Кристине пришлось уехать, поскольку отпуск заканчивался и ее уже ждали на работе. Полно было всяких дел, требующих ее участия или хотя бы присутствия на фирме. У Матти же длительный преподавательский отпуск только начинался. И ему, естественно, не хотелось его прерывать. А главное — он собирался побыть еще какое-то время с семьей, которая со дня на день должна была вернуться в Миккели. По крайней мере, с родителями и с Эвой Лиисой.
А вот Мария что-то загуляла. В ее возрасте у многих так бывает. Кристина это помнила по себе. Побочный результат внезапного осознания себя в качестве взрослой и самостоятельной. Мария позвонила брату из Парижа и заявила, что ей там очень понравилось и она решила остаться. Мол, найдет себе работу по специальности, поскольку в Миккели с трудоустройством гораздо сложнее. А пока попросила переслать ей дополнительную сумму денег на первые дни, пообещав вернуть с первой же зарплаты. И оставила свои координаты в какой-то дешевой гостинице, куда только что переехала из экономии. Заодно умоляла любимого брата морально подготовить родителей, а то, мол, сама боится сообщить им об этом.
В общем, состояние Матти после звонка сестры можно было охарактеризовать как близкое к панике. Он даже хотел немедленно лететь в Париж, чтобы «отшлепать» и вывезти из него, как он выразился, «эту паршивую, глупую девчонку», которой «надо еще в куклы играть, а не по заграницам шляться». Но потом немного остыл и решил подождать возвращения родителей. Все-таки такой сложный вопрос лучше обсудить с ними с глазу на глаз, а не по телефону. А то и в Лондоне сразу начнется паника.
Тем более была определенная надежда, что после двух-трех дней бесплодного хождения по городу, с минимальным знанием английского, не говоря уже о зачаточном французском, Мария одумается. И заблудшее дитя по собственной воле вернется в ласковые, теплые и всепрощающие родительские объятия. Если, конечно, Матти на правах родственника, необремененного родительской сентиментальностью, не осуществит прежде свою антипедагогичную угрозу, да так, что мало не покажется.
Конечно, по здравом размышлении все это выглядело правильно и логично — разумом Кристина это понимала. Но все равно как-то смутно отдавало мужским эгоизмом. Нечто такое, читаемое между строк. И себя было очень жалко вне всякой логики. Уж слишком резко все оборвалось. После двух недель безумно счастливой, райской жизни опять серая житейская проза. Сразу, без плавного перехода. И неизвестно, когда состоится следующая встреча.
Пока что они договорились, правда предварительно, встретиться через две недели на площади Хёторьй перед концертным залом «Консертхюсет», у статуи Орфея и танцующих нимф. Почему-то совсем некстати вспомнилась феминистская критика этой скульптурной группы как характерного символа мужского шовинизма и эгоцентризма. Огромный и неодетый мужчина возвышается над кружащимися у его ног маленькими глупыми девчонками. Как утверждали злые женские языки, чем-то даже смахивает на лингам перед входом в языческий храм плодородия. Что может быть очевиднее для характеристики искаженных и неравноправных отношений между полами в современном обществе, в котором доминируют приматы-самцы. Да, сейчас Кристине чудился резон в этих рассуждениях…
Она отвлеклась от печальных мыслей, услышав протяжный и громкий корабельный гудок. Паром уже начал отходить от причала, и Матти отчаянно замахал рукой, как будто отбиваясь от очередного шквала дождя, налетающего регулярно через каждые полчаса, как по расписанию.
В эту минуту, в расстегнутом мокром пиджаке и в белой рубашке, с прилипшими к голове волосами, он походил на стойкого оловянного солдатика из сказки Андерсена. Наверное, забыл столь нужное во время дождя изобретение человечества, как зонт, в машине или вообще оставил дома. Это часто бывает с автомобилистами, привыкшими к тому, что «автозонтик» всегда над головой. А может, специально решил показать, как глубоко скорбит о ее отъезде. Дескать, в такую минуту не может думать ни о чем, даже о собственных удобствах. Только о ней.
Но Кристина тут же мысленно себя одернула: не надо быть такой вредной злюкой. Она слишком несправедлива к Матти… Впрочем, вряд ли с такого расстояния он сможет уловить ее нехорошие мысли, да еще сквозь дождевую завесу. Хорошо все-таки, что Господь или природа об этом позаботились. А то как бы складывались отношения между мужчинами и женщинами, если бы они знали все, что каждый думает о другом? Просто ужас, если представить. Вселенская катастрофа.
