– Я сообщу, – успокаивающим тоном сказал Аяврик. – К тому же вы сами его наверняка увидите после окончания мероприятия.

Фима взял власть в свои руки и, пользуясь консультациями Аяврика, повел нас к нужному входу в зал, ввел туда и отыскал наши прежние места, оказавшиеся никем не занятыми. Но после того, что произошло, мне, честно говоря, было не до фокусов. Маринке тоже. Хотелось курить, ругаться и в душ.

А на арене в это время знакомый нам с Маринкой дядечка в клоунской шапочке показывал древнейшие фокусы с летающей тростью, и, смотря на действо, его становилось даже жалко. Эти фокусы я помнила еще с детства, и уже тогда они мне не нравились. Неинтересно! От скуки и досады я рассматривала зал и почти напротив нас через арену увидала Аяврика, сидящего вместе с Марго. Он в это время о чем-то активно перешептывался с Марго, и несколько раз, как я заметила, Марго всплакнула, ну, или по крайней мере очень реалистично изобразила этот процесс. Это мне показалось гораздо интереснее, чем скучные выкрутасы на сцене.

– Ну как настроение? – наклонился ко мне Фима и погладил по руке. – Все переживаешь?

– Не очень, – призналась я. – Такое впечатление, что наш цирк на самом деле место темное и чреватое всякими гадкими неожиданностями.

– Во-во, – громко поддержала меня Маринка. – Домой бы сейчас, а на пару статей мы материала уже настрадали.

– Не без этого, – согласилась я. – Но придется досиживать до конца. Не хочу уходить, не поговорив с Аркадием Павловичем.

Собрание Магического круга затянулось за полночь, и когда наконец было объявлено о его завершении, я уже почти спала, положившись на Фимочку в прямом и переносном смысле этого слова. Маринке, так как она сидела рядом со мною, а не с Фимой, пришлось положиться на меня. Я просто расслабилась, а вот Маринка даже сумела уснуть – у нее это запросто – и во сне шептала что-то про покойников и еще несла какую-то херь.

Пока она бормотала все свои переживания, я ее не беспокоила – все какое-никакое развлечение, но когда в зале зажегся свет, я осторожно постучала пальчиком Маринке по лбу. Вот тут-то она и разверещалась, испуганно шарахаясь от меня на другого своего соседа – пожилого папашку с колючим взглядом. Папашка вздрогнул и, поморщившись, выругался. Маринка забормотала извинения и накинулась на меня с дурацкими обвинениями. Видите ли, я ее не так разбудила!

Не став объяснять своей забывшейся подруге, что я ей не будильник и не подушка, я встала и, повесив на плечо сумку, потребовала от Фимы, чтобы он вел меня к Аркадию Павловичу. Тот скривился, словно от приступа язвы желудка, и промямлил:

– А может быть, не нужно, Оль? И так уже нарисовались до безобразия… Я пиво проспорил…

– Далось же тебе это пиво! – не выдержав, возмутилась я. – Сама куплю тебе этот несчастный ящик, и не нужно держать меня за дурочку! Идем к Палычу!

– Ну идем, идем, мечта моя, – засуетился Фимочка, до которого вдруг дошло, что из-за своего занудства он может лишиться счастья общения со мною. По крайней мере на сегодня.

Такой перспективы Фима переживать не пожелал, поэтому, гордо задрав голову и расправив грудь, пошел впереди нас, раздвигая толпу, как ледокол. По крайней мере это ему так казалось, а я делала вид, что не замечаю, что его отталкивают и обругивают торопящиеся к выходу фокусники.

Мы вышли в галерею и, снова минуя те же знакомые коридоры, подошли к кабинету Аркадия Павловича. Кабинет быт открыт, но хозяина в нем не оказалось.

– Наверное, еще занят, – глубокомысленно заметил Фима. – Присаживайтесь, девушки, подождем.

Ждать нам долго не пришлось – дверь распахнулась, и в кабинет влетел Аркадий Павлович в весьма нехорошем расположении духа. Увидев нас, он нахмурился, но, не снижая темпа своего бега, зашел за стол и упал в кресло.

– Сумасшедший дом! – вздохнул он, доставая уже известную нам бутылку минералки. – Вы представляете? Вместо обещанных двух часов эти маги резвились три с половиной, и сейчас у меня все еще проблема их выпроводить, избавиться, так сказать, от дорогих гостей!

