– Вы слишком молоды, – так же по-английски, но с местным акцентом, ответил старик. – Вы уполномочены провести со мной встречу?

– Так вы намерены что-то предложить или я проделала путь напрасно? – холодно осведомилась девушка.

– Да-да! – поспешно ответил старик и отхлебнул из стакана прозрачную жидкость. – Я это просто так. У меня на родине важность занимаемого поста зависит от возраста. Молодежь там не продвигают. Знаете, как у нас говорят? Старикам везде у нас дорога, старикам везде у нас почет.

– Кажется, вы немного переврали эту фразу, – с сомнением ответила американка. – А еще вы, кажется, многое забыли о вашей родине. Среди руководителей ваших фирм, с которыми мы имеем партнерские отношения, очень много молодых перспективных людей. По-моему, вы клевещете на свою родину.

– Родину? – Старик вдруг приуныл и шмыгнул носом. – А что у меня осталось от нее? Вы знаете, как я тут оказался?

Неожиданно Луиза поняла, что русский сильно пьян. Можно было встать и уйти, но кто знает, а вдруг в руках этого спившегося человека в самом деле важная информация? Стоит потратить немного времени и попытаться поддержать разговор.

– Я был молод и глуп, – продолжал Герман. – Как только появилась возможность остаться тут, как только меня поманили контрактом, я сразу и клюнул. Это было начало восьмидесятых. Вы знаете, что было в нашей стране в начале восьмидесятых?

– Знаю, – ответила Луиза. – Умер генсек Брежнев.

– Во-от! Умер Брежнев! Это конец целой эпохи, это конец многого, в том числе и спокойной бездумной жизни. Все перепугались, все ждали быстрых перемен, и никто не мог гарантировать, что они будут в лучшую сторону. Мы работали тут по приглашению правительства и должны были уже уезжать. Я клюнул на предложение местной компании и остался. Мне сделали вид на жительство, я получил паспорт. Только компания скоро разорилась. Но я не сидел сложа руки все эти годы. Вы видели на улице «Виллис»?

– Это ваша машина? – Девушка удивленно приподняла бровь. – Зрелище печальное.

– Я собрал ее своим руками! И это лучший вездеход в округе. На нем я объездил все плато, два департамента. И результаты моих личных, никем не оплаченных командировок стоят теперь дорого. Это целая папка с описаниями, картографическими материалами, химическим анализом. Я могу рассказать такое о местных недрах, что это в состоянии перевернуть экономику страны с ног на голову. И не только экономику Парагвая. Тут такие залежи, что соседи от зависти удавятся.

– Вы говорите о месторождениях сланцевого газа? – с жалостью спросила Луиза.

– Да! – громким шепотом ответил старик и воровато оглянулся по сторонам. – А вы, я вижу, догадываетесь. Поняли уже, что это очень богатые месторождения. То-то! И все данные у меня. Хоть завтра выходи и забивай колышки на месте будущих буровых вышек.

Девушка улыбнулась и отвела глаза. Стало понятно, что этот старый геолог давно уже оторвался от реального мира. Возможно, что у него нет дома телевизора, что он не читает газет, давно не общался с коллегами. Он даже не знает, что эти месторождения уже открыты, что из-за них тут назревает настоящая «газовая война». Что в атаку собираются идти экономики не только Парагвая, Венесуэлы, Боливии, Бразилии. В борьбу за них включились США и Россия.

Сказать ему, что он опоздал? Луизе стало жалко этого старого, запутавшегося человека, который так исковеркал свою жизнь. Ценность его материалов теперь очень невелика. И даже если поверить в его результаты и не проводить ряд исследований, то это лишь уточняющие материалы, не более. И какая компания решится принять эти данные без проверки? Бедный старик.

– Вы хорошая девушка, серьезная, – вдруг улыбнулся Орешкин, махнув рукой. – Эх, мне бы лет тридцать… Ты, девушка, еще вот что скажи своему начальству. Тут дележка начинается. Я старый человек, я сразу это понял, по тому, как и кто со мной разговаривает. Большие события наступают. Сейчас полезут все, у кого есть деньги и кто захочет положить Парагвай в карман.

