Лера Как ты бледен и смотришь, маня… Неужели ты любишь меня? Гондла Я так вольно и сладко люблю, Словно отдал себя кораблю, А с тобой я еще не слыхал, Как шумит набегающий вал. И совсем не морские слова Ты сказала с волшебной тоской, Я внимал им, но понял едва, Я услышал в них ветер морской. Значит, правда открылась святым, Что за бредами в нашей крови И за миром, за миром земным Есть свободное море любви. Серафимы стоят у руля Пестропарусных легких ладей, А вдали зеленеет земля В снеговой белизне лебедей. Сердце слышит, как плещет вода, Сердце бьется, как птица в руке, Там Мария, Морская Звезда, На высоком стоит маяке. Лера
Ты бледнеешь опять, ты дрожишь… Что с тобой, королевич мой белый? Ты прекрасен, когда говоришь, Ты как Бальдер, бросающий стрелы. Гондла Ночь летит и летит на закат, Ночи летние песни короче, Вон, за окнами совы кружат, Эти тихие горлинки ночи. Ах, к таинственной спальне твоей Я сегодня пройду за тобою, И любимая станет моей, Самой близкой и самой родною. Лера Только, милый, не сразу входи, Умоляю тебя, подожди, Это глупое сердце в груди, Что боится еще, пощади. (Скрывается за дверью, входит Ахти). Сцена четвертая Гондла и Ахти Ахти Королевич, большую услугу Ты бы мог мне теперь оказать… Гондла Это Ахти? Старинному другу, Другу детства готов я внимать. Помнишь, между рябин, по дорожке Мы взбегали на каменный вал, Ты так часто мне ставил подножки, Я срывался, а ты хохотал. (Лаге у него за спиной прокрадывается к Лере). Ахти (смеется) Гондла Конечно, и Лаге. Он со мной был особенно груб. Как дивился его я отваге И улыбке насмешливых губ! Быстроглазый, большой, смуглолицый, Всех красивей, сильней и смелей, Он казался мне хищною птицей, Ты же — волком исландских полей. Странно! Был я и хилый и дикий, Всех боялся и плакал всегда, А над сильными буду владыкой, И невеста моя, как звезда. Ахти В день, когда ты получишь державу И властителем станешь вполне, Ты наверно устроишь облаву Небывалую в нашей стране? Гондла Я люблю, чтоб спокойно бродили Серны в рощах, щипля зеленя; Слишком долго и злобно травили, Точно дикую серну, меня. Ахти Ну, тогда ты поднимешь дружину И войною пойдешь на датчан? Хорошо королевскому сыну Опорожнить на поле колчан. Гондла Ахти, мальчик жестокий и глупый, Знай, что больше не будет войны, Для чего безобразные трупы На коврах многоцветных весны? Ахти Понял. Все мы узнаем на деле, Что отрадно веселье одно, Что милы и седые метели, Если женщины пенят вино. Гондла Все вы, сильны, красивы и прямы, За горбатым пойдете за мной, Чтобы строить высокие храмы Над грозящей очам крутизной. Слышу, слышу, как льется победный, Мерный благовест с диких высот, То не колокол гулкий и медный — Лебединое сердце поет. Поднимаются тонкие шпили (Их не ведали наши отцы) — Лебединых сверкающих крылий Устремленные в небо концы. И окажется правдой поверье, Что земля хороша и свята, Что она — золотое преддверье Огнезарного Дома Христа. (Как бы очнувшись) Ты просил о какой-то услуге? Ахти Ты уже оказал мне ее. Что же медлишь нести ты к подруге Лебединое сердце свое? (Уходит смеясь. Гондла медленно входит к Лере. Шум. Гондла и Лаге вылетают, сцепившись. В дверях Лера в ночной одежде закрывает лицо руками. Вбегают Снорре, Груббе и Ахти). Сцена пятая Гондла, Лера, Снорре, Груббе, Лаге, Ахти. Лаге Как? Ты думаешь драться со мною, Хочешь силу изведать мою, Так прощайся, цыпленок, с землею, Потому что тебя я убью. (Бросает Гондлу на пол; его удерживают). Гондла Где он, где он, мой камень надгробный? Как ты в спальню невесты проник? Кто ты? Волк ненавистный и злобный Иль мой собственный страшный двойник? Лаге Ночью кошки и черные серы, А отважным удачливый путь! Что за нежные губы у Леры И какая высокая грудь! |
