После продолжительного совещания с Элайей и мастером Ши Яном, когда я в подробностях рассказал о том, что происходило со мной, и о том, что я видел в квартире покойного Лидмуса, мы пришли к следующим выводам. Цифра «6.9» с упирающейся в нее стрелкой снизу, та, что я видел на квартире покойного под плакатом группы с барабанами марки «Олимп», сильно похожа на подсказку моего погибшего связного, ради которой он и пожертвовал собой. После непродолжительных дебатов все согласились с тем, что это, скорее всего, высота на Олимпе (на что был намек и в стрелке, указывающий вверх), где можно получить какой-то ключ, направление к поиску: ведь Лидмус был картографом, а на координаты широты и долготы эта цифра никак не тянула.

Некоторые особо замороченные эксперты революционеров попытались эти числа делить и умножать, поизвлекали квадратные корни, попытались привязать к числовому значению букв, но получалась полная галиматья. Один даже попытался сопоставить этот код, прибавляя и вычитая знаки так, чтобы получались слова «Зеркало», «Олимп» и «Лихоторо». В общем, не знаю, с чем это связано, возможно, мастер Ши Ян воспользовался какими-то практиками НЛП[27], но почти всех рефомовцев охватила волна какого-то энтузиазма. А может быть, просто люди Элайи засиделись без дела. Утечка информации контролировалась: о сути дела знали только несколько человек, включая экспертов-техников, для остальных же это была подготовка к диверсии на некой высокогорной военной базе.

Подробно изучив все имеющиеся у нас в наличии карты Олимпа по высоте 6,9–7 километров, мы не нашли ничего особенного, кроме нескольких геологических поселков и пары лагерей Отверженных: район был высокогорный, и дышать там было уже трудновато.

В результате долгих обсуждений было решено создать мобильную малочисленную группу, примерно в размере отделения, а меня, Джей и Саньку Экскаватора послать на воздушную экскурсию вдоль этой высоты. Экспедиция была довольно рискованной. Несмотря на то что указание высоты значительно сужало объем поиска, длина окружности, которую нам предстояло провернуть вокруг вулкана, была около полутора тысяч километров. Даже при средней скорости дирижабля в сотню за час это требовало использовать весь безопасный ночной период марсианских суток. А учитывая перемену погоды, зависимость гибридного дирижабля от ветра, необходимости совершать посадки для изучения местности подробнее, каких-то уточнений, замеров радиации, инфракрасного и электромагнитного излучения, возможных расспросов местных жителей, время нашей экспедиции увеличивалось чуть не до недели. Да, забыл сказать, что при всем при этом надо было как можно меньше привлекать к себе внимания. Мы были обязаны вести в полете непрерывное сканирование местности, для чего нам выделялась мощная, но компактная дорогостоящая аппаратура. А в это время штаб совместно с монахами, используя все свои связи, собирает любую информацию, включая байки и сплетни, которые бы касались как-то высокогорных военных объектов, таинственных аномалий и происшествий. Делать все надо аккуратно, не создавая нездорового ажиотажа.

Лично меня это не очень радовало, поскольку при большом риске мы вновь тратили время. Мои предложения отправлять группу на дирижабле сразу ни у кого, кроме Джей, поддержки не получили.

И вот буквально на другой день после того, как мы с Джей переночевали у рефомовцев в штабе и собирались было ехать в центр, чтобы подыскать подходящий дирижабль и договориться с его владельцем на определенное время, поступила информация о странном грузе, и нас с Джей переориентировали на это событие. Дали телегу, переодели в фермеров и отправили встречать краулер со словами: выяснить и не засветиться.

– Конечно! – с сарказмом усмехнулась Джей. – Как два пальца!

– Что, боишься не справиться? – Элайя тоже усмехнулась, но с ехидством.

– Да справимся, конечно, – махнула рукой Джей, враз сделавшись серьезной.

Я давно заметил, что, если хоть кто-то намекал Джей, что она с чем-то может не справиться, она немедленно бралась за это и старалась сделать дело лучше всех, скромно отойдя в сторонку. Элайя, наверное, тоже поняла это ее свойство и воспользовалась этим.

