Джина оказалась права – что-то интересное творилось в «ЭнКло Корпорейшн». Приятно, что ее подозрения насчет уровня Б2 оправдались. Вот еще бы все обошлось без супергероев. Или суперзлодеев. Или Берка.

Она совсем с ним запуталась. С одной стороны, у них все очень здорово началось. Берк казался таким милым и нравился Джине. Давал какое-то чувство защищенности. Но с другой стороны, Берк был преступником. Да уж, такую дилемму как-то не догадались осветить в колонке советов «Космо».

Джина один за другим выдвигала ящики в поисках оливки для украшения бокала. Все-таки ее чувства к Берку выглядели наименьшей проблемой. Происходящее в «ЭнКло Корпорейшн» не могло быть законным, только не со Статиком. Ей стоит позвонить девять-один-один. И тогда, если Светоч все-таки до нее доберется, Джина с чистой совестью сможет заявить, что была на стороне правды и справедливости и повела себя как достойная дочь своей страны.

Только вот… в «ЭнКло Корпорейшн» хорошо платили, и Джине нравился доктор Росс. Возможно, он не знал, что работает на суперзлодея. Что, если из-за нее у него будут неприятности, или его вообще в тюрьму упекут? Кроме того, Берк и Статик не позволят гостье схватить телефон и позвонить копам. Статик сумасшедший, а Берк… Берк выглядел так, словно хотел ее поцеловать. И она была не против. Если бы двери лифта тогда не открылись, они, вероятно, и…

Нет.

«Остынь, девочка».

Джина нашла банку с оливками, плюхнула одну себе в бокал и опрокинула половину коктейля одним долгим отчаянным глотком. Несомненно, это все взбесившиеся гормоны плюс Стокгольмский синдром. Джина ни черта не знала о Берке, кроме того, что он преступник и работает на Статика. И это не круто. Нет. Ни разу. Вообще.

Джина взяла в правую руку мартини, левой ухватила со стойки пару салфеток, в процессе успокоившись и собравшись с духом. Затем пересекла комнату и замерла рядом с Берком. Тот повернулся.

- Возьми, – сказала она, протягивая салфетки, – у тебя кровь на лице.

- Спасибо.

Их пальцы соприкоснулись, и волнительная дрожь снова прошла по телу Джины. Весь этот вечер был волнительным. Она сделала еще один глоток мартини, чтобы скрыть свою неуверенность. Бокал уже почти опустел.

Берк приложил салфетку к ссадине над виском, но кровь уже свернулась, так что он оставил эту затею и сунул бумажки в карман.

Семь этажей – довольно высоко для маленького провинциального городка. Тритикале раскинулся перед зрителями ковром из мерцающих светофоров и дешевых неоновых реклам. Джина видела свое отражение, стоящее в черной пустоте, свои широко распахнутые и очерченные размазанной тушью глаза. На востоке, словно блестящий осколок, низко висел месяц, похожий на чью-то озорную улыбку.

- И что же дальше? – спросила Джина.

- Зависит от Статика, – пожал плечами Берк.

- Ты всегда его слушаешься?

- Нет, – ответил Берк и после секундной паузы добавил: – Но это проект Статика. Его план. Ему и решать, как все устроить.

Внезапная боль пронзила ее пустой желудок. Джина смотрела на бокал невидящим взглядом.

- Значит, ты просто выполняешь приказы. Как всегда. – Слова прозвучали горько.

- Такого я не говорил.

Джина почувствовала, как он напрягся, но ее это не волновало.

- Я только сказал, что это затея Статика, а не моя. Я не идиот. Я не дам ему сделать ничего, что навредило бы мне… или тебе.

- А он?..

- Что – он?

- Идиот?

- Нет. Он просто… супер, – фыркнул Берк.

Супер. Что это, черт подери, вообще значит? Джина отхлебнула мартини и засмотрелась на фары крошечных машин внизу. Будто парад муравьев с фонариками.

- Ты говоришь «супер», словно ты не один из них.

- Так и есть.

Джина подняла бровь.

- Ты забросил Светоча в мусорный контейнер. Я бы сказала, что это выглядело вполне себе «супер».

Берк провел рукой по волосам, поморщился и повернулся к ней.

- Джина, если бы я был как они – как он, – то не делал бы грязную работу за Статика. Заключил бы миллионный контракт на рекламу зимней резины и избивал бы пару плохих парней в неделю для приличия. Но я не такой. Ты знаешь, как ТурбоДжек смог подбросить автобус?

