— А ну-ка, соня! — шутливо сказал Пит, потрепав ее рукой по плечу. — Пора просыпаться. У меня для тебя сюрприз.

Неохотно и лениво Энн отпихнула от лица подушку и заставила себя перевернуться на спину.

Пит, ухмыляясь, стоял у постели с подносом в руке, который тут же поставил рядом с ней.

— Только не надо глядеть так испуганно. — Энн удивленно всплеснула руками. Слишком хорошо она представляла его кулинарные способности. Все еще сомневаясь, она поглядела на поднос. Как отказаться от завтрака, не ранив его чувств? Извиняющимся тоном женщина сказала:

— У меня нет времени на завтрак. Нужно встать и кормить Рейчел.

— Уже покормлена.

Энн тихо простонала. Ее пугала даже необходимость приподнять салфетку на подносе, чтобы увидеть, чем он собрался ее травить… то есть потчевать. Она отбросила прядь со лба и с деланной улыбкой воскликнула:

— Вуаля! — Салфетка отлетела в сторону.

Вид яичницы-болтуньи, тарелки со свежими фруктами и золотисто-коричневых рогаликов не просто поразил ее — она почувствовала, как разыгрался аппетит и засосало под ложечкой. Заинтригованная, Энн взбила подушку и, сев прямо, опустила ягодку клубники в рот.

— М-м-м. Ты решил вконец избаловать меня.

— А что, идея. Ну, приступай к завтраку, а мне нужно вернуться.

Пока его не было в комнате, Энн с энтузиазмом вонзила вилку в яичницу. За все детство ее ни разу не баловали. Полная независимость — и в первую очередь от нее, подразумевалась как нечто само собой разумеющееся. Все всегда были заняты. Единственный раз в жизни ей принесли завтрак в постель, когда она после родов лежала в больнице.

— Кофе подан, — провозгласил Пит.

Вилка застыла в воздухе после такого объявления, она засмеялась. Все это было слишком славно, чтобы быть правдой, хоть его кофе и был ужасным.

— Вот он, — сказал Пит, ставя на поднос кофейник и две чашки.

Энн ухмыльнулась.

— О, чудно, кофе. — Поколебавшись, она спросила: — Ты в самом деле сам сделал завтрак?

— Норма, — лаконично ответил он, пододвигая ей чашку.

Приятный душистый аромат ударил в ноздри.

— Да восславится во веки веков ее доброта. — Глазами скользнув по галстуку, она предложила ему клубничку. — Ты одет.

Пит нахмурился, подражая ей.

— А ты надеялась, что я по-прежнему гол как сокол?

Пальцем она дотронулась до краешка его губ.

— Надеюсь, мне придется ждать до…

— Четырех вечера. — Он наклонился для поцелуя. От губ Энн исходил аромат клубники.

— Не очень-то скоро.

— Нет, вполне, — пробормотал он, едва удерживаясь от искушения послать ко всем чертям все на свете, кроме нее.

Энн ответила низким, хриплым смехом у самых его губ.

— Поняла. У тебя были потаенные мотивы, когда ты принес мне поднос с завтраком.

— Может быть, и да.

— О, хорошо. — Она скорчила недовольную гримасу. — Я куплю на ужин пиццу.

— Я держу в голове еще один рецепт.

Она укусила его за ухо.

— Об этом — потом.

Едва Пит собрался после трех утренних встреч с клиентами засесть за гору бумаг и сосредоточиться на деле, как к нему неспешно вошел Фрэнк. Было два часа дня.

— Я бы хотел обсудить с тобой вопрос о слиянии фирмы Бентли. — Он бросил контракт под нос Питу.

Пит почувствовал, как в нем нарастает раздражение. Это что, Фрэнк уже считает себя одним из директоров, раз он позволяет себе вламываться в кабинет своего коллеги, предварительно не позвонив и не договорившись? Его закаленное за долгие годы терпение готово было лопнуть, но, на счастье, зазвенел телефон. Пит торопливо снял трубку, используя эти несколько секунд, чтобы взять себя в руки.

За время разговора Фрэнк дважды нетерпеливо взглянул на часы.

— У меня пара минут, не больше, — сказал Фрэнк негромко и нетерпеливо. — Ко мне сейчас должен прийти новый клиент.

Но Пит уже передавал ему трубку.

— Это тебя, Фрэнк. Какая-то домашняя катавасия.

