— Рассказать, кто это был? Но ты же знаешь, Виктория, я не могу этого сделать.

— Почему? — упорствовала она.

— Потому, что тогда все потеряю.

— Что? — воскликнула она, хотя боялась услышать ответ. — Что ты потеряешь?

— Все, Виктория. Я потеряю тебя.

— Нет, не потеряешь, — спокойно произнесла она, чувствуя, что словно падает в бездонную пропасть.

Норман печально покачал головой. — О, да! Мне кажется, если я вспомню, кто это был, то проснусь, и тебя уже не будет со мной.

В дверь постучали, и снаружи донесся голос: — Откройте! Полиция!

Норман повернулся и, хотя был босиком, размеренными шагами направился в холл. Трудно было понять, делает он это неохотно или с облегчением. Виктория медленно последовала за ним. Мысленно она повторяла последние слова Нормана: «Мне кажется, если я вспомню, кто это был, то проснусь, и тебя уже не будет со мной».

Руки Виктории были холодны, а сердце жгла нестерпимая мука. Нынешнее состояние Нормана наверняка было много хуже, чем она могла вообразить. Ей думалось, что она все понимает, когда замерла, увидев неподвижного Макса на руках Нормана, когда ощутила его желание раствориться в другой жизни, найти свое новое «я».

Его сознание пыталось вырваться из призрачного мира, но из этого ничего не получилось. И не потому, что Норман не мог восстановить события, просто теперь, узнав Викторию, он не хотел, чтобы прошлое одержало верх над настоящим.

Конечно, следовало настоять на том, чтобы он лег в больницу. Там он намного быстрее пришел бы в себя, если бы остался в живых. В госпитале Норман не смог бы защитить себя от убийцы. Здесь, по крайней мере, у него под рукой пистолет.

Но как знать, что Норман старался забыть? Каким бы он был без Майкла, с которым его четырнадцать лет связывала дружба? Без Мэри, женщины с прекрасными каштановыми волосами, которая, умирая, желала только одного, чтобы он не тосковал по ней?

Каким бы вообще был человек без множества, казалось бы, незначительных и не связанных между собой воспоминаний, которые собственно и делают его человеком? Но когда они вернутся к Норману, думала Виктория, он забудет ее. И что же у нее тогда останется?

Словно во сне, Виктория видела, как Норман открыл дверь — поток холодного воздуха сразу проник в дом. Стоявшие на крыльце полицейские отпрянули, но продолжали твердо держать взведенные «Магнумы» 357-го калибра. Их глаза от напряжения были расширены, а пальцы лежали, на курках.

Норман отступил. Его глаза, застывшие на оружии, потемнели, а лицо стало непроницаемым — он готов был к схватке.

— Мистер Генри? — спросил один из полицейских.

— Да.

— Они могут расценить это как попытку обмана, — шепнул, Пит Виктории, но она отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

— Нам сообщили, что кто-то пытался силой ворваться в ваш дом, — сказал полицейский, переводя взгляд с невозмутимого Нормана на Викторию.

— Да, здесь был какой-то человек. Он стрелял в нашу собаку и в меня. — Голос мужчины звучал безжизненно, как у телефона-автомата.

— Вы ранены?

— Нет.

— Откуда он стрелял? — допытывался полицейский.

— Со двора, — ответил Норман, — но он уже скрылся. Полицейские вошли в дом, мгновенно подмечая все мелочи: босые ноги Виктории и Нормана, кровь на его свитере, пушистый домашний халат Пита и его прическу в стиле «дело было ночью».

В холле один из полицейских спросил:

— Откуда вы знаете, что он скрылся?

— Я преследовал его до ворот, но когда почти настиг, тот сел в машину и уехал.

Полицейские замедлили шаги и обернулись к Норману. Совершенно одинаково насупив брови, они посмотрели на него. Потом один из них засунул пистолет в кобуру и вытащил маленькую записную книжку.

— Сэр, вы видели номерной знак?

— Нет.

— Я видела, — вставила Виктория. — Это номерной знак округа Колумбия.

Норман устремил на нее взгляд — с мольбой и предостережением.

— Вы запомнили номер, мадам? — спросил другой полицейский.

Не глядя на Нормана, Виктория отрицательно покачала головой.

