Во что она превратилась? Кристина пристально вглядывалась в зеркало. Несколько лет подряд она смотрелась в него как бы вскользь, лишь отмечая, что туалет в порядке, но не ощущая себя личностью настолько, чтобы придирчиво оценить свою внешность. Тогда она полностью растворилась в муже, и теперь, после его внезапной гибели, чувствовала себя, наверное, так, как человек, долгие годы просидевший в тюрьме и внезапно отпущенный на свободу.

Никогда она не жила, как хотела, ею всегда руководили, сначала отец, а потом муж, вдвое ее старше. Было, однако, одно счастливое лето в ее жизни — каникулы, о которых она вспоминала, когда хотела подумать о чем-то хорошем. Тогда перед мысленным взором вставал засаженный розовыми кустами сад, заповедный лес и добрые внимательные глаза бабушки Адели. В то далекое лето девочка чувствовала себя счастливой.

А теперь беспристрастное зеркало отражало бесцветную особу с усталым лицом. Женщина покачала головой и слегка отодвинулась от безжалостного стекла. Блестящая поверхность отразила длинную анфиладу безукоризненно отделанных комнат. Это был ее огромный дорогой дом в фешенебельном районе Нью-Йорка. Как ей завидовали когда-то окружающие — девчонке, в которую влюбился миллионер, да так, что не дал долго раздумывать и женился на дочери бедного музыканта, тем более что и что-либо запрещать ей было некому — отец умер несколько месяцев назад. И не успела Крис опомниться от горя, как уже шла к алтарю в роскошном платье из старинных кружев ручной работы, сверкая бриллиантами, как новогодняя елка.

Ее фотография в свадебном наряде обошла газеты и журналы всего мира, став символом еще одного воплощения в жизнь «американской мечты». А особенно радовал Кристину огромный дом, купленный Джералдом для молодой жены, — первый собственный дом в ее жизни. Однако немного смущали размеры особняка, да и безликий дизайн одного из модных оформителей. Ни к чему в доме молодой хозяйке не давала дотронуться целая армия слуг, предупреждавших каждое ее желание. Светская жизнь тоже не задалась, потому что после двух-трех приемов Джералд, которого Кристина, как оказалось, почти не знала, стал ревновать юную жену к каждому мужчине, с кем ей удавалось хотя бы обмолвиться словом. Поэтому Кристина почти все время сидела в особняке, который напоминал ей роскошную темницу, и каждые полчаса — час отвечала на телефонные звонки мужа, подробно докладывая о своих действиях.

Впрочем, нельзя сказать, что такая жизнь ее тяготила. Привыкнув во всем подчиняться отцу, Кристи просто перешла от одного хозяина к другому. К мужу она относилась совсем неплохо и по-своему даже была привязана к нему.

А всесильный бизнесмен, огромным недостатком которого оказалась болезненная ревность, лепил из своей девочки-жены послушную куклу, не давая ей и шагу ступить без присмотра, и лично сопровождал в магазины, где поднимал на ноги весь обслуживающий персонал, требуя, чтобы принесли самый залежавшийся и немодный товар. В результате Кристина стала похожа на огородное пугало в блеклых тонах, а поскольку Джералд руководил и ее личной парикмахершей, то прическа жены миллионера чаще всего напоминала развороченное воронье гнездо неопределенного цвета.

Кристина же никогда не сопротивлялась подобному диктату и всегда старалась угодить мужу. Однако чаще всего ее усилия были напрасны — ревность все сильнее овладевала Джералдом. Больше всего Кристи боялась деловых обедов, на которые мужу приходилось ее брать. Тогда он думал, кажется, не о сделке, а о том, кто улыбается его молодой жене. Кристина опасалась поднять глаза на кого-либо из мужчин, с тоской ожидая, что уже в роскошном лимузине, а затем все дни до следующего званого обеда Джералд будет вспоминать каждый взгляд и каждое ее слово.

Особенно молодую женщину пугали вспышки дикой ярости мужа, когда дома он терял контроль над собой и один за другим пил бокалы с виски, коньяком или водкой, осыпая жену обидными, незаслуженными упреками.