И вот мы сидим с Джей Джокер, обряженные в крестьян, и появление Эмиля Хаима заставило нас напряженно задуматься. С одной стороны, чего-то подобного мы и ждали, но с другой – этим подтверждается версия о том, что груз действительно важен для него, раз он сам появился тут, а не доверил это дело своим шестеркам. Значит, за грузом будут следить как следует и шанс «засветиться» у нас огромный, особенно учитывая, что я уже нахожусь под негласным надзором местной милиции.

– Нам надо лезть в эту дуру и искать груз, пока его не вынули, – тихо сказала Джей напряженным голосом. – В краулере его штатная охрана стережет, а снаружи особисты будут…

– Мысль хорошая, – согласился я. – А есть идеи, как это провернуть?

– Наймемся на погрузку, – ответила Джей, облокотившись сбоку на мое плечо. – Не зря же нас такими чучелами обрядили.

– Джей, – укоризненно сказал я, – мы сейчас работаем на революционеров, а они очень отрицательно относятся к классовым предрассудкам. Только в союзе с крестьянством мы сможем поднять жизненный уровень на Марсе и одолеть правящее меньшинство власть имущих…

– Странный, кончай прикалываться, – отмахнулась Охотница.

– Я совершенно серьезен, – возразил я.

– Ты лучше придумай, как нам на нижнюю палубу попасть. – Джей закурила сигарету.

– Я в этих хреновинах не ездил ни разу, – проворчал я. – План-то мы с тобой изучали, так что знаю я столько же, сколько и ты…

– Вот раз мы знаем одинаково, я уступаю тебе безоговорочное первенство. – Джей явно вызывала меня на соревнование.

Я погрузился в глубокое раздумье, изучая схему краулера на своем КПК.

Мои напряженные размышления прервались тем, что какой-то прохожий из толпы подошел к телеге вплотную, заглянул мне в лицо, а затем, тронув за колено, всплеснул руками:

– Эк тебя, братишка, жисть забросила! Никак Охотник Странный в фермеры подался! Вот дела, в натуре! Я же и не признал тебя сразу в этом фасоне: думаю, лицо-то какое знакомое…

Это был Кадык собственной персоной, и несмотря на то что против Кадыка лично я ничего не имел, я начал шипеть:

– Кадык, я тоже рад тебя видеть, только не привлекай к нам сейчас внимания, хорошо, кентуха?

Я старался не подавать виду, что волнуюсь, поэтому подавил в себе острое желание вертеть головой в поисках людей в милицейской форме: за меня это сделал Кадык. Он как по команде стал ниже почти на голову, сильно ссутулился и покосился по сторонам, всматриваясь в толпу, меж спин прохожих.

– Вроде все чисто, – прохрипел Кадык вполоборота, похлопав по массивному крупу свиноконя, запряженного в нашу телегу. – Менты ближе к краям трутся… Значит, ты тоже на дело пошел, вот как получилось…

– Ты что тут сам-то делаешь? – спросил я сквозь сжатые зубы.

– Да вот думал местных пощипать: у меня же ни денег, ни документов, ничего… – так же тихо ответил он. – Это спасибо тебе, братка, и корешу твоему Хмурому, что слово свое сдержал, тебя послушал и отпустить меня велел… Я тебе, кентуха, по жизни должен теперь… Кадык долги отдает, так что ты…

– Дэн, что это за уголовный элемент? – вполголоса поинтересовалась Джей. – Это не тот, что с поезда? Отец рассказывал…

– Тот, тот, – ответил я, пытаясь не упустить из виду в толпе группу невзрачно одетых людей с Хаимом во главе. – Кадык, брат, – сказал я, обращаясь уже к нему, – сейчас не время для теплых воспоминаний. Мы тут кое за кем наблюдаем, и нас самих пасти могут, так что тебе с нами опасно…

– Да не гони волну, Странный, – ответил Кадык, одержимый жаждой сделать мне что-то прекрасное. – Что за расклад у тебя, брателло?

Я поглядел на этого человека, раздумывая: послать его сейчас к черту, игнорировать вопрос или соврать? А может, сказать ему как есть?