Сидя рядом с Энди, Дорис видела, как пристально смотрит ее дед в глаза гостьи. Он словно совершенно одурел, забыв обо всем на свете. Салли выглядела такой же.
Дорис дважды громко прочистила горло, пока наконец не привлекла их внимание:
— Можно присоединиться к вашему тосту, дедушка?
— Ну разумеется, — отозвался Джек и наполнил их стаканы. — Мы уже два раза выпили за отдел частных объявлений в «Ранчо».
Не сказав, что она думает об этих проклятых объявлениях, Дорис чокнулась со всеми, надеясь, что красное вино приглушит ее влечение к Энди, обостренное его слишком близким соседством на скамье из красного дерева. Или просто вечер сегодня жарче обычного?
Заходящее солнце окрасило чистое небо в золотистые тона. Золотистые, как волосы Энди. Она поклялась больше не смотреть в его сторону.
Пока хозяин наполнял тарелки сочными ребрышками и острыми перцами, гостья рассказывала о своей жизни на техасском скотоводческом ранчо. Слушая ее, Дорис испытывала чувство вины перед своей бабушкой. Понравилось бы ей, что дед строит глазки другой женщине?
Решив, что он слишком влюблен, а Салли слишком привлекательна и мила, Дорис придралась к единственной несообразности, обратившей на себя ее внимание.
— Но вы говорите не как техаска, мэм, — вставила она.
Салли ухмыльнулась и, растягивая слова на манер Энди, проговорила:
— Дорис, девочка, я специально отделалась от техасского говора, чтобы жители Сиэтла не принимали меня за деревенщину. Легче говорить с ними на их языке, чем изменить их мышление. — Продолжала она уже без акцента: — Иногда я забываюсь и перехожу на техасский манер, но не часто.
— Только когда ругаешься, — улыбнулся Энди.
— Как все, — кротко откликнулась Салли.
— Надеюсь на это, — сказал Джек. — Не годится, если здесь только внучка и я будем расцвечивать нашу речь.
И снова они с Салли переглянулись, словно видели рай на земле.
Дорис выпила еще вина, чтобы укрепиться в своем неверии в любовь с первого взгляда. Эта идея столь же простодушна и нереальна, как упрямое утверждение Джека о том, что явится и ее принц. Энди не годится на эту роль. Скорее, он наказание Божье.
— Энди, — попросила Салли, — расскажи Джеку и Дорис о своих добрых делах на улицах Сиэтла.
— Я бы предпочел послушать кого-нибудь еще, — покачал он головой.
Дорис уловила косой взгляд, брошенный на нее. Чтобы намек был понятнее, он слегка ткнул ее локтем в бок. Она потянулась за стаканом, но он оказался пустым.
Но от Энди не так-то легко отделаться.
— Вы всегда жили на ранчо, Дорис?
— Нет.
— Почти всю свою жизнь, — охотно пояснил Джек. — Проводила здесь каждое лето и все каникулы вместе с бабушкой и со мной после того, как ее папа и мой сын Вуди, и ее мама переселились в Сиэтл. Вуди и Лори не нравилась жизнь на ранчо, а Дорис полюбила ее, как только научилась ползать. Нам с Энни она обязана своим воспитанием не меньше, чем родителям.
— Так, так, — довольно улыбнулась Салли. — Энди с братом проводили свои летние каникулы на ранчо моей сестры в Техасе.
— Не забывай, почему мы ездили туда на лето, — с горечью заметил Энди.
— Их родители развелись и начали бороться за детей, вот почему им приходилось уезжать в Техас, — объяснила Салли. — Некоторым людям противопоказано сочетаться браком друг с другом, но попробуйте сказать им об этом. Они учатся только на своих ошибках.
— Как все в нашей семье, — добавил Энди, — кроме тебя, деда Винсента и меня.
— Не время и не место для таких разговоров, Энди. — И Салли вновь обратилась к Дорис: — Как я говорила, на ранчо он научился ездить верхом и бросать лассо. Поэтому никто не удивился, когда он стал конным полицейским, к тому же одним из лучших.
— А у вас есть братья или сестры, Дорис? поинтересовался Энди, расстроенный бабушкиным упреком и последовавшей за ним похвалой.
— У меня замужняя сестра, Энди. Как и родители, она предпочитает город, — кивнула Дорис.
