— Вы говорите по-немецки, это хорошо, — встрепенулся сержант. — Верите ли, народу полно, а я весь день, как глухонемой, знаками объясняюсь. Обязательно постараюсь пропустить вас пораньше, господин инженер.

— Благодарю, герр офицер, — Валера решил, что повышение в звании поможет продвинуть очередь еще на пару человек.

Сегодня был приемный день для местного населения. Мещеряков оглядел публику, и только одно лицо показалось ему знакомым — маленького человечка, работавшего раньше в жилкомхозе. Одеты просители были во что попало, и вид, по большей части, имели затрапезный. Если с новой властью добровольно сотрудничать идут такие людишки, то с ними герр комендант каши не сварит. Можно быть уверенным, что если бы он не явился сам, то очень скоро за ним пришли. Профессионалы нужны любой власти, особенно если она мечтает задержаться надолго.

Сержант-секретарь выполнил обещание и вызвал Валеру через двадцать минут.

— Добрый день, господин Мещеряков.

Комендант оказался лысым полнеющем дядькой, мундир на нем сидел мешком. Этакий представитель немецкого жилкомхоза, попавший на войну. Неплохо, потому что вместо этого увальня и эсэсовца могли назначить.

— Здравствуйте, герр комендант.

Переводчик с красными воспаленными глазами от стола коменданта пересел в угол и благодарно прикрыл веки.

— Я вас слушаю, — комендант жестом указал на стул.

Валера присел.

— Я — горный инженер, работал до войны в областном управлении шахт и рудников. Хотел бы и дальше работать по специальности.

— Ваши коллеги, господин Мещеряков, не спешат предложить свои услуги новой власти, поэтому нам хотелось бы знать, насколько ваше желание работать у нас искренне.

— Мнение коллег меня не интересует, — высокомерно сказал Валерий, — возможно, они боятся возвращения большевиков.

— А вы не боитесь?

— Нет. К тому же сидеть дома и голодать мне кажется просто глупым.

Комендант взял со стола папку и неторопливо пролистал.

— Откуда вы знаете немецкий язык?

— В институте учил, потом был на стажировке в Германии.

— Где именно?

— В Руре, местечко Штольберг.

— Почему вы не в Красной армии?

— Я не подлежал мобилизации, я — хороший специалист.

— Почему вы не эвакуировались?

— Вы слишком быстро наступали, — сказал Валерий. — К тому же перед приходом немецких войск из транспорта в городе нельзя было найти даже велосипеда. А бежать от танков пешком — бессмысленно.

— Мы располагаем сведениями, что вы поддерживали дружеские отношения с начальником НКВД Яковом Цыганковым.

Мещеряков пожал плечами.

— С опасными людьми лучше дружить, чем враждовать, как, например, с гестапо.

— Вы смелый человек, господин Мещеряков.

— Просто более откровенный, чем другие. Но ведь мне нужно убедить вас в своей искренности и лояльности. Если я начну врать, то вы, герр комендант, это заметите и не возьмете меня на службу.

— Нам нужны специалисты, хорошо знающие местные дела, — сказал комендант почти торжественно. — Но учтите, что вот это личное дело будет постоянно пополняться.

Валера покосился на указанную папку.

Комендант снял трубку и набрал номер.

— Господин Корф? Добрый день. Зайдите, пожалуйста, на минутку… Господин Мещеряков, вы приняты на службу с завтрашнего утра. Прошу вас прийти сюда в 8.00, я дам распоряжения.

— Благодарю вас, господин комендант, я вас не разочарую… Разрешите идти?

— Подождите.

Дверь открылась, и в кабинет вошел высокий блондин в форме лейтенанта.

— Познакомьтесь: господин Мещеряков, горный инженер, лейтенант Корф.

Валера встал и пожал протянутую руку.

— Очень приятно.

— Господин лейтенант, кроме того, большой коммерсант, хорошо знающий угольную промышленность Германии. Полагаю, вам найдется, о чем поговорить.

— Спасибо, Гюнтер, я еще загляну, — запросто сказал лейтенант коменданту.

Такая фамильярность должна стоить больших денег, Корф, похоже, очень влиятельный человек.

— Пойдемте, господин Мещеряков.

— До свидания.

Новые знакомые вместе вышли из кабинета. Корф улыбнулся.

— У меня здесь есть кабинет, но он такой маленький, что мне и одному там тесно. Знакомство лучше продолжить в кафе.

— Благодарю за приглашение, герр лейтенант, — сказал Валерий.

Первое заведение, которое открылось в городе после оккупации, было офицерское кафе, расположившееся в доме напротив комендатуры. Туда они и зашли. Лейтенант по-хозяйски сделал заказ и предложил Валере сигарету.

