Она указала рукой на консервную фабрику.

Морские львы уже исчезли. Все, кроме двоих. Пятнышко и ее мать бок о бок лежали на большом бревне, нежно обнюхивая друг друга. И пока пассажиры с умилением взирали на эту трогательную картинку, крупная самка морского льва залаяла, перекатилась через бревно и мягко ушла под воду. Мгновение поколебавшись, Пятнышко последовала за ней.

— В повестке дня у нас несколько пунктов, мистер Слейд, — сказала мэр Аманда Кропторн. — Во-первых, вы, надеюсь, отчитаетесь перед нами о достижениях вашего ведомства за это лето, а потом мы обсудим те вопросы, которые возникнут после вашего отчета.

Берт Слейд посылал улыбки каждому члену Совета Воскресной гавани. Что за сборище старых идиотов, сидящих под фотографиями в рамках еще более древних кретинов! В комнате было жарко, и двое из членов Совета, кажется, задремали. Еще трое с бессмысленными лицами восседали на стульях. Единственными живыми и бодрыми казались здесь сама мэр и миссис Киттивейк-Трамп, эта старая рыбина. Да еще ле Брассер. Кстати, что здесь делает ле Брассер? Он не член Совета. Просто заказчик, работодатель.

Слейд прочел приготовленный отчет, скучный набор цифр и статистических данных, которые вряд ли кому-нибудь могли быть интересны. Да они и не разбирались в его деле. Он отчитывался только ради оправдания полученного жалованья. Читал автоматически, а в голове бродили совсем посторонние мысли. Он заметил, что ле Брассер читает «Санди харбор ревю». Да, старину Сойлента они угробили окончательно. И его фабрика закрыта. Человека просто выбросили на улицу. Но разве они станут поверять свою победу человеческими несчастьями? Теперь ему надо искать новый рынок для сбыта своего сомнительного товара.

Неожиданно для себя он обнаружил, что добрался до конца отчета. Пора было подпустить жалобные нотки.

— В прошлом году конторе по контролю над животными была выделена одна штатная единица. Но на бумаге. По сей день это решение не выполнено. Наступило лето, миссис Кропторн. Объем работы возрос. Я не могу справляться со всем в одиночку. Если я немедленно не получу помощника, то снимаю с себя ответственность за все возникающие обстоятельства. — Старые идиоты должны призадуматься.

Миссис Кропторн, однако, ухватилась за невольную оговорку. Прямая, сухопарая пятидесятилетняя зануда, она медленно покачала головой:

— Что за обстоятельства, мистер Слейд?

— Ну, бурно размножающаяся популяция собак, миссис Кропторн. Плодятся, как кролики. По всем аллеям и закуткам Воскресной гавани. Сбиваются в стаи и режут овец. Нападают даже на младенцев в колясках. Просто катастрофа!

— А кошки?

— Что — кошки?

— Они тоже бурно плодятся?

— Еще бы! Скоро мирные жители будут бояться выходить на улицу по ночам!

— Может быть, расплодившиеся собаки сами займутся кошачьей колонией, — заметил ле Брассер. — Я имею в виду конкуренцию популяций и установление природного баланса. Вы ведь об этом толковали, мистер Слейд?

— Вы упомянули кроликов, — сказала миссис Кропторн. — Неужто предвидится кроличье нашествие?

Кажется, они попались на уловку. Обсуждение покатилось по боковой дорожке. Довольный, Слейд пояснил:

— Мое ведомство никогда не занималось кроликами. На рост их популяции природные факторы имеют большее влияние, чем какие-либо ведомственные усилия. К тому же кролики находятся под юрисдикцией департамента сельского хозяйства.

— Крысы, — задумчиво произнес ле Брассер. — Самой неприятной проблемой могут оказаться крысы.

— Эти существа подпадают под юрисдикцию департамента общественного здравоохранения.

— А как же… э-ээ… говечки? — Вечно этот француз коверкает слова!

— Овечки? Ну это зависит от фермеров. Конечно, если я получу сообщение об отбившейся от стада овце, то безусловно расследую этот инцидент.

