— Ну, там, может быть, и нет, — согласилась Энн. — Но я не ограничусь одним звонком, я позвоню и в редакции газет. Уверена, им интересно будет получить пикантные подробности из жизни Джерома Бэррета. Пожалуй, они даже вышлют фоторепортеров.

Ответом было гробовое молчание.

Что делать, если Кристина не воспримет всерьез угрозы? Энн сжалась.

— Решай.

— Где ты?

— Недалеко от тебя. — Энн назвала адрес Пита. — Но у тебя минут пятнадцать, не больше. Если за это время ты не подъедешь, я звоню в газеты.

Короткие гудки послышались в трубке. Через окно Энн видела Джерома, взбиравшегося по ступенькам. У нее оставалось два выхода. Если Пит застанет Джерома у дверей дома, то… лучше не думать, что может произойти. Лучше все-таки впустить его. Поговорить. Если разговор будет проходить цивилизованно, то, вероятно, удастся вразумить старика. В конце концов, нельзя поручиться, что Кристина приедет.

Напряженная и испуганная, Энн распахнула дверь.

Джером приветствовал ее появление сухой, неприязненной улыбкой.

— Думала, я не узнаю, где ты?

— Мистер Бэррет, проходите, пожалуйста.

На мгновение удивившись, он тут же насупился.

— Пожалуйста. — Энн открыла дверь шире. Вдохнув морозного воздуха, она приготовилась к тяжелому разговору. Да, этот человек потерял сына. И все же она должна сделать ему больно, если не хочет потерять Рейчел. — Прошу садиться. Нам надо поговорить.

— Мне не о чем особо с тобой разговаривать. — От него веяло неприязнью. Повернувшись на стуле, он отыскал глазами Рейчел, и во взгляде неожиданно вспыхнул теплый свет, который Энн не видела со времени смерти Кита.

С ошеломляющей ясностью Энн поняла то, что в горячке борьбы не замечала: Джером любит Рейчел. До сих пор она усматривала в его действиях лишь самодурство и желание взять над ней верх. Сейчас она поняла, что это не так. Как она до сих пор не замечала, что у дочки улыбка Кита и что завитки возле ее ушек точь-в-точь как у отца?

— Девочка принадлежит мне, — сказал бывший свекор почти равнодушно. — Только я смогу дать ей воспитание, достойное Бэрретов.

— Счастье не всегда можно купить за деньги. Во всяком случае, с Китом обстояло именно так.

В его голосе снова почувствовался гнев.

— Это ты так думаешь!

Энн крепче вцепилась в ручки кресла.

— Вы ему дали все, но он не был счастлив. Кит так и не научился любить. Джером, я не уверена, понимал ли он вообще, что можно не только брать, но и давать.

Лицо старика окаменело.

— Как ты можешь говорить такое о моем сыне?

— Я была его женой. Я знаю, что говорю.

Снег перешел в град с дождем, когда Пит проехал последний поворот перед своей улицей. Неужели еще две недели назад его жизнь текла совершенно иначе? То, что он хотел Энн, стало ясно практически сразу. После первого поцелуя он перестал скрывать от себя эту истину, но с ним произошло еще что-то.

Чувства перевернули всю его душу. Он никогда не отрицал ее привлекательности, чуть позже — ее соблазнительности, но сейчас он не мог представить часа без Энн.

Пит открыл дверцу машины и рассмеялся в ночной воздух. Почти одновременно с ветром, ударившим в спину, на него снизошло откровение: он любил ее.

Он действительно любил ее!

Он прожил половину жизни, избегая давать кому-либо обещания, и вот неожиданно захотелось сделать это. Что заставило его решать, что он по натуре отшельник и холостяк и не нуждается ни в ком? Ответ напрашивался сам собой: мучительная память о детстве. Но теперь Пит понял, чего ему так не хватало все эти годы. Любовь — не то чувство, от которого можно так просто отмахнуться.

Ну, и что теперь? Как он собирается управляться с чувством, в существование которого для себя никогда не верил? И самое главное — как он скажет Энн, что хочет от нее одной-единственной вещи, которая, к несчастью, возглавляет список ее «никогда» — брака с ней?

Поглощенный мыслями, Пит закрыл глаза рукой от света фар. Новенький «сааб» подъехал к дому и остановился на обочине рядом с незнакомым «мерседесом».