— Спасибо, — Мещеряков закурил и с любопытством оглядел зал бывшей столовой наркомпроса. Скромное учреждение общепита превратилось в аккуратное европейское заведение, можно только позавидовать умению этих парней чувствовать себя везде, как дома.

— Я равнодушен к воинским званиям, поэтому прошу вас называть меня просто «господин Корф». Погоны — только видимость, на самом деле я человек сугубо штатский, хоть мундир сидит на мне лучше, чем на коменданте.

Валерий вежливо улыбнулся.

— Наверное, потому, что вы шили его у хорошего портного?

— У вас острый глаз, господин Мещеряков. Мне кажется, мы найдем с вами общий язык.

Официант подал салаты и наполнил рюмки из маленького графина с коньяком.

— За знакомство, — предложил тост лейтенант.

Валера выпил.

— У вас открытое лицо, вы мне нравитесь, — сказал Корф, — поэтому, думаю, мы можем обойтись без излишних отступлений. Как вы уже поняли, военный мундир я ношу временно, и то потому, что в нем проще, чем в смокинге, решаются деловые вопросы. Здесь богатые недра, Европа рядом. Короче, меня интересуют местные шахты.

— Они не работают, — заметил Валерий.

— Вот именно, господин Мещеряков. А великой Германии нужно топливо.

— Готов сделать все от меня зависящее, чтобы…

— Не перебивайте. Мы на Западе давно поняли, что быстрого результата может добиться только частный капитал, все другие формы управления менее эффективны. Это понятно?

— Вполне.

— Благодаря моим связям в Берлине мне удалось добиться, чтобы часть местных шахт была продана рейхом в частные руки.

— В ваши, господин Корф?

— Разумеется. Принципиально этот вопрос решен, остаются кое-какие детали. Скоро сюда в город приедет специальная комиссия по оценке шахт. Естественно, я заинтересован, чтобы стоимость оборудования и зданий была как можно меньше. Если бы вы, господин Мещеряков, помогли мне с этим вопросом, то я хорошо бы вам заплатил.

— Это похоже на провокацию, — сказал Валера.

— Бросьте, господин Мещеряков! Кому вы нужны? Если бы мне понадобилось вас уничтожить, то это легко сделать с помощью одного телефонного звонка коменданту. В военное время человеческая жизнь стоит мало, а еще меньше стоит жизнь коммуниста с пятнадцатилетним стажем, а? — лейтенант весело подмигнул и налил коньяку.

— Спасибо за откровенность. Значит, вы предлагаете мне доломать все, что осталось?

— Ни в коем случае, я же собираюсь все это купить! Ваша задача сделать так, чтобы цена снизилась, но при этом я бы мог в самом ближайшем будущем наладить добычу угля. Что-то можно размонтировать… Вы же инженер, проявите смекалку.

— Я так понимаю, что особенного выбора у меня нет?

— Тем легче сделать выбор: пополнить списки неблагонадежных или получить хорошие деньги.

— Я согласен, — сказал Валерий, — но один я ничего не смогу сделать.

— Этот вопрос мы с комендантом решим, господин Мещеряков. Прозит!

Валерий тоже поднял рюмку, чтобы скрепить договор.

— К машине! — раздалась команда, перекрывающая гул моторов армейских грузовиков. Бас их ротного фельдфебеля в былые времена мог бы претендовать на место лучшего певчего Киево-Печерской лавры.

Солдаты попрыгали на дорогу, расплескивая жидкую грязь. Славкин тоже прыгнул и занял свое место в строю.

— Повзводно! Цепью! Марш!

Солдаты растянулись вдоль обочины в цепь, сняли предохранители с автоматов и двинулись в лес. Сначала подобные операции бывший хорунжий воспринимал как боевые, но, прошагав по полям и лесам Украины не одну сотню километров, он понял, что это рутинное занятие не имеет никакого смысла. Сперва Славкину казалось, что немецкая разведка плохо работает и их посылают на прочесывание, основываясь на неточной информации. Потом Георгий Александрович понял, что никакой разведки вообще не существует, а гоняют их, чтоб не скучали, да местным жителям на нервы действовали: авось поостерегутся идти в партизаны. Вера Славкина в безупречный немецкий порядок слегка пошатнулась. С другой стороны, в его зондеркоманде служили по большей части не немцы, а сброд самых разных национальностей. И не стоит забывать, что большая война — это и большой хаос, он помнил это еще по Первой мировой и Гражданской. Своими наблюдениями, а тем более выводами Георгий Александрович ни с кем не делился, и потому считался у начальства вполне благонадежным и уже носил нашивки ефрейтора.