Тут Ковригов нахмурился и буркнул тихо, но отчетливо:

– Помолчи. Профилирующим в нашем управлении является второй, оперативный отдел. Твое дело – охрана, ей и занимайся. Твой номер – «шишнадцатый». Потому молчи и слушай. Илья Григорьевич, прошу.

Старостин встал:

– Мы пришли в ФАРОС не с пустыми руками. Мой отдел раньше находился в структуре разведки флота ГРУ. В ходе борьбы с международным пиратством мы не раз убеждались в том, что за спиной пиратов зачастую скрываются террористы. Они координируют и направляют действия пиратов, а иногда используют их, чтобы отвлечь внимание от своих действий. Мы воспользовались этим в обратной последовательности – через оперативные связи в среде пиратов внедрили в ряды террористов агента. Его оперативный псевдоним Дервиш. Буквально вчера от него получена очень ценная информация. Позже все присутствующие смогут с ней ознакомиться. На случай, если кто не владеет компьютером, – тут вице-адмирал ненароком бросил взгляд на Ковригова, – я сделал распечатку.

Правдин, извинившись, прервал доклад:

– Простите, Илья Григорьевич, нельзя ли остановиться подробнее на связях наших доморощенных террористов с международными организациями, в частности с «Аль-Каидой»?

Старостин покачал головой:

– К сожалению, «Аль-Каида» на сегодняшний день уже не является самой опасной из террористических организаций. После устранения Усамы бен Ладена и избрания на его место Аймана аз-Завахири от нее отделились несколько непримиримых и куда более радикальных группировок.

– И чем же они недовольны? – спросил Правдин.

– Вялостью основной организации, ее склонностью к оппортунизму. Радикалы считают, что новое руководство «Аль-Каиды» думает только о деньгах, вместо того чтобы вести войну на уничтожение неверных.

Правдин усмехнулся:

– Мы в детстве про таких говорили: «Уволен из гестапо за жестокость».

– Именно, – согласился Старостин. – И самая радикальная из этих радикальных группировок – «Аль-Накба». Вы, конечно, знаете, что означает это слово. Для арабов «Накба» то же, что для евреев «холокост» – «катастрофа». Этим термином палестинцы называют свое изгнание во время войны сорок седьмого – сорок девятого годов. Пятнадцатого мая они отмечают День Накбы. На Западе их зовут каламитами, потому что по-английски катастрофа – «кэлемити». Как ни странно, группировка «Аль-Накба» зародилась далеко от Палестины, в Алжире. Там она, в свою очередь, откололась от одной из самых засекреченных организаций – «Вооруженной исламской группы». Некоторое время «Аль-Накба» существовала на правах ячейки «Аль-Каиды», но потом накбаиты начали самостоятельную деятельность. Идеологию этой организации формально определяют крайние салафиты-фундаменталисты. Но ислам для них служит лишь прикрытием, на самом деле идеология накбаитов – сатанизм манихейского толка. Их цель – не освобождение, а уничтожение. Террористические акции накбаитов отличаются чудовищной жестокостью. Руководит организацией «Аль-Накба» главарь по кличке ад-Даджал.

– Как? – удивленно воскликнул Правдин. – Но ведь Даджал в переводе с арабского означает...

– Антихрист, лжемессия, – подсказал Старостин. – Хорошая кличка для террориста. По нашим сведениям, именно он финансировал недавние взрывы в московском метро. Сейчас он готовит целую серию террористических актов по всему миру, в том числе и в исламских странах. Состав банды также интернационален, но военное ядро составляют арабы, пакистанцы и суданские негры. Впрочем, сейчас по всему миру идет активная вербовка новых членов. Для этого в открытую используются различные международные организации вплоть до Организации Объединенных Наций. Один из функционеров ад-Даджала, Усама бен Масих, занимает в ООН высокое положение и прикрывает им свою террористическую деятельность. И при этом свободно путешествует по западным столицам.

Ковригов неожиданно выругался.

– Этот Запад допрыгается! – возмущенно пророкотал он. – Одной рукой они с террористами борются, другой их по шерстке наглаживают...