Фрэнк посмотрел на трубку с такой свирепостью, словно собирался вырвать провод из гнезда, и снова поглядел на часы.

— Ну, надеюсь, какая-нибудь ерунда? — спросил он. — Если так, сама все уладь.

Он говорил очень раздраженно.

— Уйти не могу. Сейчас придет новый клиент. Знаешь, какой.

Ага, понял Пит. Мистер Кучабаксинг.

— Теща, — пояснил Фрэнк притворно небрежно. — Все занимаются какой-то чушью. Я уже два раза ездил в больницу к жене, и всякий раз по ложному вызову. Третий раз — это уж слишком.

— Может быть, тебе все же стоит поехать. Все-таки дело не шуточное — роды.

— Я уже достаточно наездился и насиделся в приемном покое, и всякий раз тревога оказывалась ложной. — Он пожал мясистыми плечами. — Стоит оказаться дома, как меня начинают пилить, что я не нахожу времени для семьи. Конечно, она в положении, и дело серьезное, но должна же она понимать, что не могу я бросать все и мчаться к ней только потому, что кому-то что-то показалось. Ты меня понимаешь, ведь ты сам работаешь не покладая рук.

Нет, он его не понимал.

— Работа прежде всего, — повторил Фрэнк.

Пока Фрэнк говорил о негативных последствиях перехода фирмы Бентли в чужие руки, Пит не отрываясь смотрел на него. Не был ли и он еще недавно целиком поглощен собственной карьерой? Действительно ли карьера стоит тех жертв, которые он готов был за нее принести?

В четыре, как и обещал, Пит был дома. Пока он разминался на тренажере, Энн заправляла белье в стиральную машину. Хотя она не заставляла его утром что-либо обещать, ей было приятно, что он сдержал слово.

Включив стиральную машину, она прислушалась к звукам работающего мотора, слившимся с шумом воды в одну мелодию. Жизнь в эти минуты текла удивительно гладко, и даже воспоминание о неудачной попытке договориться с Кристиной не могло испортить блаженного настроения.

Но как же она собирается говорить с Джеромом? Едва Энн задумалась об этом, как звук дверного колокольчика отвлек внимание. Нельзя же оставаться в доме Пита вечно. Однажды всему придет конец. Но если такой момент наступит, не хотелось, чтобы он почувствовал себя обманутым, хотя речь будет идти о ее собственных кошмарах и бедах.

Энн отсчитала деньги за пиццу, а на обратном пути бегло взглянула на груду белья, которое нуждалось в глажке.

В спальне, уперев ноги, Пит мерно греб веслами. Безрукавка на нем взмокла, на лбу сверкали бисеринки пота.

Энн негромко покашляла.

— У тебя мышцы вздулись.

— Им так и полагается.

— А лицу полагается быть багрово-красным?

— Ты пришла сюда, чтобы критиковать мою систему укрепления организма? — отшутился Пит.

— Нет, я пришла сказать, что пицца прибыла. Дело теперь за тобой. Если не придешь через пять минут, я все съем сама.

Возвратившись на кухню, Энн расставила тарелки и салфетки, но прошло еще минут десять, прежде чем она услышала фырканье Пита в коридоре.

Он был с Рейчел на руках.

— Она была не склонна менять месторасположение.

— Повезло тебе.

— Заметила, что она всегда ведет спокойнее, когда мы с ней одни?

Пит поглядел на девочку с таким серьезным видом, что Энн не удержалась от смеха.

— Это тебе кажется.

— Ах, ты сладкий медвежонок. — Он прижался к Рейчел, и та заулыбалась. — Только чуточку хандрит сегодня. Ты заметила это?

— Все в порядке. — Энн подняла кусок пиццы на ладони. — Так, чуть потемпературила.

Пит не мог отнестись к словам Энн с той легкостью, с какой они были сказаны.

— Температура, — признак того, что организм не в порядке. — Он сел напротив. — Нужно показать ребенка врачу.

Энн изумленно посмотрела. Неужели это он, обычно такой хладнокровный, воплощение силы и уверенности?

— Ты очень уж беспокоен.

— Нет, я здраво гляжу на вещи. Если у нее жар…

— Успокойся, — жуя пиццу, сказала Энн. — Она в полном порядке.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Пит, поглаживая Рейчел по головке.

— Знаю. — Энн наклонилась и заглянула в лицо дочери. — Сострой рожицу, чтобы она засмеялась.