— Понимаешь, я несколько раз оглядывалась, и что-то казалось мне странным, неприятным, даже каким-то неестественным, — задумчиво произнесла Дина. — Я до сих пор не понимаю, что это было. Честно говоря, я не очень-то задумывалась над этим, но сегодня ночью, когда за мной шел тот человек, я испытала такое же чувство, как и на бульваре, когда выгуливала лошадь. Гадкое ощущение. Будто кто-то за мной охотится… — И Дина подробно рассказала Вадику о том, что случилось с ней сегодня ночью по дороге домой.
— Твоя бабушка об этом знает? — спросил Вадик, внимательно выслушав ее рассказ и моментально сделав кое-какие выводы.
— Если она узнает, что за мной гнался маньяк, у нее будет инфаркт!
— Почему ты решила, что он маньяк? Может быть, человек просто хотел с тобой поговорить, — сказал Вадик и сразу понял, что сморозил глупость.
— Что?! — возмутилась Дина. — Поговорить?! В час ночи?! На большой дороге?! Под дождем?! Если ему хотелось поговорить, почему он не заговорил два дня назад, когда шел'за мной по бульвару?! Ты что, издеваешься?! Я почти уверена, что на бульваре за мной следил именно тот человек, от которого я убежала сегодня ночью!
— Спокойно, спокойно, — поспешил сказать Вадик. — Я не издеваюсь, просто подумал, что глупо обращаться в милицию, ведь он тебе ничего не сделал.
— Это я и без тебя знаю! Если бы я пошла в милицию, то не говорила бы сейчас с тобой! Я сама должна выяснить, кто он и что ему нужно! Мне не нравится, что за мной кто-то наблюдает! И потом, я просто боюсь! Хорошо еще, если он подойдет ко мне в людном месте, а если подкараулит в подъезде, что тогда?!
— Тогда инфаркт будет не только у твоей бабушки, — предположил Вадик.
— Вот именно! — уверенно произнесла Дина, а потом спросила: — Интересно, а как он проник в мой подъезд? Как ты думаешь, откуда у него ключ от нашего домофона?
— Домофон можно открыть обычной хозяйственной электрозажигалкой на батарейках. Такими зажигалками домохозяйки обычно зажигают газ в кухонных плитах, — объяснил Вадик. — Вместо ключа всовываешь в замочную скважину стержень такой зажигалки и включаешь. Дело в том, что она вместе с искрами вырабатывает электроразряд, от которого электронная начинка домофона на несколько секунд как бы сходит с ума, ну, перестает блокировать язычок замка. Потом просовываешь между косяком и дверью обычную открытку или интернет-карту, отжимаешь язычок замка и открываешь дверь. Две секунды — и дверь открыта. Поняла?
— Ладно, теперь это неважно. Я уже знаю, как избавиться от этого придурка, придумала план. Он будет следить за мной, а ты будешь следить за ним.
— Зачем? — спросил Вадик, хотя и сам мог ответить на свой вопрос, ведь он уже догадался, какой именно план придумала Дина. Он догадался легко и быстро, потому что ничего другого в этой ситуации придумать было невозможно.
— Чего больше всего боится тот, кто собирается незаметно сделать какую-нибудь мерзопакость, как по-твоему? — спросила Дина.
— Ясный пень, он боится разоблачения.
— Правильно, — подтвердила Дина. — Как ты догадался?
— Ты что, кино не смотришь? Все маньяки боятся разоблачения. Я даже знаю, каким способом ты собираешься от него избавиться.
— Ну и каким же, интересно знать? — с недоверием спросила Дина.
— Ты собираешься вывести его на чистую воду, чтобы он от тебя отстал. Ты хочешь узнать его адрес, так? — спросил Вадик и, не дожидаясь ответа, начал рассуждать: — Если мы узнаем его адрес, то по компьютерному адресному диску узнаем его имя, фамилию и телефон. Потом мы ему позвоним и скажем, что он у нас под колпаком. Он поймет, что мы его обнаружили, испугается разоблачения и сам собой отпадет, верно?
— Верно, — неохотно согласилась Дина, которой не понравилось, что Вадик, разгадав ее намерения, взял инициативу в свои руки. — Может быть, ты уже придумал, как узнать его адрес?
— Нет проблем, — спокойно произнес Вадик. — План простой: незнакомец следит за тобой, а я слежу за ним. Если он захочет с тобой поговорить, то я буду рядом, а если не решится и пойдет к себе домой, я прослежу за ним и узнаю его адрес. Начнем эту операцию сегодня, прямо сейчас. Кстати, надо захватить с собой электрозажигалку, чтобы пройти в его подъезд и узнать номер его квартиры.
