Она ускорила шаг, и Пол тоже, чтобы не отстать.

Загон, в котором содержался Южный Ветер, был очень просторный. В одном его углу находилась крытая конюшня, а в двух других — тенистые деревья. Земля поросла ровной густой травой, и только вдоль изгороди была протоптана дорожка, по которой привыкли бегать лошади. Когда Сэм и Пол приблизились, они увидели Тома и Майкла, которые спрятавшись за конюшней, наблюдали за происходящим. Майкл заметил их и приложил к губам палец, призывая к тишине.

— Я только что впустил к нему кобылу, — прошептал он. — Южный Ветер тут же заозирался в поисках людей, поэтому мы спрятались. Старайтесь не попадаться ему на глаза.

Сэм прошла немного вдоль изгороди. Пол последовал за ней и остановился сзади, обхватив руками ее талию, что можно было расценить только как весьма интимный и собственнический жест. Том и Майкл обменялись понимающими взглядами, но Сэм, заметив это, промолчала. Все равно рано или поздно они узнают, как обстоят дела у них с Полом, и пусть уж лучше считают, что их брак заключается по любви.

— Кстати, а где вы взяли кобылу? — тихо спросила Сэм, в то время как внутри у нее все переворачивалось от волнения.

Ей отчаянно хотелось, чтобы Южный Ветер оправдал ее надежды. Это был уже не вопрос денег, учитывая предложение Пола, но вопрос гордости. И справедливости. И прежде всего ей хотелось швырнуть эту победу в лицо тем, кто сотворил с Южным Ветром — и ее матерью — эту гадость!

— Том позаимствовал ее у соседа. У нее уже было пять жеребят, и владелец утверждает, что, когда у нее течка, она превращается в настоящую развратницу.

— Хорошо, — кивнула Сэм, — чем развратнее, тем лучше.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — прошептал Пол ей на ухо.

Сэм посмотрела на него через плечо.

— Это дело, Пол, а не развлечение.

— Да-а, верно, — протянул он, улыбаясь.

— Ты сам скоро поймешь. Если нам повезет…

Все четверо замолчали наблюдая. Сначала Южный Ветер держался настороженно и был очень взволнован. Он даже не приближался к кобыле.

Но кокетка словно ничего этого не замечала. Она устремилась к нему, обнюхала его, затем повернулась так, чтобы он мог обнюхать ее. Должно быть, Южный Ветер вдохнул добрую порцию этого приправленного гормонами запаха, поскольку внезапно взвился на дыбы и заржал. Не от страха и не от паники, а от возбуждения, если судить по немедленно восставшему детородному органу.

— Боже правый, — выдохнул Пол.

— Шшш, — одернула его Сэм, но она тоже была потрясена.

Южный Ветер был явно не из тех скаковых лошадей, которые страдают от передозировки стероидов. Это был великолепный производитель.

Кобыла отпрянула и побежала по загону, поддразнивая и раззадоривая его. Южный Ветер в мгновение ока оказался рядом, нежно и любовно пощипывая ее тут и там, тычась носом в шею, когда мог подобраться достаточно близко. А разве кобыла не наслаждалась всем этим ритуалом — потряхивая головой и гривой, выбрасывая вперед ноги и отдаляясь, прежде чем позволить окончательно настичь себя в пустом углу? Там она сначала попятилась, как строптивая девственница. Но когда Южный Ветер стал снова проявлять признаки неуверенности, вдруг заржала и вернулась к нему, свесив хвост набок с соблазнительной откровенностью.

Все хорошо, большой мальчик, словно говорила она. Я сдаюсь. Возьми меня. Я твоя.

Южный Ветер встал на дыбы и ржанием выразил свое согласие.

Впервые в жизни во рту Сэм пересохло при виде случки лошадей. Она не могла оторвать взгляда от Южного Ветра, взгромоздившегося на кобылу. Та опять заржала, а затем замерла трепеща, в то время как жеребец зажал ее между передними ногами. Было очевидно, что она на вершине блаженства, ее бока дрожали, спина слегка изогнулась. Никто из свидетелей этого примитивного, но захватывающего акта не усомнился бы в том, что от этого союза произойдет жеребенок или что Южному Ветру со временем понравится предназначенная для него карьера.

