Сердце Таллулы вторило стуку копытец Лероя по доскам крыльца.

— Что ж, придется перенести наш разговор о приставании к Фоллен на свежий воздух, — произнесла она, обращаясь к пустой комнате. — Вам от него никуда не деться, мистер У. Р., Дизайнер Приманок. И придется вам оставить девушку в покое.

Разумеется, сам Уайет ее нисколько не интересует. Те странные ощущения, которые она испытала только что, вне всякого сомнения, вызваны совершенно другим.

Например, чрезмерным обилием сладкого лука или же ухабистой дорогой.

Или же возрастом и естественными переменами, происходящими в женском организме.

Таллула закрыла глаза. Она никогда в жизни не видела ничего эротичнее, чем огромные руки Уайета, медленно и осторожно обрабатывающие нежную крохотную муху-приманку.

Она с опаской взглянула на свою грудь, налившиеся под хлопчатобумажной рубашкой соски. Потерев ладонью живот, успокаивая какое-то неуютное чувство, Таллула вышла следом за Ремингтоном.

Она решила как можно быстрее покончить с обсуждением лицензии и дела Фоллен; завтра в кафе «Толл ордер» опять ко всем блюдам будет подаваться жаренный колечками лук, и в Элегансе снова наступит полное спокойствие.

— Значит, договорились. Вы предоставляете моему отцу льготную лицензию. После чего, скажем… ежедневно в четыре утра вы будете приходить в кафе и брать уроки кулинарии, — сказала Таллула, бросая в воду камешек.

Ремингтон с шумом втянул воздух: на рыбалке правило номер один — не шуметь. Таллула же громко топает, с треском крушит прибрежные заросли. Изложение своего плана она закончила тоном, подразумевающим, что от такого предложения грех отказываться.

Кроме того, в ее голосе чувствовалась непоколебимая уверенность в том, что в четыре утра Уайет не постучит в дверь ее кухни.

Таллула, оказывается, предсказуема, подумал Уайет. Закинув удочку правой рукой, левой он начал умело играть леской — подергивать, тащить, — изображая движение насекомого. Таллула тоже постоянно в движении. Она решает, как и что должно происходить вокруг нее, уверенная, что все в ее мире с нею согласны; она успешно подстегивает жизнь в этом городке с помощью лишнего куска пирога и сочувствия — разумеется, все, что она делает, окружающим только во благо.

Рыжеволосый смерч, который движется так быстро, что ничто не в силах поймать его. Он с нею справится: он терпеливый.

Уайет тянул наживку по поверхности бурлящей речки. Эта стремительная, кишащая рыбой речка была одной из причин, почему он выбрал Элеганс домом для своих дочери и внучки. Речка предоставляла идеальные условия для опробования новых образцов приманки.

Закинув приманку на стремнину, Уайет позволил ей спуститься вниз по течению. Все его внимание было поглощено скучившимися над поверхностью воды насекомыми и женщиной, слоновьим топотом нарушающей тишину леса.

Он вспомнил, как взгляд Таллулы застыл у него на груди, когда он снял футболку. Он сделал это машинально: он любил ловить рыбу в одной куртке, чтобы одежда не стесняла движения рук.

Из-за огромных стекол очков глаза Таллулы уставились на его грудь так, что мужское «я» поднялось на десять этажей. И Уайет оказался не готов к своей реакции, к внезапно возникшему желанию сорвать с округлой, груди Таллулы блузку и очень осторожно прижать женщину к себе.

Он стал думать, кто же ухаживает за самой Таллулой, так поглощенной заботой обо всех окружающих. В том числе — об ораве своих бывших поклонников, их женах и подружках.

— Вы еще ничего не поймали, — нетерпеливо окликнула его Таллула; ей вторил повизгиванием привязанный к сосне Лерой.

Уайет сжал губы, поняв, что чуть запоздал с движением кисти.

— Как раз это я сейчас и обдумываю, — ответил он, перекрикивая шум бурлящей воды.

— Я не могу ждать вас целый день, — проворчала Таллула, спускаясь к каменистому берегу, где стоял Уайет.

— Отойдите и не мешайте, — угрюмо буркнул тот.

Таллула сверкнула взглядом, но отошла.

— По-моему, это не так уж трудно.

