Минут сорок я всматривался в окно, опасаясь того, что меня кто-то заметить. Но всё было тихо. Будильник уже стоял на пять часов. Ничего, отосплюсь у себя в лесу, если доберусь.

   Вставать решительно не хотелось, хотя и уснул как убитый. Умылся из бутылки, заранее припрятанной в кустах перед домом. Если повезёт, то удастся избавиться ещё от одного деятеля, приложившего руку к тем потрясениям, что случились со всеми нами.

  К дому внука известного писателя в Хамовники, прибыл довольно рано, первым поездом метро. Этот персонаж, не смотря на его не спортивную фигуру, по утрам делал пробежку. Маршрут пролегал и через небольшой парк. Или это был большой сквер? Кроме него, подобным занятием баловались ещё двое-трое любителей бега трусцой.

  Укромных мест, где можно устроить засаду, почти не было. Пришлось забраться в густой кустарник, отделявший сквер от проезжей части. Приготовил оружие, всё тот же милицейский пистолет. Время тянулось медленно. Вот этого я не учёл! Появились редкие граждане с собаками, и некоторые облаивали кусты, за которыми я улёгся. Один владелец четвероного было сунулся, но увидел лежащего незнакомца в рабочем халате и сильно храпящего. Быстро оттащил собаку за поводок и стал выговаривать ей, что от таких дядей можно нахвататься блох.

  Снова стал наблюдать за дорожкой. Двое бегунов любителей пошли на второй круг, а моей цели не видно. Неужели сегодня не появится? Ничего, подожду ещё полчаса и надо уходить. Пережду в тихом месте до вечера, у меня ещё есть на сегодня работа в другом месте.

   Когда я уже не надеялся на результат, появился тот, кто мне нужен. Но не один. С ним бежал неизвестный мне человек, выше и стройнее первого. Вот же незадача! Сегодняшнее дело явно сорвалось. Кто-то поставил свечку за ״Реформатора״. Сейчас уходить нельзя, заметят. А вот, когда побегут обратно, тогда и ретируюсь.

  Эта пара бежала не торопясь, как и положено, о чём-то оживлённо переговариваясь. Когда они подбежали совсем близко, я не поверил своим глазам. Меня как током ударило. Рыжие волосы подсказали, кто передо мной. Я и не знал, что они уже знакомы, думал, что это Ельцин их свёл, когда стал Президентом России. Вот оказывается, когда они задумали свои реформы. Возможно, и намерения были самые добрые, а в итоге произошла катастрофа. Вот, к НЭПу переход был совсем другой и результат не заставил себя ждать. Ну, ничего, попробую немного поправить ход истории.

  Когда они пробежали дальше, я огляделся. В мою сторону никто не идёт. Быстро выбрался из зарослей и пошёл в ту сторону, куда побежали за здоровьем беглецы от инфаркта. Надел на голову накомарник, но сетку пока на лицо не опускал. Руку с пистолетом засунул в карман халата. Наклонил голову и палкой стал разгребать траву, словно выискивая пустую посуду. Раз меня приняли за бомжа, тогда и не буду выходить из этого образа.

  Двое уже бежали обратно. Когда оставалось десять метров, я опустил сетку и повернулся к ним лицом. Они прекратили разговор, с любопытством разглядывали чудака в накомарнике. Пять метров. Пора! Вытаскиваю пистолет и, направив его на внука писателя, нажимаю курок. Тот поднял руку, прикрывая голову, но пуля попала в бедро. Тут же перевёл оружие на рыжего, который остановился, с удивлением глядя на падающего соратника. Выстрел! Нога так и подломилась в простреленном колене. Быстро сделал еще по одному выстрелу по коленям и, снимая халат с накомарником, нырнул в кусты. Через десять секунд уже оказался на другой стороне дороги и спустя две минуты спокойно спускался по эскалатору станции ״Спортивная״.

  В вагоне снял куртку и остался только в рубашке. Через двенадцать минут вышел на ״Юго-Западной״ и сел в рейсовый автобус, едущий во Внуково. По дороге сошёл и по прежнему опыту, на заправке за три рубля попросился подвести до Малоярославца. Оттуда уже на электричке вернулся до станции Латышская и лесом добрался до палатки.