С колотящимся сердцем Пит смотрел, как и; машины вылезла стройная женщина. Хотя ее лицо было скрыто поднятым воротником пальто, Пит мгновенно узнал каштановые волосы женщины, смерившей в ресторане Энн презрительно-ледяным взглядом.

Пит быстро зашагал, скользя и чуть не падая, но оказался на крыльце уже позже Кристины. При подходе к дому он услышал мужской голос.

— Я сыт по горло всеми этими объяснениями! — орал Джером. — Я забираю свою внучку. — Энн бросилась к манежу, загораживая подход к Рейчел.

— Нет, вы ее не тронете, — возразил Пит от двери.

Стоя между двумя мужчинами, Энн растерянно переводила взгляд с одного на другого.

Побагровев от ярости, Джером злобно бросил в лицо Пита:

— Она моя внучка.

Затаив дыхание, Энн смотрела, как они меряют друг друга угрожающими взглядами, до времени не двигаясь с места.

— Отец, — сказала Кристина, выходя на свет. — Нам надо уйти.

Она потянулась и взяла его за рукав.

— От нее можно ждать больших неприятностей.

Старик не шелохнулся.

— Каких еще неприятностей?

— Приезда газетчиков.

Джером отбросил руку дочери.

— Пускай. Пусть весь свет знает, что эта женщина бродяжка.

Сумка упала из рук Пита, и краем глаза Энн видела его быстрое движение. Момент был слишком опасным, чтобы думать сейчас о гордости.

— Пит, все в порядке, — торопливо сказала она, переходя ему дорогу.

— Нет, не все! — вспыхнул Пит. Враждебно глядя на него, Джером огрызнулся:

— Быстро же ты нашла себе нового любовника.

— Пожалуйста, папа, — умоляюще сказала Кристина. — Нам нужно идти, иначе она расскажет все о Ките и…

Отец впился в нее глазами, и она замерла с открытым ртом, сообразив, что проговорилась.

— Так что она расскажет о Ките? — властно спросил он.

— Что… он выпивал иногда.

— Я знаю это. Что думаешь, я совсем уж глуп или ослеп? Она была ему плохой женой.

— Это… — Кристина помолчала, словно слова застряли у нее в горле. — Это не совсем так.

Ошеломленный, Джером повернулся к ней лицом.

— Ты же говорила мне, что Кит заходил перед своей гибелью к тебе и буквально рвал и метал оттого, что узнал про ее любовные делишки? Ты мне говорила…

— Я лгала.

— Лгала? О чем? Об измене?

— Обо всем.

Джером побледнел, недоверие медленно уступало место неодолимой боли.

Энн отвела взгляд. Таких мучений не заслуживал никто: даже Джером, при всех тех бедах, которые он приносил ей.

— Извини, — тихо сказала Кристина, словно боясь нарушить строй мыслей отца. — Я всегда стремилась выгородить брата. Я знала, что у него периодически бывали запои и что у него были другие женщины.

Джером побелел.

— У него? Так это он был неверен? — Когда дочь потянулась за ним, он грубо стряхнул ее руку. — Оставь меня.

Его глаза неотрывно смотрели на Энн.

— Так ты все это время не лгала? — В его голосе еще звучало недоверие.

— Нет, — мягко ответила Энн. Никогда ранее она не видела на человеческом лице столько муки, но себя винить не могла. Она пыталась донести до него правду о сыне, но сейчас ей хотелось, чтобы это произошло как-то иначе, чтобы неопороченным остался образ покойного сына в памяти пережившего его отца.

Казалось, что Джером постарел сейчас на десять лет. Шаркая ногами, он дошел до двери и остановился. Энн не ожидала с его стороны извинений — это было не в его стиле, но ошиблась.

— Я знаю, что ничего не смогу изменить, но… ты мне разрешишь видеть ее, Энн?

Страх и враждебность, все еще кипевшие в ней, толкали ответить резко отрицательно, но Энн понимала, что если не сделает первый шаг к примирению, то Рейчел останется не только без отца, но и без дедушки.

— Да. Можете видеться с ней. — Энн слабо улыбнулась. — Но сперва звоните.

Закрывшаяся дверь означала конец того, что стало кошмаром ее жизни. Грусть, раздражение и облегчение — все вместе выплеснулось наружу: