Немного позже, в карманах постоянно носимая сумма увеличилась значительно. Но вовсе не из-за поднявшейся зарплаты. Виной всему расширившийся список дефицита. Поэтому, люди стали носить при себе больше денег, чтобы суметь купить что-то, внезапно появившееся на прилавке. Или, как говорили тогда, ″выбросили″. И оказаться в этот момент случайно рядом, считалось большой удачей. И очень становилось обидно, когда нужной суммы при себе не было.

   Дорога продолжала свой спуск, даже более пологий, чем с другой стороны перевала. Внизу была долина реки Партизанской. Или, как её называют все местные, Сучанская долина. И это слово совсем не ругательное. Он по реке Сучан, которая сейчас Партизанская.

   Дело в том, что после вооружённого конфликта за остров Даманский, в 1972 году в Приморском и Хабаровском крае и Амурской области, произведено массовое переименование китайских названий. Переименовывались районы, города и другие населённые пункты. Кроме этого, переименовали горы, перевалы и горные хребты. Реки, озёра, заливы и бухты Японского моря. Всего, около трёхсот названий. Местные жители за десятилетия так привыкли к прежним, что в основном ими и пользуются.

   Под горячую руку попали и не только китайские названия, но и русские. Залив Америка, в котором находится бухта Находка, переименовали в Залив Находка. Хотя к США это название никаким боком не относится. ″Америкой″ назывался русский корвет, который открыл залив и бухту. Заодно переименовали и перевал на трассе Владивосток-Находка, перед самым городом. Но я ещё не встречал ни одного человека, который бы назвал Американский перевал Находкинским, хотя такой дорожный знак и стоит с двух сторон.

   Эту долину, также называют и Золотой. И не только по селу Золотая Долина, бывшее Унаши. А потому, что это очень широкая и ровная долина. С севера она закрыта горным хребтом, высотой полтора-два километра. С юга прикрыта от морского солёного ветра сопками Брат, Сестра и Племянник. Правда, от Брата осталось меньше половины. На нём взрывами добывали известковый камень, который шёл и на строительство порта Восточный в бухте Врангеля, с другой стороны залива, напротив Находки. Климат долины от этого немного изменился в худшую сторону. А внутри сопки разрушились все пещеры с наскальными рисунками, в которых были стоянки первобытных людей. От них остались только кучи раковин, из которых они добывали моллюсков. И таких куч полно по берегам залива. И не только возле Находки. Когда-то, будучи во Владивостоке, ребята свозили меня на пароме на мыс Песчаный, на другом берегу Амурского залива. И там впервые я увидел эти кучи. Даже удивительно, что они сохранились за несколько тысяч лет.

   Через двадцать пять километров, как я отъехал, дорога вышла на асфальтовую. Это трасса Находка-Преображение. Влево она пошла на Лазовский перевал. Эти места мне очень хорошо знакомы, приходилось здесь работать. Дальше вдоль трассы пойдут населённые места. Надо выбрать место и перекусить, потом будет не до этого. Появились встречные машины. Через пять километров увидел знак ″Монакино″. Снизил скорость и сразу после села свернул влево. Через триста метров, за поворотом, чтобы меня не было видно с трассы, остановился.

   Дальше не поеду, хотя эти места знаю, как свои пять пальцев. Ещё студентом проходил здесь первую практику, а потом бывал не раз по работе и в походах в пещеры. За ещё одним поворотом будет село Алексеевское. Может, оно раньше и было селом, а сейчас к нему больше подходит определение, хутор. Там остался только один дом. Живут всего два человека, старик со старухой. Светиться перед ними не хочу, так, как они знают наши машины с экспедиции очень хорошо. И меня могут вспомнить. А вдруг знают и эту машину? Дальше, через пятнадцать километров, только зимовье.

   Развернулся и задом загнал машину за деревья. С котелком, прихваченным с ЗИЛа, сходил к речке. Пока он закипит, а я перекушу. Горбушу поем и так, я ещё не видел никого, кто бы грел рыбные консервы. Конечно, это если не считать вьетнамцев, которые жарят селёдку. Но мне, к счастью, этого видеть не пришлось. Тому, кому ″повезло″, вспоминают тот запах с таким содроганием, что даже жалко на них смотреть.