Однажды на одном из обедов молодой человек, сидевший напротив, был особенно внимателен к Кристине. Наверное, хочет выслужиться перед шефом, мрачно предположила про себя Кристи, не сомневаясь, что на такое страшилище, как она, вряд ли кто-нибудь добровольно обратит внимание, и с тоской предчувствуя сцену, которая будет ждать ее дома.

Однако мук ревности Джералд не выдержал уже в ресторане, вскочил и ушел в бар, где выпил множество стаканов, услужливо подносимых расторопным барменом.

Обратный путь супруги проделали в зловещем молчании, которое испугало Кристину еще больше, чем скандал. Дома в гостиной муж по-прежнему молча достал из шкафа бутылки и, тупо глядя на яркое пламя в камине, наполнял хрупкие бокалы один за другим, не замечая, что пьет.

Замирая от ужаса, Кристина подошла к Джералду и попыталась оправдаться, но, подняв голову, тот долго смотрел на перепуганную жену осоловелыми глазами, затем его лицо перекосилось в дикой ярости, и он толкнул Кристи.

Последнее, что, падая, запомнила молодая женщина, — это ярко вспыхнувшие языки пламени в камине и хруст стекла под ее спиной, раздирающего тонкую ткань платья. Затем все закрыла спасительная темнота.

Очнулась Кристина уже в белоснежной палате частной больницы. Рядом с ее кроватью сидел похудевший, заросший бородой и сразу постаревший Джералд. Увидев, что жена открыла глаза, он встал на колени и, осыпая ее забинтованную голову поцелуями, попросил прощения. Кристина постаралась успокоить мужа, она понимала, что ужасный поступок его продиктован лишь болезненной ревностью. Очевидно, осознание того, что он гораздо старше красавицы-жены, постоянно служило источником терзаний Джералда.

Примирение было недолгим. Когда Кристина вышла из больницы, Джералд опять принялся за старое. Он все больше пил и все больше тиранил жену, продолжая в то же время безумно ее любить.

Однажды на деловом обеде, не выдержав соседства сидевшего рядом с Кристиной любезного француза, Джералд, по своему обыкновению, пошел в бар, а потом через стеклянную дверь увидев, что француз передает его жене хлеб, уже не владея собой, выбежал из ресторана. Вскоре, что-то невразумительно объяснив гостям, Кристина вышла за мужем. Однако на стоянке ресторана их машины не оказалось, и она поспешила взять такси. Предчувствуя неприятную сцену, ожидающую ее дома, молодая женщина вернулась в особняк. Встретили ее полицейские, которые, основательно подготовив Кристи, объявили, что ее муж не справился с управлением и погиб, врезавшись в идущий впереди грузовик.

Так Кристина стала вдовой, унаследовав от Джералда значительное состояние. И когда первый шок от утраты наконец прошел, она, усевшись перед зеркалом и вглядываясь в свое отражение, думала, что же ей делать со своей наконец наступившей свободой…

— Боюсь, их решение окончательно.

Майлз Кент нахмурился и раздраженно провел рукой по черным вьющимся волосам. Этого еще недоставало! С утра в понедельник услышать новость о вероятном закрытии его строительного проекта.

Кент задумчиво посмотрел в большое окно адвокатской конторы «Блейк, Тэйер и Мэнс», находящейся на верхнем этаже недавно построенного небоскреба в Ньюпорте. В это солнечное апрельское утро легкий бриз гнал крошечные гребешки по бескрайним водам океана, и белые яхты у пристани плавно покачивались на волнах.

Но Майлза, похоже, совсем не интересовал вид из окна. Он мрачно воззрился на адвоката, который, устроившись поудобнее за массивным столом, только что сообщил ему плохие новости.

— Значит, — холодно резюмировал Майлз, — совет не разрешает строительство подъездного пути к Сосновому перевалу.

— Этот удар, — последовал спокойный ответ, — в конце концов, не совсем неожиданный. Когда вы купили этот участок леса под застройку, считалось, что дорога пройдет по восточному склону гор. И на основании этих слухов вы пустились в авантюру.