– О боже, совсем покоя нет от этих так называемых молодых поэтов, – сказал мужик и вытер пот со лба. – Чем могу быть полезен?

– Мне требуется консультация по поводу одного поэтического произведения.

– Это ваше произведение?

– Нет, одной моей приятельницы, она – начинающий поэт… – начала было Соня и осеклась, так как догадалась, что совершила ошибку.

Настроение мужика с усами в отношении Сони мгновенно переменилось.

– Нет, на сегодня все. У меня полно дел. Консультация молодых авторов – серьезное дело, а мне совершенно не до этого, а потому… Извините, я спешу, обратитесь к Марине Короевской. Она никогда не отказывает во внимании.

– Меня тоже поначалу к ней направили. Я, собственно говоря, хотела спросить, как найти ее кабинет.

– Двести двадцать пятый. Может быть, она сейчас в актовом зале, выступает, читает перед публикой свои стихи.

– Спасибо вам большое.

– Не за что.

Соня размышляла о том, что этот странный мужик, должно быть, сейчас очень счастлив оттого, что его оставили в покое. «Как порой мало человеку для счастья надо!» – с завистью подумала она.

Двести двадцать пятый кабинет оказался закрыт, и Соне пришлось разыскивать актовый зал. Наконец она его нашла. Это была относительно небольшая комната. Слушатели сидели на расставленных вдоль стен стульях. У одной из стен стульев не было. Зато там было нечто вроде сцены, освещенной юпитером. На сцене зачитывал стих какой-то молодой человек.

Соне было очень неудобно отвлекать «болеющих» поэзией людей, но расследование надо было доводить до конца.

– Простите, как мне найти Марину Короевскую? – спросила она у женщины, сидевшей у самой двери.

– Она следующая выступать будет, – последовал ответ.

Выступление Короевской публика встретила шквалом аплодисментов. Поэтесса отличалась стройной фигуркой, красивым лицом и голосом, от которого веяло таким обаянием, что его обладательница сразу располагала к себе. Стихи у этой девушки соответственно внешности отличались особой красочностью и страстью. На Соню она произвела хорошее впечатление.

Короевская закончила выступать и отошла к слушателям. Сыщица поспешила к ней.

– Извините, – сказала она. – Мне нужна консультация по поводу одного стихотворения.

– С удовольствием! – бодро ответила Короевская. – Только давай сразу договоримся на «ты». Меня зовут Марина.

– Хорошо. Я – Соня.

– Пойдем в кабинет.

Кабинет поэтессы отличался особым уютом. Сразу видно было, что здесь работает женщина.

– Что за стихотворение? – спросила Марина. – Твое?

– Я уж боюсь говорить неправду, – ответила Соня.

– Это почему?

– Когда я сказала, что это стихотворение молодого автора, какой-то мужик из ваших отреагировал на это, мягко говоря, не лучшим образом.

– А как он выглядел?

– Такой худой, лысый, с усами и с серьгами.

– А, Виктор Григорьевич? Он у нас такой! Его эти молодые поэты достали. Дело в том, что он – последняя инстанция у нас, и к нему бегут с последними надеждами. Все отсылают несостоявшихся поэтов к нему. Представляешь себе, какая головная боль у него от споров с ними?

– Да, я слышала отрывок одного из таких шедевров.

– Подобное нам приносят по сотне штук на день.

Соня покачала головой.

– Ну давай, выкладывай, – сказала Марина. – Только правду!

Софья рассказала о своем детективном расследовании, таинственном письме и прочем.

– Ну, давай я взгляну на это стихотворение, – сказала Марина.

Соня протянула ей картонки, на которые были наклеены собранные кусочки письма.

– Да-а… Запашок еще тот, конечно, – сказала Марина.

– Ничего не поделаешь, такова цена за информацию, – философски высказалась Соня.

Марина читала стихотворение и хмурилась.

– Даже не знаю, что сказать, – наконец ответила она. – На профессионального поэта не похоже. Но и на те шедевры, что приносят нам молодые авторы, – тоже. Тут что-то свое. Может быть, все дело в том, что автор увлекается всяческими постмодернистскими течениями?

– Мне бы человека найти, – напомнила Соня, которой не особо хотелось выслушивать лекцию о перипетиях стихотворного искусства.