А между тем Сэм осознала то, что Пол прижимается к ней сзади, потрясающе возбужденный. К тому моменту, когда лошади разъединились, тело Сэм было напряжено, как тетива лука. Никогда в жизни она не была так заведена! Если бы только она могла сделать то, что делала эта кобыла, — еще крепче прижаться к Полу прямо здесь и сейчас и прошептать: «Возьми меня, я твоя!»

Но ведь они не животные. Они человеческие существа, связанные нормами морали и приличий. Им не дано наслаждаться, не задумываясь о том, где они и смотрят ли на них.

С большим трудом Сэм поборола охватившее ее возбуждение и вернулась к обязанностям босса Джойсвуда.

— Выглядит многообещающе, — сказала она Майклу и Тому. — Что вы намерены делать дальше?

— Том собирается подыскать ему еще одну опытную кобылу на будущей неделе. Думаю, поначалу не стоит его слишком перегружать. Пусть немного подождет. В следующий раз будет делать это с еще большей охотой. Через неделю — еще две кобылы, но уже с некоторым человеческим вмешательством. Будем надеяться, что к тому времени у него уже не будет проблем с вашими кобылами.

— Это было бы великолепно. Держите меня в курсе дела.

— Хорошо.

— Пойдем, Пол, — сказала Сэм, резко отталкивая его плечом. — У нас дела. Нужно освободить кабинет и найти свидетельство о рождении. Одному Небу известно, куда мама его засунула, но должно же оно где-то быть!

Она быстро двинулась вперед, едва не споткнулась, и Пол поспешил поддержать ее.

— Я не хочу возвращаться в дом, — сказал он. — Пойдем куда-нибудь, где мы сможем побыть одни. Прямо сейчас.

Сэм резко остановилась и уставилась на него, ее щеки обожгло жаром, потому что она отлично поняла, что у него на уме. Она видела это в его глазах.

— В дальний сарай, — не успев подумать, сказала Сэм.

— Тогда пойдем.

Пол схватил ее за руку и потянул вперед по тропинке.

— Не сюда, — выдавила она. — Туда…

Это заняло у них десять минут быстрой ходьбы. Десять долгих томительных минут.

Дальний сарай когда-то был большим и солидным амбаром, но теперь представлял собой ветхое строение, которое использовали для хранения соломы и корма. Поскольку пастбища были покрыты великолепной густой травой, а в стойлах поменяли солому только в понедельник, вероятность того, что кто-нибудь забредет сюда, была крайне мала.

Но такая возможность все же существовала. Когда Сэм сказала об этом Полу, тот ответил, что ему наплевать и пусть поскорее снимает свою проклятую одежду. Всю!

Усилило ли ее возбуждение понимание того, что кто-нибудь может наткнуться на них, Сэм не знала. Единственное, что она знала наверняка, — это то, что будет делать все, чего бы ни потребовал от нее Пол.

Сэм и делала это. Сняла все, что было на ней надето, затем склонилась над двумя тюками соломы и позволила взять себя, как Южный Ветер взял кобылу, позволила покусывать себя за шею, позволила ему извергнуть в себя ничем не сдерживаемое семя.

Все закончилось, едва успев начаться. Оба достигли наивысшей точки одновременно, и Пол, тяжело дыша, упал ей на спину. Придавленная тяжестью его тела, она ощущала, как бурно вздымается его грудь.

— Пол, — наконец прошептала Сэм, — ты ничем не пользовался.

Теперь он лежал на ней очень тихо. Возможно, в изнеможении, решила Сэм.

— Нет, — послышался довольно холодный ответ. — Не пользовался.

Холодок ужаса пробежал по спине Сэм при мысли, что эта «оплошность» была преднамеренной, а не стала результатом неконтролируемой страсти.

— Разве это имеет какое-нибудь значение? — пробормотал Пол. — Ты ведь сказала, что мы позаботимся о потомстве сразу же.

— Я же имела в виду, сразу после свадьбы!

— Месяцем раньше, месяцем позже — не вижу никакой разницы, — сухо возразил он. — Если, конечно, ты не собираешься изменить решение, после того как получишь мои деньги.

— Ты же знаешь, я не сделаю этого.

— Нет, Сэм. Нет, я в этом не уверен — после твоей враждебной реакции на то, что было взаимным помешательством. Но я рад услышать это от тебя.