Молодая женщина не спеша направилась в каюту, успокаивая себя на ходу. Ничего, девочка, привыкнешь. Даже если все пойдет хорошо, это только первая их разлука. Будут и другие. В том числе и по ее вине. А что поделаешь? Так уж несправедливо устроена жизнь. И нет смысла закатывать театральные сцены, тем более без зрителей. Стоять дальше, махая в ответ рукой, как в кино или в романах, пока его фигурка не уменьшится до размеров хлебной крошки… А зачем? Не имеет никакого смысла. В толпе у борта с такого расстояния ее уже не различить, как и его тоже среди провожающих на причале. А смотреть на размытые дождем серые контуры чужого города совсем не хотелось.
К тому же с каждым метром, отдаляющим ее от финских берегов, как-то непроизвольно всплывали другие видения, связанные с планами на будущее. Уже на шведской земле. Мозг автоматически начинал переключаться на родные реалии. На тех людей, которые ждут ее там, дома.
Перед глазами вставала панорама Стокгольма с готическими шпилями соборов в историческом центре города. Причем почему-то не с парадного фасада, каким он предстает с моря, когда на передний план выступает Гамла стан — Старый город — морские ворота столицы и ее историческая витрина, где расположены официальная резиденция короля и здание Риксдага — парламента, а как бы сверху и в профиль. Таким, каким она увидела его впервые во время школьной экскурсии со смотровой площадки на улице Фьельгатан. Самой высокой точки города. Туда обычно привозят туристов.
Спустя несколько лет Кристина любовалась городом с воздушного шара. Конечно, это было нагляднее, масштабнее и зрелищнее. Но каждый раз, когда она вспоминала Стокгольм, то почему-то всегда вначале видела его с этой вот смотровой площадки. Наверное, детские впечатления намного острее и лучше сохраняются в памяти.
Кристина закрыла дверь в каюту. Было очень грустно и очень жалко себя, но плакать уже расхотелось. Она подошла к умывальнику, сполоснула лицо холодной водой и насухо вытерла его полотенцем. Потом критически осмотрела себя в зеркале. Конечно, белки глаз немного покраснели, но в целом выглядела она неплохо.
В молодости нельзя долго плакать, это портит внешность. Уронить несколько слезинок для пущего эффекта, аккуратно промокнуть их платочком, и все. Вполне достаточно, чтобы сразить мужское сердце или просто ослабить психологическое напряжение и устранить дискомфорт. А вот зареванное, распухшее от слез лицо никому не внушает симпатии и сочувствия, даже его хозяйке. Надо уметь держаться с достоинством при расставании. В памяти Матти должен был сохраниться ее образ в максимально обаятельном виде. Ладно, учтем на будущее, мысленно сделала зарубку на память Кристина. А сейчас надо подумать о том, чем бы заняться в пути.
Фланировать в одиночку по палубе… Нет, это исключено. И тем более с каким-нибудь случайным попутчиком. Вроде того Юкко из Миккели. Хватит одного романа, начавшегося на борту морского парома. Два романа подряд — это уже чересчур. Роль коварной, опасной и циничной сердцеедки ей не подходит. Женщина-вамп не ее амплуа. Есть совсем не хотелось, так что поход в ресторан на ближайшее время также отпадал. К тому же хозяйственный Матти засунул ей что-то съедобное в чемодан. На дорожку. И даже какую-то бутылку. Сказал, что это сувенир из Финляндии для ее отца. Якобы от ее имени.
Знаем мы эти сувениры. Мужская солидарность и корпоративность сразу же оживают за столом, особенно когда бутылка пустеет и начинается обсуждение женщин. Отказываться было неудобно, хотя сувенирами из Финляндии для своих родителей она и так запаслась: Парой милых безделушек. И даже для Чештин кое-что захватила, симпатичную куколку в национальном финском костюме. К сожалению, сделанную почему-то в Китае, а не в самой Финляндии. Чештин еще в начале отпуска, когда они собирались в международный молодежный лагерь, решила начать коллекционировать кукол из разных стран. Так что теперь начало было положено.