Такой обмен информацией, подумала она, совсем ни к чему. Не стоило и упоминать, что все члены семьи Хаммелов были и сейчас счастливы в браке. Несколько горьких слов Энди свидетельствовали о его взглядах на любовь и брак. Если он такой браконенавистник, их встреча вдвойне бессмысленна.
— Даже не знаю, что бы я делал без внучки все эти годы, — сказал дед. — Она лучший из всех моих ковбоев на ранчо. Она понимает в лошадях, коровах и…
— Дед — отличный учитель, — вмешалась Дорис.
Энди наверняка жалеет, что явился на ранчо. Интересно, что он подумал, выйдя из машины? Те три поклонника по почте при одном взгляде на нее изменились в лице. Сегодня ей повезло — заходящее солнце и поднятая машиной пыль избавили ее от очередного удара.
Глядя то на небо, то на горы под ними, Энди сказал:
— Здесь гораздо красивее, чем я ожидал.
— Эта долина напоминает мне некоторые места в Калифорнии, Орегоне и Монтане, — ответил Джек.
— Тут замечательно, — подтвердила Салли. — Разве ты не рад, Энди, что мы приехали сюда?
— Да, здесь можно отлично отдохнуть от города, — согласился он, поболтал вино в стакане и бросил взгляд на Дорис. — Тут должны быть приличные маршруты для прогулок верхом.
— Полно, на много миль вокруг, — поспешил Джек на выручку молчавшей внучке. — С троп открываются отличные виды. Если вы, Энди, любите удить на муху, Дорис проводит вас на Лазурное озеро. В моем возрасте мне уже не добраться туда пешком, иначе я поехал бы с вами. Можете взять мой спиннинг.
— Спасибо, Джек, а кто будет приглядывать за старшими, если мы с Дорис отправимся на рыбалку?
— Доверьтесь мне, молодой человек, я настоящий джентльмен. Спросите хозяев соседних ранчо, и они скажут вам то же самое. Слово Джека Симпсона твердо как камень. Кстати, а вы можете гарантировать, что отнесетесь к Дорис с таким же уважением?
— Дедушка… — Дорис не скрывала своего возмущения. — Я же не цветок в горшке. Я сижу за этим столом и способна постоять за себя.
— Разумеется, девочка. Не знаю, какой дьявол вселился в меня, — засмущался Джек.
— Можете не беспокоиться, Джек. — Энди протянул ему руку, и они обменялись крепким рукопожатием.
Оглядев присутствующих, Дорис убедилась, что только ее ужаснул мужской сговор. Желание отозвать деда в сторону, чтобы как можно скорее выбранить его как следует, только усилилось. Согласие же Энди на такую старомодную сделку с Джеком было просто возмутительно. Оно не укладывалось в рамки нормального почтительного отношения гостя к хозяину, а явно выходило за них.
— К сожалению, я буду слишком занята, чтобы отправиться на рыбалку с кем бы то ни было, — объявила она всему столу. — На этой неделе нужно врыть новые столбы для изгороди в конце долины — старые уже прогнили.
— Это может подождать неделю-две. Рыбалка пойдет тебе на пользу. Ты же любишь удить, — пожал Джек плечами.
— Еще день-два лодыжка Дорис не позволит ей ездить верхом и рыбачить, — вступил в разговор Энди, избавив ее от необходимости подыскивать более убедительную отговорку. Она была благодарна ему за выручку, но в то же время досадовала на себя за то, что не нашла такую очевидную отговорку.
Потом до нее дошло, что Энди выручил прежде всего себя.
Ее вежливо отвергли, и она почувствовала острую боль.
Ну что же, за день-два Салли и Джек могут надоесть друг другу, подумала она, Энди уедет вместе с бабкой, и все пойдет своим чередом.
Стемнело, и Джек зажег свечи в двух лампах. Энди помог убрать со стола и вернулся из кухни, держа в руках новый пузырь со льдом.
Дорис безропотно повернулась на скамейке и подняла ногу, когда он опустился рядом с ней на колени.
— Ну как лодыжка, болит?
— Нет. Она онемела ото льда. Онемела настолько, что едва чувствовала прикосновение его пальцев, особенно когда смотрела на звезды.
Через открытое окно кухни было слышно, как дед и его гостья мыли посуду и вполголоса переговаривались. Она вспомнила, какими открыто влюбленными были он и бабушка Энни, как часто они обменивались поцелуями. А теперь, судя по всему, он предаст ее и поцелует Салли. Как он может?
