— Бурнаша взяли? — первым делом спросил Данька.

— Я не видел, — честно признался Цыганков.

— Вы за ним Летягина пошлите с нарядом.

— Да ты не беспокойся, Дань, — попросила Ксанка, — сделаем, что надо. Давай я тебя перевяжу.

— Со мной все нормально, — сказал Данька. — Пришлите сюда, как освободится, санитара, а сами немедленно отправляйтесь к Эйдорфу, иначе он может сбежать. Мстители, это приказ!

— Есть, командир!

Оксана уложила брата поудобней и вместе с цыганом вышла из комнаты.

— Санитара сюда! — распорядился Яков.

— Где, где он? — к друзьям подбежала испуганная Настя.

— Нельзя тебе, — пробормотал Цыганков.

— Где Даня, Ксанка? — Настины глаза наполнились слезами. — Ему плохо, да?

— Не бойся, немного зацепило, тут он.

Настя распахнула дверь.

— Не надо пока санитара, — отменил приказ Цыганков, — пошли, Ксанка.

Мстители пересекли улицу и, кляня темноту, вошли в подъезд, где находилась квартира профессора.

— Двери здесь крепкие, — заметил цыган, — знал, гад, где селиться. Такие только гранатой брать!

— Может, он отопрет, видел, поди, через окно, что дружков его мы перебили, — сказала Ксанка.

У дверей Яша на всякий случай отстранил девушку (вдруг стрельба случится!) и постучал.

— Эйдорф, откройте, это ЧК!

Ответа не последовало, и Цыганков ударил кулаком сильнее. Дверь скрипнула и отворилась сама. Яшка достал револьвер и взвел боек. В темной квартире было тихо.

— Утек профессор, — вздохнула Ксанка. Она спрятала свое оружие, на ощупь отыскала на столе керосиновую лампу и зажгла фитиль. — Ой!

Цыган подошел на вскрик.

— Вот тебе и утек… — присвистнул парень.

Эйдорф лежал на полу у стола, по его груди расплывались два кровавых пятна.

— Зови понятых и еще ребят, будем обыск по полной программе делать…

Людей не хватало, Летягин умчался искать Бурнаша, другие или прочесывали округу в поисках разбежавшихся бандитов или помогали пожарным тушить огонь и убирать улицу. Мстители нашли всего одного помощника, зато, собрав по соседям профессора керосинки, хорошо осветили его квартиру. Обыск закончили к утру и вернулись в губчека — через дорогу.

— Хорошо, хоть идти близко, — заметила Оксана, — я уже с ног валюсь.

— Может, поспишь?

— Некогда, пошли к Даньке.

Командир тоже почти не спал ночью, но выглядел неплохо. Рядом с ним хлопотала Настя. Она устроила прямо в кабинете постель, Даня был перевязан и накормлен.

— Летягин вернулся ни с чем, — сообщил Даниил, приподнимаясь на подушке. — Ушел Бурнаш, как сквозь землю провалился. Его розыск объявлен по всей республике. А как ваши дела?

— Обыск закончили, ничего особенного не нашли. Правда, есть очень хороший цейсовский бинокль, с ним нас из профессорского окна как на блюдечке видно.

— Ну и что? — спросила Ксанка. — Не похож он на обычного шпиона.

— Много ты их видела? — хмыкнул Яшка.

— Не меньше твоего. Да и Валерка к нему хорошо относится.

— Он кое-чего не знает, — заметил Даниил и достал из кармана листок. — Я вчера вечером получил по телеграфу сообщение, вот.

— «Александр Карлович Вернер, управляющий местного купца Дорошенко, особо доверенный человек. Дорошенко расстрелян в 1921 году. Александр Карлович бежал за границу в том же 1921 году…» — прочла Оксана. — Неужели — наш Эйдорф?

— Вернер, — кивнул Даниил. — Профессором он никаким не был, это липа, а в горном деле разбирался, поскольку у купца Дорошенко и шахты тут были, и обогатительная фабричка. Кстати, наше здание губчека было городским домом Дорошенко.

— Ух ты! — воскликнул Яшка. — Если он такой богач, то зачем сюда явился? Тут его и опознать могли.

— Это вопрос, — согласился Даниил. — Только ты не путай богатство хозяина и его управляющего. Тем более что шахты они с собой за границу унести не могли. Полагаю, что в Германии Вернер познакомился с эмигрантами, стал их агентом, и они соорудили ему документы на имя Эйдорфа.

