— Кас, это лич?

— Не знаю, Шер, — чисто автоматически ответил Казус. — Может, лич, может, умертвие…

Костяк, немного повернув голову, некоторое время разглядывал новое действующее лицо своими пустыми глазницами, а затем прошипел:

— С-снчит, удлос-с-с…

— Простите?

— Плчилс-с-с…

— Получилось?

Немёртвый кивнул, подтверждая догадку Людоеда.

— Кас, о чём он? — мряв, сделав полшага влево и выйдя из-за спины напарника, присел на корточки.

— Если я всё правильно понимаю, Шер, о вашем создании.

— Значит, это бог?

— Нет, Шер. Вас создали не боги.

— А кто?

— Маги, — Казус наконец-то отвёл взгляд от некростера и внимательно посмотрел на напарника.

— Др-кх-хны, — поправил мертвец, — с-сдли. Мы тх-хлько пмх-хли.

Всё же лич. Мастер-целитель. Точнее, бывший мастер-целитель, погибший во время войны драконов со Старыми Богами и принимавший участие в создании шассаков. Н-да, известие о том, что его создали не боги, а смертные, напарника приложило. Сильно приложило. Даже глаза потухли. Плохо. Не везёт нам с могильниками — в прошлом Кира трясло, в этом — Шера… Кого тряханёт в следующем, а, партнёр?.. Да нас-то что толку трясти?.. Во-во, этого я и боюсь…

А немёртвый нас, похоже, за патруль принял. Только просит сначала новости рассказать, перед тем, как упокоим. Точнее, не все новости, а чем та война закончилась. Н-да. Казалось бы, и чёрт с ним, да вот только он нам нужен. Сильно нужен. Строго говоря, если не считать смотрителя (ага, посчитаешь такого, как же), это единственный известный нам маг. Настоящий маг, а не недоучка. К тому же — разработчик, если судить по тому, что он принимал участие в создании мрявов. Да ему цены нет!!! А он умереть хочет. Окончательно.

Нет, я его понимаю: если верить нашим писакам, существование лича — далеко не сахар. По многим причинам (такое ощущение, что половина из них — писак, в смысле, — этими самыми личами побывала. А некоторые до сих пор в таком виде). И что за те тысячу с лишним лет, которые он провалялся на этой полке, какое-либо желание «жить» дальше давно уже испарилось, тоже понимаю. Вот только меня-то кто поймёт, а?.. Со смотрителем поговорить, что ли? В конце концов, они примерно из одного времени…

— Не надо.

— Знаю, что не надо. Но очень хочется.

— Угу. И мне хочется. Но…

— Но. Всегда это проклятое «но»… Работаем?

Вся группа, собравшись внизу, не отводила глаз от Казуса, сидящего в странной позе напротив лича. Командир думал. Минуту. Другую. Третью… Наконец, вздохнув, он заговорил:

— К сожалению, уважаемый мастер-целитель…

— Бвш-шй, — поправил его мертвец. — Бвш-шй, юнш-ша.

— Бывший, — согласился Людоед и снова вздохнул. — Приказать я вам не могу. Просто не могу. Поэтому, — меч, тихо прошелестев, покинул ножны, — прощайте.

Стальная Леди, легко пробив старую броню, аккуратно скользнула меж тысячелетних рёбер в районе сердца и уткнулась кончиком в позвоночник. Клинок её на мгновение вспыхнул серебристым светом, исполосовав зал длинными тенями живых. Скелет дёрнулся, покачнулся и стал медленно заваливаться влево. Древнее существо наконец-то обрело покой. Окончательный.

Уложив кости в стенную нишу, мы вместе с Шером поднялись наверх, оставив бойцов осматриваться и собирать добычу. Напарника трясло, и нужно было что-то делать с этим. Поговорить, как-то успокоить или хотя бы просто посидеть рядом. Не знаю. Сергей считает, что всё со временем придёт в норму, но вот только когда оно наступит, это самое «со временем»? И каким после этого станет малыш? Что окажется нормой? Слышишь, партнёр? Что?..

