Но если он не умер, что же за яркий свет переливался вокруг, словно миниатюрное северное сияние? Уилл приподнялся и повернулся, опираясь на локоть.

По присыпанному песком полу вагона катались сотни светосфер размером с мячики для пинг-понга. Они сталкивались и отскакивали друг от друга; некоторые застревали в бороздках пола и слегка тускнели, а потом высвобождались от тряски и опять начинали кататься по полу и сиять в полную силу.

Потом Уилл обернулся и увидел разбитый ящик, из которого торчала солома. Все сразу стало ясно — ящик светосфер смягчил его падение. Радуясь своему везению, мальчик готов был запеть, но вместо этого набил карманы сияющими шариками.

Он встал, хватаясь за ящики, чтобы удержаться на ногах в тряске. Хотя вокруг струился вонючий дым, светосферы на полу давали достаточно света, чтобы можно было целиком разглядеть вагон. Он был огромен: больше тридцати метров в длину и около пятнадцати в ширину. Уилл никогда не видел таких больших и массивных вагонов в Верхоземье. Он был сделан из толстых железных пластин, грубо припаянных друг к другу. Стенки, испещренные вмятинами, покрывала ржавчина, верхние их края покоробились, как будто вагон эксплуатировали не первую сотню лет.

Уилл снова опустился на пол и пополз по песку на четвереньках искать Кэла. От тряски его бросало во все стороны. Мальчик обнаружил еще несколько ящиков из таких же тонких досок, как тот, на который он упал. Наконец в передней части вагона он заметил ботинок брата, торчащий над очередным рядом ящиков.

— Кэл, Кэл! — закричал мальчик, быстро подползая к нему. Брат неподвижно — слишком неподвижно — лежал на куче разбитых досок. На куртке у него было темное влажное пятно, и Уилл видел, что у Кэла что-то не так с лицом.

Опасаясь самого худшего, Уилл позвал его еще громче. Чтобы не упасть на Кэла и не навредить ему еще больше, если брат сильно пострадал, мальчик быстро пробрался к нему в обход, по ящикам. Он нерешительно поднес светосферу к голове Кэла, не зная, что увидит. Брат выглядел ужасно. Его лицо и волосы были измазаны в чем-то красном.

Уилл осторожно протянул руку и дотронулся до алой жидкости на щеке Кэла. Тут он заметил обломки зеленой кожуры вокруг. А на лбу Кэла прилипло несколько темных семечек. Уилл отдернул руку и лизнул пальцы. Арбуз! Рядом с Кэлом стоял второй разбитый ящик. Когда Уилл его отодвинул, оттуда посыпались мандарины, груши и яблоки. Похоже, Кэл мягко приземлился на ящики с фруктами.

— Слава богу, слава богу, — повторял Уилл, легонько тряся брата за плечи. Но голова Кэла безжизненно свешивалась вниз. Не зная, что еще предпринять, Уилл взял его за запястье, чтобы проверить пульс.

— Не трогай меня! — Кэл отдернул руку, сонно приоткрыв глаза, и обиженно застонал. — У меня голова болит, — пожаловался он, потирая лоб.

Потом он поднял другую руку и озадаченно уставился на зажатый в ней банан. Тут Кэл почувствовал аромат спелых фруктов и вопросительно посмотрел на брата.

— Что случилось? — проорал он, пытаясь перекричать грохот поезда.

— Повезло тебе — свалился в вагон-ресторан! — ухмыльнулся Уилл.

— Чего?

— Неважно. Лучше попробуй сесть, — предложил Уилл.

— Сейчас.

У Кэла кружилась голова, но в остальном он был невредим. Убедившись, что брат, приняв арбузную ванну, отделался всего лишь несколькими синяками, Уилл отполз от него и решил вернуться к исследованию поезда. Он помнил, что надо забрать рюкзаки из передних вагонов, но торопиться было незачем. Имаго говорил, что путешествие будет долгим, к тому же Уиллом снова овладело любопытство.

— Я пойду… — крикнул он Кэлу.

— Чего? — откликнулся младший брат, приложив руку к уху.

— Погуляю, — сказал Уилл, подкрепив объяснение жестами.

— Хорошо! — прокричал в ответ Кэл.

Уилл пробрался через бушующее море светосфер в хвосте вагона на заднюю площадку и приподнялся. Между вагонами поблескивала сцепка, а внизу неслись сверкающие рельсы, отполированные сотнями колес. Мальчик посмотрел на следующий вагон, всего в метре от него, и не задумываясь перелез через перила. Несмотря на тряску, он ухитрился дотянуться до площадки соседнего вагона и ухватиться за нее. После этого оставалось только прыгать.

