– Конечно, – осторожно сказал я. – Это народная мудрость.

– А всегда ли народ мудр? Разве он состоит не из людей, которые вечно совершают ошибки?

– На ошибках люди учатся, делают из них выводы и оставляют потомкам в виде народной мудрости.

– Нельзя ничему научиться на чужих ошибках, – печально покачала головой незнакомка. – Это тоже народная мудрость. А свои – не всегда удается исправить. – Она вскинула голову, обдала меня небесным светом глаз и отрывисто, со всхлипом, сказала: – Прощай, Саша! Будь счастлив, живи долго! – И побежала, не оглядываясь, по мокрому песку, оставляя за собой, словно капельки слез на щеке, цепочку быстро наполняющихся водой следов.

До вечера я ходил словно пришибленный, образ странной женщины никак не шел из головы. Я, словно наяву, видел, как убегает она вдоль надменной свинцовой реки, унося мой покой на ивовом кукане.

За ужином – рассыпчатой, с румяной корочкой поверх чугунка пшенной кашей – только что из русской печи; под парное молоко из глиняной кринки (я думал, что такие остались лишь в музеях), я не удержался и спросил бабу Машу о седой красавице.

Улыбчивая румяная старушка вздрогнула и даже побледнела.

– Ой! – поднесла она ко рту ладошку и тревожно закачала головой с забранными под гребешок белыми волосами. – Никак свезло тебе Рыбачку стренуть?

– Ну да, она рыбу ловила, – не понял я реакцию бабульки.

– Спросила тебя про топляка? – перекрестилась баба Маша.

– Про какого топляка? – удивился я. – Нет, мы с ней рыбу ловили.

– Ты чо?! Ты чо? – словно увидев привидение, замахала на меня руками старушка.

– А что тут такого-то? – обалдел я совершенно. – Ну не в себе малость женщина, но безобидная ведь.

– Чо и балакаешь-то? Безобидная… – зашипела на меня баба Маша и, будто вколачивая в себя гвозди, принялась истово креститься на икону в углу. Отвесив ей с десяток поклонов, она снова повернулась ко мне и горячо зашептала, оглядываясь зачем-то на окно: – Нельзя с ей балакать, утянет она в реку-то!

– Да с чего вы взяли? – Я начал сердиться. – Зачем ей меня в реку тянуть? Может, она и больная слегка, но не до такой же степени.

– Не больная она! – махнула на меня снова бабуля и, шустро подпрыгнув, засвистела мне прямо в ухо: – Нежить она, русалица! – Бабка оставила мое ухо в покое, отскочила назад и затараторила: – Кажинный год она тута бывает, что ни лето – то один, то другой ее стренет у реки-то! Тока увидит мужика, бегит к ему, в глаза заглядает и ну пытать: а не тонул ли сей год мужичина какой?

– Меня не спрашивала, – сказал я, чувствуя, как кожа покрывается пупырышками. – Ну а если и спрашивает, что с того? Много она сама-то мужиков утопила?

– Утопила-утопила! – часто закрестилась баба Маша, но в голосе ее я не почувствовал убедительности.

– Кого? Когда? – попросил уточнить я. – Сколько безвинных жертв на ее счету?

– Не щитала я, – вновь отмахнулась от меня бабушка. В ее голосе скрипнула обида.

– Да вы не сердитесь на меня, баба Маша, – приобнял я старушку за худенькие плечи. – Только не верю я в эти сказки. Живая она, точно вам говорю, только нездоровая. Вот и задает такие странные вопросы.

– Вы теперича ни в чо не верите, – тяжело вздохнула бабуля. – Тока кабы была та Рыбачка живой бабой, то признал бы ее кто. У нас ить не город – три деревни на сорок верст. О-хо-хо, Фома ты неверующий, ешь давай кашу, простыла ужо.