  Пока добирался, не успел к трём часам, чтобы послушать радио. Обычно беру с собой транзистор, но в этот раз было не до него. Да и ладно. После последних суток, я уже ни на какой контакт с КГБ не пойду. Я для них серийный убийца. Скорее всего, объявят особо опасным преступником, в состоянии оказать вооружённое сопротивление. Поэтому, сотрудникам при задержании, быть готовым применить оружие.

  Хотя, этих троих, я не собирался убивать, не хватило духу. Я узнал, про выстрел в коленную чашечку, когда депутат Госдумы от ЛДПР Венгеровский, стал вести себя более самостоятельно от фракции, то ему прострелили колено. Он предупреждение принял к сведению, и вышел из партии, предварительно обвинил руководство ЛДПР в покушении на него. Одним словом, своеобразная ״чёрная метка״, которая останется вечным напоминанием, чтобы не забывался.

   Пришлось даже потратить одну из двух обойм на тренировку. Для этого я пошёл к Большому Кольцу Окружной Железной Дороги. Выбрал безлюдное место, нашёл подходящую корягу, по размеру и форме, похожим на ногу. И когда проходил поезд, стрелял по изгибу коряги, там, где у человека колено. А грохот поезда заглушал выстрелы. Мало ли кто мог оказаться поблизости.

   Так, что, у меня остался всего один патрон. Даже не знаю, стоит ли его брать с собой. Ладно, припрячу, как НЗ, а буду ходить с двумя ТТ. Благо, патронов к ним, у меня больше, чем достаточно. Жаль, конечно, что в казематах Владивостокской крепости ТТ не было. Придётся ходить со своим, и пистолетом покойного Толика.

  Включил радио послушать новости. Но ничего про три покушения не было. Пора привыкнуть, что новости дают время отлежаться, созреть. В ״Вечерней Москве״ могла появиться заметка, в рубрике ״Происшествие״, но где ей взяться здесь в лесу. Но зато по ״Радио Свобода״ передали про все три случая. Особенно сокрушались по редактору. Но ни на кого не возлагали ответственность, только факт и о том, что он возрождал в стране свободу слова. Уже во время передачи, диктор прервал воспоминания какого-то диссидента, и сообщил, что умер внук писателя. Оказывается, пуля попала в артерию, и он скончался от потери крови по дороге в больницу. У его друга и коллеги, приехавшем из Ленинграда, раздроблено левое колено и ранение правой ноги. Потом заработали глушилки, и я выключил приёмник.

   Вечерами уже стало холодно, а по утрам долго не сходила роса. Что-то мне перестало нравиться перспектива тут остаться надолго. Одно дело жить в тайге, даже зимой, с товарищами по работе, и не скрываясь. А другое дело здесь, одному и стараться жить как можно тише. Пару недель, пока выполню задуманное, ещё потерплю, а потом подамся в бега. Только куда девать весь этот арсенал? В общем, будем думать.

  Утром, едва проснувшись, вынул руку из спальника и включил приёмник. Вылезать на холодную сырость, не хотелось категорически, лучше полежу, музыку и новости послушаю. Продудел горн, и девчачий голос бодро произнёс: ״Здравствуйте ребята!״, а мальчишечий добавил: ״Слушайте ״Пионерскую зорьку״! Далее радостно сообщили всем, что послезавтра Первое сентября и все дружно и весело пойдут в школу. И тут меня пробрало холодом до самых костей! Как я мог забыть про это!

  Так, придётся ехать в Москву. Звонить в милицию с Нары нельзя, равносильно, что сдаться. Плотно позавтракал, так, как не знаю, успею ли в городе пообедать, надоедают консервы, а холодильника у меня здесь нет.

  На этот раз поехал в район станции метро ״Шоссе Энтузиастов״. Совсем не знаю этот район, но оттуда можно легко скрыться через Измайловский парк и хоздворы Окружной железной дороги. Не знаю, какой юморист переименовал Владимирский тракт, по которому каторжан гнали в Сибирь, в Шоссе Энтузиастов. Попробовал бы он сам пройтись в кандалах пешком. Сначала до Владимирского централа, пересыльной тюрьмы, а потом через Нижний, Урал, Тюмень и дальше, до Читы.