Уилл влетел в следующий вагон и покатился по полу. Остановился он, только наткнувшись на кипу холщовых мешков. Больше в вагоне ничего не было, не считая нескольких сундуков в середине, так что мальчик прополз до самого конца и снова встал на ноги. Он надеялся увидеть, где кончается поезд, но дым и темнота не позволяли разглядеть ничего дальше следующего вагона.

— Сколько же их еще? — громко спросил сам себя Уилл и снова полез через перила задней площадки. На третий раз он наконец наловчился перепрыгивать через сцепку, не падая. Его жгло любопытство и желание добраться до конца поезда, но Уилл знал, что это может быть опасно. Имаго предупреждал, что в последнем, служебном вагоне скорее всего будет ехать колонист, а то и не один.

Мальчик перелез в четвертый вагон и пополз по брезенту, покрывавшему пол. Тут рядом что-то шевельнулось.

— Черт…

Испугавшись, что его сейчас поймают, Уилл изо всех сил ударил пяткой в темноту. Из-за неудобной позы пинок получился слабее, чем он рассчитывал, но под брезентом определенно что-то было. Уилл приготовился к новому удару.

— Не трогайте меня! — пробормотал кто-то жалобным голосом.

Брезент отлетел в сторону, и мальчик увидел в углу вагона съежившегося человека. Уилл тут же направил на него светосферу.

— Эй! — взвизгнул тот, прикрывая лицо от света.

Он посмотрел на Уилла, моргая. На щеках, покрытых толстым слоем грязи и копоти, виднелись светлые полоски от слез. Секунду человек молча глядел на него, потом радостно ахнул и расплылся в широченной улыбке. Это лицо, даже усталое и болезненно похудевшее, Уилл не мог не узнать.

— Привет, Честер, — сказал он, плюхаясь на пол рядом с другом.

— Уилл? — воскликнул Честер, не веря своим глазам. — Уилл! — заорал он во все горло.

— Ты же не думал, что я тебя брошу одного? — прокричал Уилл в ответ.

Теперь мальчик понял, что задумал Имаго. Он знал, что Честера отправят в изгнание и повезут в Глубокие Пещеры на этом самом поезде. Старый хитрец знал это с самого начала.

Из-за шума двигателя и стука колес разговаривать было невозможно, но Уилл был счастлив уже потому, что снова был рядом с Честером. Он широко улыбнулся, наслаждаясь чувством облегчения от того, что его друг в безопасности. Уилл откинулся на стену вагона и закрыл глаза в эйфории. Наконец-то в этой мучительной, кошмарной ситуации, из которой он никак не мог выбраться, появилось что-то хорошее, что-то правильное. Честер жив! Ничто не значило для Уилла так много!

К тому же он ехал к отцу, и его ждало самое удивительное приключение в жизни — путешествие в неизведанные миры. От прошлой жизни у Уилла остался только доктор Берроуз, и мальчик твердо вознамерился отыскать его, где бы он ни был. И тогда все снова будет в порядке. У них все будет хорошо: у Честера, у Кэла и у него с папой. Эта мысль сияла у Уилла в голове ярчайшим маяком.

Внезапно будущее перестало казаться ему таким уж мрачным.

Уилл открыл глаза и наклонился к уху Честера.

— Не пойдем завтра в школу! — крикнул он.

Мальчики расхохотались, но их смех заглушался шумом поезда, набиравшего скорость и плевавшегося черным дымом. Поезда, который уносил их все дальше от Колонии, от Хайфилда, от всего, что они знали, в самый центр земли.

Стояло чудесное январское утро. Солнце мягко пригревало, совсем по-весеннему. Ярко-голубой полог неба не заслоняли высокие здания; кое-где вдали кружили стайки чаек, взмывая в восходящих потоках воздуха. Если бы время от времени по набережной не проносились машины, можно было бы подумать, что это маленький прибрежный городок или сонная рыбацкая деревушка.

Но это был Лондон, и деревянные столы перед пабом постепенно заполнялись — хорошая погода многих соблазняла выбраться из дома. За одним устроились трое мужчин в темных костюмах, бледные, как большинство офисных работников. Склонившись над столом, они громко разговаривали, перекрикивая друг друга, и хрипло смеялись, словно ссорящиеся вороны. Рядом сидела совершенно другая компания — тихие студенты в джинсах и застиранных футболках, которые переговаривались чуть ли не шепотом, прихлебывая пиво и временами сворачивая сигареты-самокрутки.