— А марку машины?

— Кажется, это был «шевроле».

— Цвет?

— Белый или, может, быть, серебристый.

— Вы когда-нибудь раньше видели эту машину? Виктория не успела ответить, как Пит, опередил ее:

— Да, прошлой ночью. В переулке позади книжного магазина. Там была эта же машина, — проговорил он, обращаясь к Виктории и тоже не глядя на Нормана.

— Где это было, сэр? — спросил полицейский, который что-то записывал.

— В переулке позади моего магазина «Уголок читателя», в деловой части города, недалеко от залива…

— Ваше имя?

— Пит Гордон. Я здесь живу, точнее в домике для гостей…

— Вы находились там, когда у дома стреляли?

— Да. Я услышал лай Макса и встал. Пока Вики не включила свет, я ничего не видел. Потом заметались тени, раздались выстрелы, и Норман бросился за кем-то к воротам.

Полицейский кивнул.

— Вы успели рассмотреть этого человека?

— Думаю, да. — Пит только теперь взглянул на Нормана и с усилием продолжил. — Это был мужчина.

— Вы ранены, мистер Генри? — уже во второй раз спросил другой полицейский.

— Нет, — ответил Норман.

— На вас бинты, сэр, а на свитере кровь. Я подумал, может быть…

Норман провел рукой по лбу, и устало улыбнулся.

— Нет, это случилось несколько дней назад. А кровь — от собаки.

Первый полицейский опять повернулся к Питу.

— Вы сказали: это была та же машина, что и у магазина. Можете описать те события подробнее?

Пит снова посмотрел на Нормана, лицо, которого оставалось непроницаемым, и чуть заметно кивнул.

— Это было сразу после презентации книги Виктории… — Он запнулся, но полицейский кивком дал понять, что прекрасно знает, чем она занимается. — Мы добрались до нашей машины, когда он, — Пит, указал головой в сторону Нормана, — вышел из темноты. Вдруг появилась эта машина, и кто-то начал стрелять в нас.

— Вы сообщили об этом в полицию?

— Н-е-ет — протянул Пит.

— Почему, сэр?

Пит перевел взгляд с Виктории на Нормана, затем на полицейского, открыл, было, рот, но, вдруг передумав, закрыл его. Если Виктория не понимает, в какое затруднительное положение они попали, то хотя бы улыбнулась ему. Как объяснить, почему они не известили полицию?

— Когда все закончилось, дело уже не казалось таким серьезным, — запинаясь, проговорил Пит.

Эта фраза прозвучала скорее как вопрос, чем как утверждение. Виктория заметила, каким подозрительным взглядом обменялись полицейские.

— Мы решили, что это какой-то псих, — спокойно вставил Норман.

— И вас нисколько не волновало, что в вас стреляли? — скептически произнес первый полицейский.

— Мы достаточно легко от него отделались, — возразил Норман, хотя, по мнению Виктории, это было явным преувеличением.

— Судя по всему, этот псих вас сегодня и потревожил, — сухо заметил второй полицейский. Он убрал пистолет в кобуру и спросил:

— У вас есть основания полагать, что кто-то охотится за вами?

Все трое молчали.

Чувствуя, что вопрос повис в воздухе, Норман попытался придать расследованию другое направление, менее опасное для себя.

— Похоже, я попал в него, потому что он прихрамывал, когда бежал к машине.

Полицейские заметно оживились. Первый из них толкнул дверь в кабинет.

— Отсюда можно пройти во двор? — спросил он.

— Через застекленную дверь позади стола, — ответила Виктория.

Второй полицейский положил в карман записную книжку и последовал за первым, задержавшись на миг, чтобы включить свет. Они не спеша, прошли через кабинет, осматривая его так же внимательно, как только что обитателей дома: не забыли ни машинку, ни диван, ни книжный шкаф, ни даже огненно-рыжий ковер, выдвинули все ящики, рассыпав их содержимое.

Перед тем, как открыть дверь, полицейские задали Норману еще один вопрос: кто, по его мнению, собирался проникнуть в дом? Воспользовавшись заминкой, Виктория бросилась в гостиную, нашла ботинки Нормана и, вернувшись в кабинет, быстро сунула их ему в руки, чтобы он снова не выходил босым на холод.