— А если сегодня он не появится? — спросила Дина.
— Перенесем операцию на завтра, на послезавтра, на послепослезавтра. Если через неделю мы его не обнаружим, будем считать, что он о тебе забыл, — сказал Вадик и предложил Дине обсудить детали предстоящей слежки.
Они договорились о том, что Дина выйдет на улицу и пройдется по ближайшим магазинам, а Вадик, стоя в своем подъезде, подождет, когда она удалится на некоторое расстояние, а затем отправится за ней, сохраняя дистанцию и не упуская Дину из виду. Вадик просмотрел не один десяток кинодетективов, поэтому знал, что наружное наблюдение — это не только ходьба или езда за объектом наблюдения, но еще видео- и фотосъемка. Поскольку видеокамеры у Вадика не было, он решил сфотографировать незнакомца, а потом показать Дине фотографии. Возможно, что по снимкам она вспомнит человека, который следит за ней, и узнает в нем старого-старого знакомого или дальнего-дальнего родственника.
Условившись начать операцию ровно в одиннадцать ноль-ноль, Вадик Ситников положил телефонную трубку, вышел на кухню, съел остывший завтрак, который ему приготовила мама перед уходом на работу. Затем он вставил в фотоаппарат карту памяти, сунул в глубокий карман широких джинсов хозяйственную электрозажигалку, закрыл квартиру и спустился к подъездной двери. Он не вышел на улицу, а остановился на пороге и стал наблюдать за Дининым домом, который находился метрах в семидесяти, у противоположного края двора.
Ровно в одиннадцать часов Дина выбежала из своего подъезда и направилась к проспекту. Вадик подождал с минуту, поправил на шее ремень фотоаппарата, затем спустился по ступенькам и зашагал за приятельницей, сохраняя дистанцию шагов в тридцать.
Дина исполняла свою роль точно по плану. Сначала она постояла на остановке, делая вид, что ждет автобус, потом посмотрела на часы и направилась в сторону метро. У киоска «Роспечать» она остановилась, пролистала журнал, купила газету и пошла дальше.
Вадик шел следом, но не смотрел на Дину, а вглядывался в номера домов и то останавливался, то снова пускался в путь, изо всех сил стараясь показать, что он местный, к Дине Кирсановой никакого отношения не имеет, а просто ищет нужный дом.
Задержавшись у палатки «Мороженое», Кирсанова купила эскимо, сняла с него блестящую фольгу и на ходу принялась уплетать его. Возле магазина «Одежда» она замедлила шаг, не спеша прошла вдоль витрины, посмотрела на выставленный товар, но не стала заходить внутрь, а продолжила путь.
Тем временем Вадика что-то насторожило. Какая-то деталь, попавшая в поле зрения, беспокоила его, не давала расслабиться. Вадик пригляделся к идущим впереди прохожим и узнал затылок парня, которого он несколько минут назад видел на автобусной остановке и мысленно прозвал Цыганом. У парня было смуглое лицо, черные кудрявые волосы и быстрые умные глаза; его белая шелковая рубашка переливалась на солнце, как изнанка морской раковины, а черные брюки были помяты, как у человека, который провел ночь на вокзале или в поезде.
Сначала Вадик подумал, что Цыган его ровесник, но когда увидел толстую золотую цепь у него на шее и золотой перстень-печатку на пальце, которые придавали парню солидности, то прибавил к предполагаемому возрасту Цыгана еще два года, решив, что ему не меньше шестнадцати.
Теперь Вадик был уверен, что этот смуглый парень следит за Диной, ведь он тоже останавливался недалеко от киоска «Роспечать», когда Кирсанова листала журнал, и потом, у палатки «Мороженое», и возле магазина «Одежда».
«Интересно, где он с ней заговорит? На улице? Или снова проследит за ней до подъезда?» — подумал Вадик и увидел, что Дина вошла в булочную.
Цыган не стал заходить в магазин, он наблюдал за Диной через высокую стеклянную стену-витрину. Вадику нужно было срочно свернуть с тротуара, чтобы не попасть ему на глаза. Ситников перешел на обочину дороги, дождался просвета в потоке машин и перебежал на другую сторону улицы. Там он выбрал подходящее для фотосъемки место, взвел затвор фотоаппарата и сфотографировал Цыгана, вернее, его отражение в витрине булочной.