— Моя мать как-то сказала мне, что нет ничего ужаснее, чем бешеная овца, — заметила миссис Кропторн. — С тех пор я панически боюсь бешеных овец. Иногда я прогуливаюсь с моей собачкой Рыжиком по полям мистера Блэкстоуна и если вижу, что какая-то овца ведет себя странно, то держусь от нее подальше. Большинство и понятия не имеет об исходящей от овец опасности. Пожалуй, надо будет включить в повестку дня следующего заседания. Я никогда не прощу себе, если в пределах Воскресной гавани пострадает от овцы хоть один ребенок.

— В этом деле вам потребуется квалифицированная помощь, — радостно подхватил Слейд. Все играло ему на руку. — Опытный помощник. Такая работа не для любителей. Овцы могут быть очень коварными. О, они очень изобретательны!

— Простите, но я имел в виду не овечки, а собачьи говечки, — смутился ле Брассер. — Я говорю о том, что собаки гадят даже на тротуарах. Это попадает на подошвы ботинок, а потом в машины и дома.

Слейд почувствовал, как у него от раздражения вспыхнули щеки.

— Мы уже обсуждали это прежде, мистер ле Брассер. Мое ведомство не отвечает за поведение собак, пачкающих тротуары.

— Но ведь вы называете себя ведомством по контролю над животными. Выходит, пусть животные сами себя контролируют?

— Кстати, — вмешалась миссис Кропторн, — именно вы, мистер Слейд, возражали против термина «собаколов». Лично я всегда полагала, что это прекрасное старое слово. В Воскресной гавани собаколовы существовали уже лет сто назад. Общество охраны животных даже прислало нам по этому поводу письмо миссис Киттивейк-Трамп, написанное в весьма сильных выражениях.

— В то время я носила совсем другую шляпку, — кокетливо заявила миссис Киттивейк-Трамп. — А письмо я написала под давлением членов моего Общества. Генерал Армитаж возмущался, что прогресс совсем обезумел. Я ужасно тревожилась за его здоровье.

— Мы не могли устоять перед таким напором, — смущенно пробормотал ле Брассер.

— Но, может быть, мы получим поддержку от вас, мистер Слейд? Мы живем в трудные времена. Постоянно находимся под пристальным вниманием общественности. Существует так много статей расходов. Образование, освещение улиц, матери-одиночки… Я уверена, мы понимаем друг друга. Любое предложение об увеличении штата было бы… — Миссис Киттивейк-Трамп повысила голос, и он долетел до ушей всех присутствующих. Члены Совета согласно закивали. Времена действительно были трудными. Надо было затягивать пояса.

— И дом для своенравных девочек. Не забудьте дом для, так сказать, своенравных девочек.

— Не забудем, доктор. И добавьте еще поездки и отлучки, — невинно улыбнулась миссис Киттивейк-Трамп.

Слейд ощутил слабый укол тревоги. Атмосфера неожиданно сгустилась, он чувствовал, что его незаметно загоняют в угол. Глазки миссис Киттивейк-Трамп по-ястребиному впились в него.

— Поездки?

— Некоторым могут показаться излишними ваши постоянные отлучки. Но ведь вам приходится отлавливать сетью собак, возвращать их хозяевам, а бездомных кремировать, верно? Короткая поездка туда, короткая — обратно. Банка керосина…

Старушка копалась в портфеле, вытаскивая какие-то бумаги. Что же происходит?

— Ваша аудиторская проверка в моей конторе подтвердила, что все поездки были абсолютно законными! — рявкнул он.

— Возможно. Но не потрудитесь ли вы объяснить Совету вот ЭТО?

— Если желаете. Думаю, миссис Киттивейк-Трамп имеет в виду некоторые поездки, которые я совершал в Ванкувер с целью налаживания контактов с сотрудником контроля над животными на материке Арнольдом Шульцем. Это одно из важнейших направлений моей деятельности. Нам нужно было многое обсудить.

— Например? — спросила миссис Киттивейк-Трамп. — Собаки? Вы говорили о собаках?

— И о кошках. Немного о кроликах. И об овцах.

— Для этого не нужно столько слов и времени, Слейд. Животные есть животные. Они рождаются, они живут, они умирают. Вот и весь контроль. Что еще можно к этому добавить?

— А… э-ээ… говечки? — робко вставил ле Брассер.

— Чиновники контроля над животными обсуждают методы этого контроля, миссис Киттивейк-Трамп. — Что они задумали? Это какая-то инквизиция!