Луиза удивленно смотрела на русского. Старик оказался не так глуп, как показалось с самого начала. Или он в самом деле что-то знал?

– Я скажу, что сейчас начнется. Ваши, американцы, не захотят пустить сюда Россию. А Россия не захочет пустить Америку. И каждый будет вредить другому. Про местных я не говорю, они будут петь под наши дудки и под ваши. Вы только не попадитесь на всяких диверсиях.

– Вы знаете что-то конкретное? – насторожилась Луиза.

– Я много чего знаю. Ты поторопись с докладом своему начальству. Я долго ждать не буду: не вам, так другим продам свои материалы. Имей это в виду, девушка!

А вот это было уже серьезно. Луиза понимала, что зачастую самый неприметный человек, особенно специалист в своей отрасли, если он умеет слушать и видеть, может поделиться довольно интересными наблюдениями. А уж выводы делать специалистам.

Капитан Топилин нервничал, сидя за столом в своей каюте. Ничего не предвещало, что этот рейс станет каким-то особенным. Обычный груз, обычный маршрут. Ну, геологическое и заводское оборудование, ну, аппаратура. Ну, Парагвай, и что? Но за несколько часов перед выходом, когда погрузка фактически уже завершилась, к капитану поднялся по трапу некий человек.

Николай Николаевич Топилин ходил в море уже лет тридцать, и со стороны собственников компании нареканий никогда не было. Был капитан скрупулезен во всех вопросах, касающихся своей профессии. Моряки хоть и считали Топилина немного занудой, но уважали безмерно. Причиной тому было еще и морское суеверие. Никто не мог вспомнить, чтобы судно под командованием Топилина хоть раз село на мель, чтобы на его борту случился пожар, чтобы с кем-то из экипажа во время рейса случился несчастный случай. Такая вера дорого стоит, и за это капитану прощали многое. Даже излишнюю требовательность, придирки. Иными словами, с Топилиным в море ходили с удовольствием и большим желанием. И владельцы верили ему как себе, а то и больше.

И тут явился визитер. И не просто, а со зловещим предупреждением.

– Николай Николаевич? – Человек практически беззвучно вырос в дверном проеме.

Даже скрипучая дверь, петли которой перед рейсом еще и смазать не успели, и та не издала ни звука. Топилин даже моргнул, чтобы понять, что визитер ему не мерещится. Хотя вахтенный доложил, что к нему гость.

– Да, слушаю вас? – сухо сказал капитан.

– С вашего разрешения я сяду, – улыбнулся человек. – Потому что разговор у нас будет серьезный. Представлюсь – полковник Востряков, военная разведка.

– Что? – сразу набычился капитан, который был наслышан, как вели себя в советские времена офицеры КГБ на гражданском флоте. – Извольте объясниться!

– Ну, разумеется, – улыбнулся полковник и посмотрел на часы. – Разумеется, вам все объяснят.

Звонок мобильного телефона прервал неловкую паузу в разговоре. Капитан глянул на высветившийся номер абонента и нахмурился еще больше. Это был номер генерального директора компании-судовладельца.

– Николай Николаевич, – быстро заговорил в трубке уверенный голос генерального, – там к тебе сейчас поднимется один человек, его фамилия Востряков. Он из государственной конторы. Дело серьезное, поэтому ты его выслушай и поступай во время рейса так, как он скажет. Я в курсе событий, поэтому можешь не дергаться по мелочам. И еще. Ты не переживай, время такое. Все будет хорошо. И судно твое, и экипаж будут в полной безопасности. Главное, слушайся полковника. Все, давай, успехов тебе и семь футов под килем.

Короткие гудки в трубке не успокоили опытного капитана, а, наоборот, зазвучали, как тревожное предупреждение. Как-то все через задницу делается у нынешних руководителей! Старый моряк в конторе никогда бы так не поступил. Начальник из своих всегда бы приехал сам, прислал бы своего представителя с этим полковником. Более того, капитана бы вызвали в контору и там бы все вежливо объяснили, причем не сейчас, а еще вчера. А тут? Звонок раздался, когда этот полковник уже сидит в кресле напротив и нехорошо улыбается. Это даже не неуважение, а глупость какая-то.