Я почувствовал себя неуютно, и уши мои здорово нагрелись, а сердце стало учащенно биться.
– Узнав его историю, – настоятель словно не глядел на меня, – мы с братьями пришли к выводу, что в колониях существует неприятный естественному течению событий жизни заговор, цель которого – искусственное влияние на развитие мира. И это не утопия и даже не мистификация. Чудом ли, замыслом ли чьим-то – Странный остался жив, но его поиски подвигли нас с братьями на рассуждения…
– И к чему же вы пришли? – нетерпеливо вздернула свои брови Элайя.
– Все в мире зиждется на балансе двух сил, – спокойно сказал настоятель. – Это и есть плюс и минус, инь и ян, холод и тепло, мужчина и женщина, донор и акцептор. Я намеренно не говорю «добро и зло», так как зло в данном случае – это третья сила, стремящаяся нарушить баланс. Нынешнее «зло» – это фактор дестабилизации, замедляющий развитие…
Один из охранников откровенно зевнул, едва прикрыв рот ладонью.
– Ну, я вообще все это и так понимаю. – Элайя нахмурилась.
– Это хорошо, – кивнул Ши Ян с таким выражением лица, будто и правда был доволен. – Тогда ты поймешь меня: я решил помочь Пастуху Глюков и хотел, чтобы ты была с нами…
– Что??? – Мамочка опять округлила глаза. – Вы же никогда не вмешиваетесь в мирские проблемы! Ши Ян! Разве нет?
– Да, все так, Элайя, – кивнул Ши Ян. – Просто на этот раз проблемы будут у всех нас.
– У нас и так их полно, монах, – хмыкнула негритянка.
– Они станут серьезнее, – спокойно ответил настоятель. – Мы в нашем монастыре сможем дольше продержаться, но и нас это коснется рано или поздно.
– Это как же? – прищурилась Мамочка.
– Ты ведь уроженка Земли? – спросил вдруг настоятель.
– Да… и что? – Элайя нахмурилась сильнее.
– Почему ты улетела сюда? – Ши Ян говорил настолько проникновенно, что не ответить ему казалось дерзостью.
– Это ты к чему клонишь? – Элайя оперлась локтями о колени.
– Скажи мне.
– Ну… вопрос, конечно, интересный. – Негритянка задумалась. – Земля задряхлела… не знаю, как объяснить… Все там как-то не так стало… Беспредел какой-то, давление – цинизма в людях больше стало… Наверное, от перенаселенности… Здесь была перспектива построить все с нуля, сделать по уму, иначе как-то, с точки зрения опыта, нашего опыта… Избежать некоторых ошибок, наверное…
– Обрати внимание, что тобой двигало несогласие с естественным ходом событий. – Настоятель сосредоточенно сдвинул брови. – А по сути – бегство… Так же, как у Странного. Бегство человека из одной действительности в другую, которая только внешне отличается, а по сути такая же…
Я кивнул: совсем недавно я сам пришел к тем же выводам и был благодарен настоятелю за его мудрость и понимание.
– Но, – продолжил тот, – это внутренняя, ваша проблема. А сейчас проблема возникнет внешняя, так как некто пытается повлиять не только на внешние свойства нашей жизни, но и на внутренние. Естественно, это не сможет изменить законов Вселенной, но эта попытка отбросит человечество далеко назад… Вернее, затормозит его надолго. Вот ты сказала, что наш монастырь не вмешивается в ваши дела, и это правда. Мы стараемся вникать в течение жизни, чтобы не совершать лишнего, мы стараемся не приспосабливаться, но понимать, что происходит вокруг нас. Мы держим руку на пульсе реальности. Но иногда даже с нашей стороны вмешательство необходимо. Инь и ян – две вечно борющиеся и созидающие противоположности. Но если кто-то вмешивается в их систему, вне зависимости от того, что скорее всего он проиграет, это пагубно сказывается на развитии разума и мудрости. Да, мы проповедуем смирение, но развитие устроено из двух этапов: эволюция, как постепенное развитие, количественное, и революция, как качественный скачок. Так устроена ступенчатая спираль бытия. Раз мы поддерживаем развитие мира, то, кроме осознания и роста духа, мы должны уметь защищаться тогда, когда это необходимо. Поэтому союз с революционерами нам сейчас так необходим – вместе мы не допустим нарушения баланса…
– Блин, – протянула Элайя, – тебе надо было быть дипломатом… Завернул ты, конечно, мозги, но по сути – ясно… Короче… Ты дашь своих бойцов?
– Самые искусные братья будут помогать вам добровольно, – кивнул настоятель.
