Немного впереди шел, разведывая дорогу, Ролло, за ним — Энди, сопровождаемый стайкой Преследователей, играющих вокруг него, словно компания щенков. Исследователи неторопливо катили рядом, и, сверкая на мягком осеннем солнышке, всюду крутились Трепещущие Змейки.

— Вы меня совсем обобрали, — сказал печально B.C., когда они расставались. — Вы не оставили мне ни единой Змейки, ни одного Преследователя. Это все ваша глупая лошадь и не менее глупый робот. Они, эти двое, тащат за собой все сумасшедшие штучки, какие им попадаются. Впрочем, я и рад, что они с вами. Никакие разбойники не посмеют вас тронуть.

— Мы вернемся, как только кончится зима, — пообещал ему Кашинг. — Мы не будем терять время напрасно. И я надеюсь, все остальные тоже придут.

— Я был один так долго, что такой короткий срок мне не страшен. Я легко перенесу разлуку, потому что у меня появилась надежда.

Кашинг постарался охладить его пыл:

— Вы понимаете, что все это может и не получиться? Даже приложив все усилия, мы можем не разгадать, что хранится в банках данных. И даже если что-нибудь и получится, мы можем не найти там ничего полезного.

— На протяжении всей истории люди только и делали, что рисковали, — сказал B.C. — Наши шансы, я знаю, невелики, но ведь выбирать нам не приходится.

— Если бы только Бешеный Волк был на нашей стороне. Если бы он только выслушал меня…

— В любом обществе найдутся люди, не признающие новых идей. Они предпочитают сидеть на месте и не двигаться. Они найдут массу причин, чтобы не изменять своего образа жизни. Они привязаны к старым предрассудкам. Они цепляются за старые, давно отжившие правила, сути которых не понимают. Они объявляют святыней ветхие идеи. Но я не таков. Может быть, я глупо сентиментален, но мой оптимизм не иссякает. Я докажу это. Как только вы уйдете, я снова стану посылать зонды. Когда они начнут возвращаться, через сотни лет, мы уже будем ждать их, готовые принять все полезное, что они собрали.

Время от времени на горизонте появлялись небольшие группы всадников, следившие за ними, потом исчезали. Может быть, они сообщали об их продвижении племени Бешеного Волка.

Погода стояла ясная, и путь был легок. Теперь, когда они достигли родной прерии, Кашинг подсчитал, что дней через десять они достигнут стен университета.

Возможно, думал он, в университете сохранились искры здравого смысла, которые разгорятся от новых идей.

Мэг шла чуть впереди Кашинга, и он зашагал быстрее, чтобы догнать ее. Она несла мозг робота, бережно, как только могла. Всю долгую дорогу она не расставалась с ним. Она прижимала его к себе даже во сне.

— Я совершенно уверена в одном, — сказала она ему много дней назад. — Каждый сенситив, использующий мозг робота, должен нести ответственность за него. Однажды установив контакт, нельзя прерывать его. Нельзя разбудить мозг и оставить его в одиночестве. Он становится как бы частью человека, его лучшим другом, его вторым «я».

— А если сенситив умрет? — спросил Кашинг. — Ведь мозг может пережить много поколений. Что делать, если лучший друг умрет?

— Мы подумаем об этом, — ответила она. — Может быть, это будет другой сенситив, готовый заменить умершего. А может, мы когда-нибудь найдем способ создать какую-нибудь электронную систему, которая связала бы мозг с внешним миром. Зрение, слух и голос. Я знаю, это означало бы возврат к технологии, а значит, это необходимо.

Это может стать реальным когда-нибудь, думал он. Если бы они только смогли… Он не был уверен, что такое возможно. Даже простейшее электронное оборудование создается в результате многих лет специальных разработок. Даже с помощью технической библиотеки Звездного Города возродить это искусство почти невозможно. Потому что мало одного знания, что и как работает. Есть еще проблема изготовления деталей. Электроника требует мощной технической вооруженности. Даже в самых смелых мечтах Кашинг признавал, что восстановить все это выше человеческих сил.

Разрушив технологическую цивилизацию, человек сделал необратимый шаг. Уже ничто и никогда не будет так, как прежде. Человека может сдерживать простой страх, что если он достигнет успеха, то уже не сможет остановиться, что технология, однажды возродившись, будет развиваться и снова превратится в чудовище. Неизвестно, может ли повториться такая ситуация: страх может оказаться необоснованным, но все же он есть. Он может помешать восстановить хотя бы часть разрушенного в Эпоху Бед.

Если человечество хочет сойти с пути варварства, должен быть найден какой-то новый путь, основанный на другом принципе, нежели технология. Бессонными ночами Кашинг пытался представить себе этот путь, но не мог. Это было за пределами его возможностей.

Он поравнялся с Мэг и зашагал рядом.

— Меня одно беспокоит, мальчик мой, — сказала она ему. — Ты сказал, университет примет нас, и я в этом ничуть не сомневаюсь — ты ведь знаешь этих людей. Но как насчет Исследователей? Как там отнесутся к Исследователям?

Кашинг улыбнулся и вспомнил, что улыбается впервые за долгое время.

— Это будет здорово, — сказал он. — Погоди, вот увидишь. Исследователи изучают университет, университет изучает Исследователей, и те и другие пытаются узнать, из какого теста слеплены их коллеги.

Он встряхнул головой и снова засмеялся.

— Господи, это будет просто замечательно, — сказал он. — Не терпится увидеть.

Он позволил себе расслабиться и отвлечься от терзавших его мыслей.

Исследователи, два инопланетных существа, представители другой формы жизни. Их раса построила цивилизацию на интеллектуальном любопытстве. Это любопытство, возможно, присуще любой расе, но не в такой степени. О том, что оно в полной мере проявилось у этого шарообразного народца, свидетельствовало само их появление на Земле. Вполне возможно, что Исследователи пожелают помочь человечеству решить его проблемы. Как именно, неизвестно. Но их не человеческая логика может помочь изменить наш мыслительный процесс, влив в него свежую кровь.

Свободный обмен информацией и мыслями между университетом и Исследователями будет полезен и той и другой стороне. Потому что, хоть университет уже нельзя назвать интеллектуальным сообществом, все же в нем сохранились древние традиции обучения, а может быть, даже исследования.

В конце концов, сказал себе Кашинг, наши дела не так уж и плохи. Нам есть на что надеяться — Громовый Утес, Исследователи, университет, все еще живые внутри своих кожухов мозги роботов, свободное развитие сенситивных способностей, Деревья, Змейки, Преследователи…

— Мальчик мой, — прервала Мэг его размышления, — я уже говорила однажды и могу повторить снова: это было чудесное путешествие!

— Да, — ответил Кашинг, — конечно, ты совершенно права.