С Ольгой я познакомился этим же летом, когда вернулся после короткого отпуска домой. В тот день я засиделся на работе – сдавали подрядчику новую программу – и устал как черт. Возвращаясь домой, шел не спеша, наслаждался летним теплом, вечерним ласковым солнцем; поглядывал на девчонок, радуясь вместе с ними жизни, молодости и красоте.

Эту девушку я приметил издали – что-то в ее фигуре и походке показалось мне тревожно-знакомым. Она шла, опустив глаза, думая, наверное, о чем-то несбыточном и далеком. Поравнявшись со мной, она вскинула ресницы. Я увидел ее глаза и вздрогнул – на меня плеснуло серой речной волной с отраженным в ней небом. Не в силах отвести от этого чуда взгляда, я прошептал:

– У вас есть сестра?

– Что? – остановилась девушка.

– Сестра, старшая? – переспросил я. – Вы так похожи на одну женщину…

– Нет, – виновато улыбнулась девушка. – У меня нет сестры. Даже младшей. Это ваш способ знакомиться?

– Мне не надо с вами знакомиться, – неожиданно вырвалось у меня. – Я и так знаю, что вы Ольга.

– Вот как? – попыталась улыбнуться девушка, но робкая улыбка тут же исчезла с ее лица. Из глаз улетучилась небесная синь, и осталась лишь речная серость. Темные брови нахмурились. – Это уже интересно. Наводите обо мне справки? Что вам еще удалось узнать?

Она прищурилась, презрительно поджала губы и уголки их мелко запрыгали, словно девушка собралась заплакать.

Из моей головы разом вылетели все мысли, в ней завертелась одна лишь лаконичная фраза: «Ну ты и придурок!» А Ольга резко дернула головой, словно стряхивая непрошенные слезы, повернулась и стремительно зашагала дальше.

Я застыл на месте, провожая девушку взглядом, и продолжал повторять: «Придурок! Придурок! Придурок!» Видимо, я произнес это справедливое, хотя и чересчур мягкое по отношению к себе определение вслух, потому что два тощих парня-очкарика, как раз проходившие мимо, гоготнули, блеснули на меня очками и один из них бросил:

– Еще какой!

А второй добавил со злорадством:

– Так и вьются вокруг Ольги! А она их отшивает, отшивает… – судя по тону, его самого Ольга тоже отшила.

– Строит из себя, – фыркнул первый очкарик, тоже вряд ли пользующийся Ольгиной благосклонностью. – Прынца ждет! Даже Серегу…отина послала.

Парни отошли уже довольно далеко и фамилию неведомого Сереги я не расслышал – то ли Фотин, то ли Шотин, то ли Сотин. Да мне он в то мгновение был, откровенно говоря, до лампочки, этот Серега. В моей дурной башке уже трепыхалась новая мысль: «У Ольги никого нет! Она свободна!»

А радовался-то я рано. Пока отвлекался на парней – Ольги и след простыл. От ближайшей остановки как раз отходил автобус, я машинально отметил номер – «восьмерка», – но что мне это могло дать? Да я и не был уверен, что Ольга села в этот автобус, она могла, например, свернуть в переулок.

Определение «придурок» снова вернулось в мою обескураженную голову, усиленное теперь отглаголенным непечатным прилагательным. Как же я смог так бездарно упустить свою судьбу? То, что Ольга именно моя судьба, я уже ничуть не сомневался. И, бросившись исправлять допущенную ошибку, тут же совершил очередную.

Я помчался в тот самый переулок, ибо бежать за автобусом было бы на порядок глупее. Но и этот мой поступок не стал венцом благоразумия. Добежав до перекрестка, я ринулся было по пустынному переулку, но через несколько шагов остановился. Переулок-то и впрямь оказался пустым, лишь по противоположной стороне неспешно ковыляла старушка с хозяйственной сумкой в руке. Если даже Ольга и свернула сюда, то успела уже зайти в любой из подъездов четырех ближайших домов. Или прошла переулок насквозь и вышла на соседний широкий и шумный проспект, где шансов найти девушку у меня уже попросту не было.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.