– Хорошо, я подумаю, – кивнула Мамочка, сжав губы.
– А вот и вся честная компания подвалила, – пробормотала Джей, переведя свои очки в положение бинокля.
– Кто там? – так же негромко спросил я.
– Да вот… – Она помедлила. – Машина подъехала, в ней Эмиль Хаим с Джеком Нэвилом, его еще Краб называют. Он работает в отделе безопасности Совета. Еще какие-то ребята… Наверное, их шестерки…
– Вот те раз, – почти не шевеля губами, произнес я, глядя в сторону. – А их-то сюда какие черти принесли? Вдруг Хаим меня узнает!
– Не дрейфь, Странный, – тут же последовал ответ. – Мы с тобой как два чумаза, главное – головой сильно не верти…
Мы с Джей были одеты в два залатанных старых комбеза, а на головах наших были конусообразные шляпы из пластика и алюминиевой фольги, надетые на обмотанные вокруг головы платки. Лица наши были покрыты специальным тональным раствором, который очень напоминал сильный степной загар с отшелушивающейся кожей. Примерно так выглядели окрестные фермеры, которые приезжали в Лихоторо продавать свой урожай или вяленое мясо, в основном куриное или свиноконину.
Я сидел на краю телеги, запряженной двумя свинами, и держал в руках засаленные вожжи, а Джей сидела чуть сбоку, свесив ноги с края. Телега была загружена кучей мелкой и пыльной картошки, прикрытой куском целлофана: мы ее арендовали у парочки фермеров, близких друзей наших революционеров. Под куском брезента, почти прикрытого кучей картошки, был запрятан выданный нам Элайей ручной пулемет.
Вокруг волнами колыхались сотни голов и плеч, шумели и толкались люди и медленно, поскрипывая, протискивались такие же телеги, похожие на нашу как две капли воды – как внешним видом, так и седоками. Шныряли чумазые мальчишки, явно без сопровождения родителей. По тому, как они перемигивались, создавалось впечатление, что отираются они в толпе с какими-то криминальными целями.
Центральный автовокзал Лихоторо-Сити был взбудоражен и переполнен: сегодня прибывал сухопутный транспорт из Новых Афин. Этот огромный гусеничный бронированный краулер[24] вмещал в себя сотни людей и много тонн полезного груза. Ездил он с небольшой скоростью – километров двадцать в час, – но зато был хорошо вооружен и безопасен.
На причале вокруг краулера ставилось оцепление, чтобы никто в него не залез и не вылез незамеченным. Надежная охрана была и при входе на причальную аппарель.
Подъезжал он к специальному трапу-причалу и всегда вызывал огромный ажиотаж, сравнимый с праздничным ярмарочным днем. На вокзал текли потоки не только встречающих, торгующих и получающих заказы, но и мелких жуликов, скучающих наемников, которые были не прочь поменять место работы, да и просто любопытствующих. На краулере прибывали купцы, которые продавали и меняли свой товар на местный. Всего таких краулеров было четыре, и ходили они в четыре точки: Арену Геркулеса на юго-западе, Новые Афины на юге и в промышленный центр на северо-востоке Гефестополис, иначе Город-22, который находился в Ревущем Кратере[25].
Этот же краулер, возвышающийся сейчас перед нами огромным стальным утюгом в облупившейся краске, с рядами клепаных иллюминаторов, прибыл со Студеного Дна[26], города на юге, известного своей химической промышленностью.
Мы, собственно, сидели тут с Джей, обряженные как два елизейских папуаса, по заданию наших партизан: Элайе удалось получить сведения через своего человека в Совете, что сегодня на этом краулере в Лихоторо прибывает некий секретный груз. В принципе в декларации он значился и никакой наклейки или маркировки со словом «секретно» не имел. Но, во-первых, на документе, который видел агент Элайи, получателем стоял Департамент туризма Олимпа, и подпись стояла лично Эмиля Хаима. Во-вторых, груз был декларирован как гелий для аэростатов Управления городского воздухоплавания, которое было подразделением Департамента туризма. Но, как подсчитали партизаны Элайи, вес цистерн абсолютно не соответствовал объему газа. Из этого были сделаны выводы, что в цистернах что-то другое. Вот нам с Джей, дабы проверить нас в деле, было выдано задание: установить любыми способами, что именно затребовал себе Департамент туризма в целом и Эмиль Хаим в частности. Элайя не без оснований считала, что этот груз может быть как-то связан с загадочным «объектом», так как смерть Эверта была явным намеком на ту же связь самого Хаима с «Зеркалом-13», пусть даже и не вполне явную, но… Зацепок у нас было и так немного…