А хрен его знает. Повзрослеет — это однозначно. Резко повзрослеет. Скачком. Если, конечно, не сломается. Хотя не должен — мрявов хорошо делали, качественно. И психика у них крепкая. Правда, это у взрослых, а тут… Да что я, так-перетак, себя успокаиваю?! Работать надо! Ра-бо-тать! Слышь, партнёр?

— Шер, не бери в голову. В конце концов, лично тебя сделали папа с мамой. А вообще, ты даже гордиться должен, — Кас, устроившись на большом чёрном гранитном блоке, бывшем когда-то частью прикрывавшего вход в могильник портика, ухватил напарника за пояс и усадил рядом.

— Кас, чем гордиться? — «Ну, хоть отвечает, а не молча глазами хлопает», — мелькнуло в голове Людоеда. — Нечем тут гордиться. Других боги создали, а нас…

— Э-э-э! Не скажи-и-и! Ты так говоришь, потому что не знаешь, из чего создали других боги.

— А какая разница?

Казус нахмурился. Что в этом мире существовали обезьяны, он знал — и в общеимперском, и в каххарском имелись слова, обозначавшие этих животных. Вот только одно дело — знать слово, другое — объяснить кому-либо его смысл. Припоминая всё, что когда-то видел в зоопарках, кино, на фотографиях, он начал задумчиво крутить кольцо смотрителя, не отводя при этом взгляда от напарника. Вдруг глаза мрява удивлённо расширились, мохнатая физиономия стала какой-то смущённой, и Шер отвернулся. После минутного созерцания собственных сапог шассак с явным трудом выдавил из себя:

— Извини, Кас. Я… я не знал, что у вас такие предки.

— Сергей… это… ну… Ты уверен?

— В чём?

— Что нас… ну… из этого?

— А что тебе не нравится?

— Ты ещё спрашиваешь?! Да это же… да…

— Тише, партнёр, тише. Не нервничай так. Это только теория. Правда, одна из самых распространённых, но только те-о-ри-я! Понимаешь?

— Нет, но… Не знаю…

Теория. Теория, гоблины её сожри! Какая, к Тьме, теория?! Оскорбление это! Да чтобы мы из… этих… вонючих, грязных… этих… Ну партнёр! Ну выдал!.. Что?.. Да я этих твоих учёных!.. Да не буду я успокаиваться!..

Да уж. Правильно кто-то сказал, что во многих знаниях много печали.* Теперь, к примеру, одному за нас стыдно, другому — обидно. Ага. А куда денешься? Жизнь это. Самая обычная жизнь. Где-то хреновая, где-то наоборот. Вот такие дела… Слышь, партнёр, я тут сейчас молодому объяснять буду… Ага, именно: ты тоже прислушивайся.

— Понимаешь, Шер, предков нужно стыдиться только тогда, когда ты точно знаешь, что они сделали гадость…

* …во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. Соломон. Екклезиаст, 1:17,18

Помнится, однажды партнёр ругался, что из нормального человека превращается в политика. Правда, тогда это было из-за рассуждений, как кого лучше использовать. Сергею не нравилось, что он начинает об этом думать. В тот раз мы долго говорили об этих самых политиках. Мы вообще долго говорим обо всём, что касается нашего выживания. Так получается. Боюсь, что и теперь так получится. Потому что партнёр опять ведёт себя, как политик, уговаривая нас с Шером. Потому что по-другому не получается. И я это понимаю. И всё равно… это… психую, вот.

Ну что? Подведём итоги? Поездка оказалась полезной во всех смыслах. Хотя и страшно геморройной. Тоже во всех смыслах. Ну, во всяком случае, во многих. Итак. Во-первых, нам добавилась очередная большая забота — одно дело знать, что нужна школа магов, совсем другое — когда она, школа эта, из довольно абстрактной проблемы, которую можно хоть и не надолго, но отложить, превращается в насущную, требующую немедленных действий и денег.

Во-вторых, мы получили персонального мага-репетитора — пожилого (ну, или далеко не молодого) тёмного, примкнувшего к отряду не из-за того, что мы все ему нравимся или приключений захотелось, а по приказу старичков. Из чувства долга, так сказать. Этакий чемодан без ручки, блин: и выбросить жалко, и таскать неудобно. Держится особняком, на остальных смотрит с каким-то недоумением. Короче говоря, не часть команды, а кто-то прикомандированный. Временно. А жаль.