С ним согласились. Потом перешли к оценке сведений, переданных агентом Дервишем. Они касались местонахождения секретных баз, заложенных террористами в разных странах.

Правдин задал вопрос, интересовавший всех:

– Что мы будем делать с этой информацией?

– Может, возьмем да и прихлопнем эти осиные гнезда? Сами, – предложил Бормышев. – Чем мы хуже америкашек?

– Авантюра, – буркнул Ковригов.

Старостин посмотрел поверх голов в угол кабинета, где скромно сидел старший лейтенант Голицын.

– Денис Васильич, что скажешь?

Поручик встал и вытянулся по стойке «смирно».

– Легко, вашбродь! Пустим их, как барашков, на шашлык, они и мяукнуть не успеют.

– Ну а серьезно? – спросил Правдин.

– Я на работе не шучу, – обиделся Поручик.

– Он не шутит, – подтвердил Старостин. – И сам не шутит, и другим не дает.

Правдин впился глазами в лежавший перед ним список.

– Здесь четырнадцать объектов, в разных концах мира. Уничтожив один, даже два, мы спугнем остальных.

– А мы по-тихому, – пояснил Поручик. – И когда они почувствуют опасность, будет уже поздно.

– Но если что-то пойдет не так, кто за это отвечать будет? – Правдин обвел присутствующих проницательным взглядом.

Услышав про ответственность, Бормышев неуверенно почесал лысую башку.

– Тогда, может, лучше передать информацию нашим зарубежным коллегам? Им на местах виднее. Это же серьезные спецслужбы Англии, Франции, Японии, тех же Штатов! Им же наверняка не понравится, если мы будем работать у них под носом. А если утечка или по-тихому не получится? Тут не просто ответственность, дело чревато международным конфликтом!

Все оглянулись на Старостина, ожидая, что он скажет. Тот ответил, как отрезал:

– Или это сделают мои парни, или не будет никакой операции. Иначе я не смогу гарантировать режим секретности.

Правдин посмотрел на него в упор:

– Считаете, что французы, американцы и остальные плохо знают свое дело? Они как-никак профессионалы. Бен Ладена же убили...

Лицо вице-адмирала исказилось от скорбной гримасы.

– Ну да, профессионалы... ремесленники. Подумаешь, бандита убили! А живым взять не сумели. Нет, тут требуется не ремесло, а искусство. Может, они возьмут террористов, а может, нет. Но моего агента они точно спалят. А что вы сами подумаете, если вдруг одновременно, да еще в разных странах, будут захвачены полтора десятка ваших засекреченных объектов?

– Утечка, – в унисон, хором произнесло несколько голосов.

– Именно! Знаете, когда разведка Черчилля во время Второй мировой войны сумела взломать немецкую шифровальную машинку «Энигма», он предпочел допустить бомбардировку и уничтожение английского города Ковентри, лишь бы не дать немцам понять, что их шифр раскрыт. Спалить ценного агента недолго, для этого ума не надо. А что получим взамен? Накроем десяток баз с оружием и взрывчаткой, ликвидируем несколько десятков боевиков... А сколько останется? К тому же сегодня их ловят, а завтра выпускают. Что им, в конце концов, можно инкриминировать? Может быть, злобные замыслы? А конкретно – ничего. Разве что догадаются наркоту в карман подбросить, да и то вряд ли. Разрабатывать их надо, терпеливо и грамотно. И брать тихо и не всех сразу, чтобы не спугнуть. И потрошить без прессы и адвокатов. А вот когда узнаем все их планы – что, где, когда и чем они собираются взрывать, – тогда и брать можно.

Правдин задумчиво потер мочку уха:

– Допустим, что операцию будут проводить ваши люди. Вы гарантируете, что они смогут узнать секретные планы террористов? Как они это сделают?

Старостин поджал губы:

– Я не в курсе. Мои ребята мне не все рассказывают. Это их профессиональные секреты. Денис Васильевич, – обратился он к Поручику, – вы не хотите поделиться с присутствующими вашими профессиональными секретами?

Поручик дисциплинированно поднялся и вытянулся по стойке «смирно».

– Никак нет, – твердо сказал он.