- Он может подбросить автобус?

- Я однажды попытался. И грыжу себе заработал. Я словно школьник-ботан, играющий в вышибалы с олимпийскими чемпионами. Я не могу быть на их уровне. Так что я всего лишь подручный, – развел он руками.

- Тогда почему бы тебе просто не найти работу, как у обычных людей? – вздохнула Джина.

- А я не обычный человек. И никогда им не буду. Это и благословение, и проклятие. Ребенком мне запрещали участвовать в спортивных состязаниях с другими детьми, потому что у меня было слишком много физического преимущества, и меня отчислили из школы еще до того, как я начал драться, потому что мои кулаки – настоящее оружие. Меня выгнали из дома, и к четырнадцати годам я уже попал за решетку.

- Ой, пожалуйста, – фыркнула Джина. – Вот только не заводи эту песню: «у меня было трудное детство, и поэтому я преступник». Ты мог изменить свою жизнь, но предпочел этого не делать.

Берк снова повернулся к окну.

- Да, черт возьми, я сделал свой выбор. Я не вписываюсь в обычное общество и не хочу притворяться чем-то, чем не могу быть. Работать с девяти до пяти, жить в домике за беленьким заборчиком – все это счастье среднего класса не для меня.

- А что для тебя? Избивать супергероев во имя зла?

Он пожал плечами:

- Тут очень хорошая страховка.

- А все-таки, как ты стал подручным? Вряд ли увидел объявление в газете.

- В колонии для несовершеннолетних я встретил парня, который знал другого парня… Вербовщика. – Берк отхлебнул пива из бутылки, по-прежнему не глядя на собеседницу. – Меня тогда еще пытались завербовать в армию. Кто-то вроде меня мог нанести просто дьявольский ущерб противнику, и я знал, что был бы хорош в этом деле, но вместе с тем не видел смысла выполнять приказы людей, которые и упекли меня в колонию. Как бы там ни было, этот парень… он дал мне имя и номер телефона. Выйдя на свободу, я снова нашел вербовщика, и он устроил мне встречу с господином Злыднем. Меня взяли.

Джина похолодела.

- Господин Злыдень? Которого Светоч…

- …убил? Ну да.

Берк на секунду умолк, вглядываясь в пейзаж за окном.

- Я там был. Светоч не дал ему ни малейшего шанса. Мы как раз взяли банк и сидели, попивая пиво с чипсами. Тут врывается Светоч и просто… наносит смертельный удар. Злыдень был умным, но не таким крепким, как я. Его голова лопнула, словно дыня. Забавно, он был вором, но не убийцей. Ненавидел причинять людям боль.

Джина уставилась в бокал, не в силах разобраться в своих чувствах. За пять лет господин Злыдень украл больше миллиарда долларов и так перепугал американцев, что они решили хранить деньги в матрасах, а не в банковских сейфах. Экономика была на грани коллапса. Светоча наградили медалью за то, что остановил суперзлодея. Но никто не заслуживает того, чтобы его забили до смерти, особенно если он не может защититься.

- Мне жаль. – Джина не знала, что еще сказать.

- Всякое бывает. – Берк пожал плечами. – Жизнь продолжается.

Дверь спальни с грохотом распахнулась, и Статик вернулся в комнату, избавив Джину от необходимости придумывать ответ. Злодей переоделся в темные джинсы и рубашку-поло, словно с обложки “GQ”. Когда босс потер руки, Джина услышала треск электричества.

- Итак, в чем проблема? И почему здесь наша милая администратор из «ЭнКло»? Вряд ли пришла полюбоваться, как я йогой занимаюсь, – произнес Статик.

- У нас проблема, – ответил Берк.

- Очевидно. – Статик сел в одно из белых кресел и снова потер руки. – Что случилось?

- Посыльный, который приходил в «ЭнКло», – Светоч.

Улыбка Статика застыла, и он взглянул на Джину.

- Не понимаю, о чем ты.

- Она в курсе, – кивнул Берк на спутницу. – Она обо всем догадалась.

- Н-да, нас имеют по всем фронтам...

Маска учтивости слетела со Статика, и Джина почувствовала холодок, когда босс принялся сверлить ее взглядом. Может, суперзлодей и походил на хорька, но от холодной расчетливости, скрывавшейся под этой личиной, по рукам пробегали мурашки.