   Нарезал хлеба и достал банку. Воткнул нож и начал открывать. Но брызнувший сок не был ожидаемого рыбного запаха. Вынул нож и поднёс к носу. Рыбой и не пахнет. А чем же? Быстро закончил с открыванием и отогнул крышку. Никаких кусков горбуши в банке не было. Она была заполнена мясом. Не веря глазам, подцепил кусок и уложил на хлеб. Принюхался и даже лизнул. Точно не рыба. Ещё раз поднёс банку к глазам и вчитался в этикетку. Про мясо ничего не написано. Вспомнилось бессмертный афоризм от Козьмы Пруткова: ″Если на клетке слона прочтёшь надпись ″буйвол″, не верь глазам своим″. Решился и откусил хлеб вместе с тем, что лежало сверху.

   М-да, ничего вкуснее не ел до сих пор. Это была тушёнка. Да не просто тушёнка, а ТУШЁНКА! Не свиная, ни говяжья, ни ещё какая. То, что ни разу не ел ничего подобного, это точно. Аппетит разыгрался не на шутку, что не заметил, как банка закончилась. Может, это случайно попалась одна такая? Пошёл к машине и с другого ящика вынул ещё одну банку. Быстро открыл. Но и в ней оказалось мясо.

   Это, что же? Тут мне вспомнилась сцена из ″Двенадцати стульев″, когда Бендер пришёл к Эллочке-Людоедке. Она была в шубке, кажется из крашеного кролика. А на его восхищённый взгляд сказала, что это мексиканский тушкан. Он же, заверил, что её обманули, ибо это шанхайский барс. Похоже, что и здесь обман. Вместо рыбных консервов, им подсунули тушёнку.

   Тут меня как обухом по голове стукнуло. Никто их не обманывал. Они сами делают эту тушёнку, а на банки наклеивают рыбные этикетки. А откуда у них мясо? Оно явно не из домашней скотины. А чьё? Так, в тайге много чего водится мясного: кабан, медведь, заяц, барсук, изюбрь... Стоп! Точно, изюбрь. Это такой дальневосточный благородный олень. Значит, та банда, браконьерски бьёт оленя и делает из него тушёнку? А продаёт под видом горбуши? В чём тогда выгода? Значит, поставляют её не в магазины, а своим людям.

   А мы, значит, случайно наткнулись на их подпольный цех. Возможно, они выбили всех оленей в окрестностях и собирались перебазироваться на другое место. А тут мы. И тот Плавшуда убил Толика из-за тушёнки. В голове не укладывается. Итог известен. И я стал убийцем убийц. И я уже другими глазами посмотрел на открытую банку. Сразу есть перехотелось, как только понял, что за неё заплачено тремя жизнями и одной исковерканной судьбой.

   И все доказательства вины подпольных цеховиков, я уничтожил. Что сгорело в огне, а что лежит у меня в машине. Ещё остались компаньоны бандитов. И теперь для меня обратной дороги нет. Как говорится, ″Рубикон пройден″. Отбросил открытую банку в кусты. Прямо в кружке заварил чай. Сахара не было, поэтому выпил пол кружки и вылил, отметив себе, что нужно купить к чаю в ближайшем магазине конфет или чего другого.

   Залил оставшимся кипятком костёр, поторопился уехать. Время к вечеру и многое нужно успеть сделать. Через час пути свернул в Партизанск. Город относительно не большой, но занимает немалую площадь, что мне на руку. В первом попавшемся спортивном магазине купил новую одежду. Выбор был невелик, поэтому взял туристический костюм, кепку, ботинки, спортивные туфли вместо кроссовок, которых было днём с огнём не сыскать. Лето имеет свойство заканчиваться, да и по ночам бывает прохладно. До кучи добавил свитер и тёплое бельё, десяток пар носков. Заодно подумал про резиновые сапоги, но их здесь не было.

   Хотел было уходить, как подумал, что ночевать мне придётся не в гостинице. Поэтому к списку купленного, прибавился спальный мешок, вкладыши, одноместная палатка. Пенопропиленовых ковриков не было, пришлось взять надувной матрас. Здесь же купил костровой набор, котелки, сухой спирт, две бухты верёвок, топорик и пару ножей. А в чём я буду это всё носить? Хорошо, что вовремя спохватился. Имевшегося у меня рюкзака было явно не достаточно. Обнаружил дефицитный по тем временам станковый рюкзак ″Ермак″.