— Потому он и русский язык так быстро освоил! — сказала Ксанка.

— Валеру это, кстати, смущало. Дело в другом: немец-управляющий на шпиона действительно не очень похож. И появляться в городе, где его могут узнать, нормальный шпион не стал бы.

— Значит, у него был свой интерес?

— Был, но какой? Теперь он нам не расскажет… Что вы еще нашли, сыщики?

— Записную книжку нашли, вот, — Яков протянул тетрадку в кожаном переплете. — У профессора с памятью было не очень, или привычка такая, он все записывал. Даже русские выражения, хоть язык он с самого начала знал.

— Любопытно… — Даниил взялся листать тетрадь. — Как его убили?

— Два выстрела в упор, в грудь. Соседи ничего не слышали. Когда за окнами такая пальба, разве разберешь…

— Дверь не сломана, замок цел, — добавила Оксана, — так что убийцу Эйдорф впустил сам.

— Связник? — предположил Цыганков. — Подумал, что профессор специально с наших слов наплел про чоновцев и заманил отряд в ловушку.

— Связник в налете участвовать не должен, вдруг подстрелят, — сказал Данька.

— Тогда это Бурнаш, — заявила Ксанка. — Илюха Косой убит, вряд ли кто-нибудь еще знал об агенте-немце.

— Логично, — согласился брат и воскликнул: — Вот черт!

— Что?

— «Передать привет от Л.А.» Это не от Леопольда ли Кудасова привет?

— А еще что есть?

— Непонятно, катушки какие-то…

— Нитки?

— Не знаю. Вот: «Воскресенье, парк, вторая скамейка».

— Тайник?

— Или место свиданий со связником.

— После ночного тарарама связник и не высунется, — сказала Ксанка.

— Все равно проверить нужно.

— Обязательно проверим, — подтвердил командир. — Сегодня суббота, есть время сориентироваться на местности.

— Тебе полежать надо, — твердо сказала Настя, поправляя одеяло.

— Да ты сама со мной замаялась, — гладя ласковую девичью руку, сказал Даниил.

— Я погляжу в парке, а вы отдыхайте, — предложил Яшка.

— И я с тобой, — вызвалась Ксанка, — я не устала.

— Сначала нужно в квартире Эйдорфа поместить засаду на всякий случай, — распорядился напоследок Даниил. — Соседей предупредите, чтоб не болтали. Если мы до завтра смерть немца сохраним в тайне, может, связник в парк и придет. После бегства Бурнаша Вернер-Эйдорф — последний свидетель, кто связника в лицо знает и выдать может.

— Шестой в угол, — сказал Валерка, целясь в шар.

— Погодите, Валерий Михайлович, мы же не условились о ставке. Кто ж без интереса играет?

— Играем, как обычно, на деньги?

— Нет, мой дорогой друг, играем на автограф, — штабс-капитан полез в карман и достал бумажку. — Это ваше согласие на сотрудничество с нами.

— А если выиграю я?

— Будем играть снова.

— Тогда у меня нет интереса, — развел руками Мещеряков.

— Почему? Пока играете — вы живы.

Валерка бросил кий.

— Хорошо, я отпущу девушку, идет? — осклабился Овечкин.

— Идет. Из скольких партий игра?

— Из пяти.

— Шестой в угол, — Валера ударил, и шар влетел в лузу.

— Вы по-прежнему хорошо играете, — заметил Овечкин.

— Удивлены? Значит, вы, Петр Сергеевич, не все еще обо мне знаете!

— Все, — не шутя сказал штабс-капитан. — Начнем с того, Валерий Михайлович, что я заранее знал о вашем приезде. Вам случайно удалось скрыться в Кельне, но я пошел к Бруно-сыну, и он сказал, где вас искать. Я знаю, что Юля — ваша подруга, а не случайная спутница, я знаю, что цыган ваш был недавно ранен, я знаю, как вы учились на своем горно-геологическим факультете. Я знаю, что вы подружились с профессором Эйдорфом, учившим вас с Юлей немецкому. Она, кстати, попала на стажировку с моей помощью.

— Ну, это вы врете! — не выдержал Валерка и промазал в очередной шар.

— Не вру, Валерий Михайлович. Четырнадцатый, свой, в середину… Дело в том, что Эйдорф — не профессор, и даже не Эйдорф, а Вернер. Он мой агент по кличке Дрозд. — Овечкин прицелился. — Десятый в угол.