«Трудно то, что действительно трудно», — думал Уайет, следя за плывущей по поверхности воды приманкой и сжимая колени, чтобы унять нарастающее плотское возбуждение.

Очень осторожный, сдержанный мужчина, много времени проводящий в разъездах, Уайет последний раз имел связь с женщиной несколько лет назад. Он попытался отдать Грейс частицу своего сердца, но потерпел неудачу. Предложить ей меньше, чем счастье, было нечестно, а сделать Грейс счастливой он просто не мог.

И вот в его хижину вошла Таллула, от которой повеяло тонким запахом свежего лука, и встала в дверях, широко расставив ноги. Луч солнца сверкнул в ее золотистых волосах, очертил округлые бедра, тонкую талию и длинные ноги. Эти ноги произвели на него впечатление еще тогда, когда Таллула танцевала в кафе со своими дружками. Вот уже второй месяц он просыпается от снов об этих ногах, обвивающих его талию, за чем следует предложение второй порции пирога. Эти сны выводили его из себя…

Запах Таллулы — после того как Уайет преодолел аромат лука — оказался запахом женственности, в котором головокружительный мускус смешивался с благовонием солей для ванны и мыла. Косметику Таллула почти не применяла.

И вовсе не потому, что была красивой: этого о ней сказать как раз было нельзя. Подбородок у нее слишком выдавался вперед, и в лице наблюдалась некоторая асимметрия. Левый уголок рта взметался в улыбке гораздо быстрее, чем правый, зато на правой щеке появлялась ямочка. Крошечные морщинки вокруг глаз становились резче, когда Таллула улыбалась — другим людям. Гардероб ее всецело состоял из свитеров, футболок и джинсов.

Уайет восхищался ее бойцовым характером, восхищался тем, как оберегает Таллула его дочь.

— Я хочу, чтобы вы прекратили смотреть на Фоллен, — рассеянно сказала Таллула, наблюдая за ритмичными движениями лески на искрящейся поверхности речки.

— На Фоллен? — машинально отозвался Уайет, поглощенный мыслями о стоящей рядом с ним женщине.

— Угу. Она молодая и нежная; А вы — нет. Вы ей не пара, — сказала Таллула, не отрывая глаз от воды. — Попробовали бы забросить здесь.

Все мышцы в теле Уайета напряглись, когда он переключил мысли с длинноногой стройной Таллулы на то, что она говорит.

— Не пара?

Он подсек, промахнулся, забросил снова.

— Не пара, — повторила Таллула, провожая взглядом скользящую по залитой солнцем воде приманку. — Оставьте ее в покое.

Он стиснул зубы, сдерживая готовое сорваться ругательство. Таллула вообразила, что он волочится за собственной дочерью!

Черт возьми! Он столько лет искал ее, нашел всего два года назад. И Таллуле придется отступить.

— Вы ничего не поймали, — напомнила она, а Уайет все еще думал о ее словах, стараясь вести леску без рывков.

— А все-таки почему я вам не нравлюсь? — спросил он, чувствуя на себе взгляд Таллулы.

— Вы положили глаз на девушку вдвое моложе вас. Фоллен сейчас совершенно беззащитна… вы можете нанести ей неисцелимую рану, — сказала Таллула. — Но даже если бы и не было разницы в возрасте, вы — незавидный жених.

Уайет глубоко вздохнул, сознательно проведя приманку мимо двух крупных рыбин, вынырнувших из темных глубин. Даже ради рекордного улова он не хотел отвлекаться от мыслей о Таллуле.

— По-моему, это очень просто, — сказала та у него за спиной.

Уайет отреагировал мгновенно. Бросив леску, которую держал в левой руке, он схватил Таллулу за рубашку, привлекая ее к себе.

Он посмотрел в ее темно-серые грозовые глаза. И с ужасом подумал, что никогда раньше так не обращался с женщиной.

Он никогда так отчаянно не хотел женщины.

И никогда так быстро не выходил из себя.

Уайет заставил свои пальцы разжаться и выпустить рубашку Таллулы. Ее рот расплылся в улыбке мрачного удовлетворения: наконец-то она задела его.

— Вот видите? — ехидно улыбнулась Таллула. — Не тот вы человек. Это у вас на лбу написано.