– А в чем проблема? – спросила Маринка. – Какая разница – два часа или три?

– Ну вы скажете! – возмутился Аркадий Павлович. – Во-первых, плата была внесена за два часа, во-вторых, сверхурочная плата персоналу была тоже рассчитана на два часа, а не на три! И всем хочется уже домой, и, простите, спать давно пора, а ведь завтра на работу, опять в этот дурдом, и, как всегда, утром.

– Да, – задумчиво проговорила я, – на работу нужно приходить или вовремя, или каждый день.

– Вот вы смеетесь, – укоризненно сказал Аркадий Павлович, – а мне лишние переживания на мою бедную старую голову. Как вам, кстати, выступление? Вы ведь в нем еще и поучаствовали. Понравилось?

– Нет! – резко сказала Маринка и отвернулась.

Я заметила, как у нее задрожали губы, и решила не тянуть больше время и брать быка за рога.

– Аркадий Павлович, – сказала я, – у нас есть для вас важное сообщение. Оно, правда, немного необычное.

Аркадий Павлович, поджав губы, взглянул на меня, потом на Фиму, тяжко вздохнул и покосился на настенные часы.

– Вся моя жизнь в вашем распоряжении, – с двусмысленной гримасой произнес он. – Правда, чувствую я, что ее остается все меньше и меньше. На этой работе… – он махнул рукой и налил себе в стакан минералки.

– Я слушаю вас, Ольга… простите, забыл ваше прекрасное отчество.

– Неважно, просто Ольга, – кисловато улыбаясь, сказала я. – Мы бы хотели с вами поговорить по поводу как раз того номера, в котором пришлось участвовать мне с Мариной…

– Это не ко мне, это не я, это Сикамбр, – быстро сказал Аркадий Павлович. – Его инициатива, вот пусть он сам и разгребает. Мое дело – обеспечить нормальное функционирование всех служб, что я и делаю. С грехом пополам.

– Аркадий Павлович! – Я не выдержала и повысила голос: – В вашем цирке, во время вашего дежурства произошло убийство. Убит Сикамбр!

Аркадий Павлович открыл рот и растерянно посмотрел на меня. Я быстро рассказала ему все, вплоть, конечно же, до похода Аяврика и пропажи трупа.

– Аяврик ничего не нашел? – медленно спросил Аркадий Павлович.

– Нет, не нашел, – подтвердила я. – Очевидно, убийца спрятал труп.

Аркадий Павлович, забыв про стакан, побарабанил пальцами по столешнице и осторожно спросил:

– А вы уверены, что он смотрел в том же самом… хм… помещении, где вы якобы увидели… хм… труп?

– Уверены, но мы видели его не якобы, а своими собственными глазами! Причем четырьмя!

Аркадий Павлович откинулся в кресле назад и с прищуром осмотрел меня с Маринкой.

– Сегодня полнолуние, – задумчиво произнес он. – Вы знаете, что в такие ночи увеличивается количество галлюцинаций?

Я даже рот приоткрыла от неожиданности. Надо же, такой солидный человек и вдруг погнал ту же пургу, что и Аяврик! С ума сойти! Сегодня точно глюковатое полнолуние, и доказательство этого сейчас сидит передо мною!

– Вы только не волнуйтесь, девушки, – Аркадий Павлович истолковал мой пристальный взгляд неправильно и бросился меня успокаивать, словно я в этом нуждалась. – Ведь помимо полнолуния с вами случилось и еще нечто неприятное. Эта дурацкая сетка, подвал, вам было страшно… Я все нормально понимаю! Как только Сикамбр появится, я ему все выскажу и обяжу извиниться перед вами. Это же черт знает что! Вы абсолютно правы – такие фокусы без предварительного согласования недопустимы! Тут не только захочется исполнителя зарезать… хе-хе-хе, – Аркадий Павлович хрипловато рассмеялся и привстал. – Девушки, вы уж извините меня, но мне очень и очень некогда. – Аркадий Павлович встал и, тараторя какие-то слова, побежал к выходу из кабинета. – Я посвятил вам все свободное время, которое у меня было. Добро пожаловать в наш цирк. Всегда рад, но увы, еще раз извините, сейчас я убегаю!

С этими словами Аркадий Павлович пожал руку Фиме, поклонился нам с Маринкой и выскочил за дверь. Мы с ней переглянулись и пожали плечами.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».