– Боюсь, тебе следует искать человека не в поэтическом клубе, – наконец сказала Марина.

– А где же?

– Это все очень напоминает творчество таких радикальных поэтов-постмодернистов, как Егор Летов и Яна Дягилева. Человека тебе надо искать среди любителей подобного творчества, панки там всякие и подобное.

– Просто удивительно!

– А быть может, это бред какого-нибудь наркомана. Тут со знатоком Кастанеды беседовать надо.

– Где же я отыщу всяких там панков или знатоков Кастанеды? – с сомнением спросила Соня.

– А вот как раз тут я могу тебе помочь. В парке «Дубки» собирается по субботам, так сказать, творческая интеллигенция. Они пьют портвейн. Ну и кое-что покрепче, разумеется. Половина из этих людей, правда, что-то вроде панков. На самом деле это не страшно. А в твоем случае даже полезно. На самом деле там собираются хорошие ребята. На кого ни посмотришь – так натуральные сливки общества. Почти все с высшим образованием. Есть, конечно, и студенты. Один – хирург, другой – писатель, третий – биолог, четвертый – психолог. Есть даже двое, которые себя экстрасенсами считают.

– А они и правда экстрасенсы?

– А кто их знает? Они зажигалки ищут. Увлечение у них такое.

– Это как – зажигалки ищут?

– А это так. Кто-нибудь закрывает глаза, а ему зажигалку подкладывают. Надо угадать, где она лежит, увидеть, что называется, в астрале.

– И что, находят?

– Если не напьются – всегда!

– Любопытно.

– Короче, ничего страшного там нет.

– Ну, это как посмотреть…

– Да все в порядке. У меня там как раз один знакомый есть. Могу тебя к ним отвести.

– Ты думаешь, они реально могут мне помочь?

– Я надеюсь. Попытка, в конце концов, не пытка!

– Да уж…

– В таком случае подождешь меня, пока я управлюсь со всеми делами?

– Подожду.

– Ну вот и ладушки…

Ближе к вечеру Марина освободилась и повела Соню в парк «Дубки».

– А вот и они, голубчики! – сказала поэтесса, указывая на три широкие лавки, расположенные под каштанами. – Тут тебе все объяснят. И про Янку Дягилеву, и про Кастанеду, и про смысл жизни. Все, что угодно! Ты только волю им дай!

Софья с Мариной приблизились. В общем-то, как оказалось, в милом скверике собирались не только панки и знатоки Кастанеды. Были здесь с виду и вполне приличные люди.

– Кто к нам идет! – развел руки в стороны парень с длинными волосами, собранными в хвост.

– Привет, – сказала Марина. – Знакомьтесь, это Соня.

Молодые люди принялись представляться. Вот краткий перечень их прозвищ: Будда, Лис, Воваром, Дядя Дэ и Васдэ, Сушка, Хомячиха, Бэтмэн, Киш, Снайпер, Рой, Растафара. Список далеко не полный.

– Ну присаживайтесь, присаживайтесь, – сказал Снайпер. – Рассказывайте, как поживаете.

– Мы вообще-то ненадолго, – сразу предупредила Марина.

– Ну, как всегда, – сказал дядя Дэ. – Ты, Мариша, как всегда, в своих трипах.

– Нам тут мнение эксперта по творчеству таких, как Янка Дягилева, нужно.

– Да вы присаживайтесь, – повторил Снайпер. – Порт-вей-шка, может?

Марина покачала рукой.

– Ну, как хотите!

– Они не будут пить вавилонские напитки! – эмоционально выкрикнул Растафара – маленький якут в очках, с двумя-тремя волосинками на щеках и булавкой в ухе.

– Растафара! – прикрикнул Дядя Дэ.

– Я верю в Джа! – крикнул Растафара.

– Дим, тут стих имеется, – сказала Марина, протягивая Дяде Дэ бумажку.

– Погоди, – сказал тот. – Сейчас водку разольем. Куда-то собрались Воваром (рыжая борода) и Будда (психоделическая татуировка на гладковыбритой голове).

– Что, пос-сать? – спросил Снайпер.

– Угу, – ответил Будда.

– Я с вами.

«Все-таки это оказались панки», – с тоской подумала Соня.