– Вот и с моей стороны это тоже поправимо. Игорь обещал быть на передаче, значит, там и познакомитесь. Ты извини, – продолжила она, – но он сейчас очень занят, собирается отделяться от своего компаньона, поэтому хлопот много, я и сама его последние пару месяцев почти не вижу, – с легким вздохом закончила она, выходя из машины.

– Да и я не очень часто в последние дни вижусь с супругом, – доверительно произнесла я, когда мы уже направились в сторону нашего подъезда. – У него все экзамены…

– Бедные мы, несчастные, – улыбнулась Марина, – покинутые женушки…

– А по этому поводу, – предложила я, – не заглянуть ли нам ко мне и не расслабиться ли за чашечкой кофе с капелькой ликера? Что скажешь?

– Согласна, – ответила Марина. – Только поднимусь к себе, переоденусь и тотчас спущусь к тебе.

На том мы и порешили. И провели время довольно приятно, обсудив заодно не только предстоящий эфир, но и возможный совместный отпуск. Оставалось только познакомиться с мужьями и заручиться их согласием. Уходя уже около восьми вечера, Марина сказала:

– Даже если наши мужики не захотят составить нам компанию, поедем вдвоем, хорошо?

– Обещать не могу, но подумаю, – заверила я ее, и на этом мы и распрощались.

Естественно, едва мой муж вернулся из института, как я тут же, поставив перед ним тарелку с окрошкой – самой лучшей едой в жаркую летнюю пору, – приступила к мозговому штурму.

– Володя, – сказала я серьезно, – куда ты собираешься повезти меня в отпуск?

– Повезти? – вскинул муж черные брови и удивленно уставился на меня, перестав жевать.

– Ну да, по-моему, я заслужила какую-нибудь загранпоездку в экзотическое место, тебе не кажется? Ты же сам твердишь все время, что мне нужно хорошенько отдохнуть, – добавила я.

– Ира, – вздохнул Володя, – а мы, что, не можем обсудить эту тему попозже? Скажем, после ужина?

– Можем, конечно, – у меня тут же пропал весь запал. – Просто мы только что говорили с Мариной, она предложила нам присоединиться к ним. Они с мужем едут в середине июля на Кипр. На неделю триста долларов за человека. Что скажешь?

– Обещаю подумать, – ответил муж, снова принимаясь за окрошку.

Я вздохнула, но ничего больше не добавила: ладно, еще есть время, а значит, остается надежда на то, что Кипр я в этом году все-таки увижу.

Следующие три дня были, как всегда, полны рабочей суматохи, мы вовсю готовились не только к съемкам, но и приступили к приготовлениям к предстоящему отпуску. Например, Паша сообщил нам еще в среду, что пойдет со своими друзьями в поход на байдарках, чем, признаться, нас немного удивил. Мы-то полагали, что врожденная лень не позволит ему решиться на участие в этом мероприятии, поскольку знали, что Пашкины друзья зазывают его уже не первый раз и он умудряется всегда отказываться, но в этом году Пашка был полон решимости, и мы посчитали, что это, должно быть, добрый знак: он означал, что Пашка, похоже, взрослеет.

Лера собиралась провести отпуск у подруги в Калининграде и вся от предвкушения этого так и светилась. Еще бы, Калининград, если мне не изменяет память, один из красивейших городов, к тому же там тоже есть море. А Галина Сергеевна, как всегда, собиралась побывать в двух местах – у родителей на Украине и у сына в Казахстане. Я же пока отделывалась общими фразами и намеками, поскольку вопрос с Кипром все еще не был решен окончательно.

В общем, мы основательно суетились не только потому, что еще нужно было снять и смонтировать сюжет для будущей передачи, составить сценарий, согласовав его с Мариной, провести репетицию, но еще и потому, что почти из сотни снятых уже программ выбрать те десять, что будут идти в эфире нашего канала все то время, пока мы отдыхаем и готовимся к новому телесезону. Задача оказалась не из легких: мы просиживали в монтажной допоздна, просматривали передачи, стремясь выбрать лучшие, но конца и края горе кассет все не было. А Кошелев, шеф нашей телестудии, отпускал нас всех в отпуск с условием, что мы положим ему на стол лучшие из лучших, снятые за прошедший год. Ситуацию неожиданно спас Валерка Гурьев, наш коллега, журналист-криминалист, делающий на нашем канале криминальные репортажи. Пару раз застав нас поздно в монтажной и посочувствовав от души, он предложил провести голосование.

– Пусть, – сказал он, – телезрительницы сами решат, что именно им хотелось бы увидеть снова. Сообщите телефонный номер, по которому они смогут вам позвонить, а еще лучше провести такое голосование в Интернете.

– С Интернетом ты, конечно, Валера, загнул, – сказала я задумчиво, – потому что основная категория наших зрительниц – домохозяйки и пенсионерки, но в целом идея очень даже ничего… Галина Сергеевна, как вы думаете, это реально?

– В целом, да, – откликнулась Галина Сергеевна, слегка прищурившись и изящным жестом поправив всегда великолепно уложенную стрижку, – надо только с Кошелевым согласовать.

Когда согласовали с «батькой», этот вопрос был решен, и нам оставалось лишь сообщить в эфир номер телефона. Мы решили, что лучше всего обратиться с этой просьбой к телезрительницам после передачи и сообщить их целых два, оговорив, что звонить они могут в течение суток после эфира. А Иван Петрович, специалист по компьютерному оборудованию, обещал устроить так, чтобы подсчет голосов в пользу той или иной передачи шел автоматически.

В пятницу, еще утром, когда я собиралась на работу, а муж уже ускакал к своим студентам, ко мне зашла Марина.

– Привет, – сказала она, когда я открыла дверь. – Ты собираешься на работу? Можно?

– Входи, – предложила я. – Что-то случилось?

– Нет, ничего, просто, знаешь, – Марина улыбнулась смущенно, проходя в гостиную, – я так волнуюсь. Как перед выходом на сцену.

– Ну, считай, что это и будет очередной выход на сцену, – усмехнулась я. – Прямой эфир, диалог со зрителем.

Марина сжимала свои красивые руки и с беспокойством оглядывала комнату.

– Марина, ну, ты чего? – удивилась я. – Присядь. Не волнуйся слишком сильно, ничего не случится, все будет в порядке.

– Знаешь, Ира, – сказала она вдруг, сев в кресло, – у меня какое-то нехорошее предчувствие… – Белогурова заметно побледнела.

– Какое предчувствие? – мгновенно насторожилась я, хоть и не подверженная никаким суевериям, но наученная горьким опытом довольно частых несчастий, случающихся с моими героинями.

– Будто что-то должно случиться, что-то нехорошее… Знаешь, я всегда такие вещи чувствую. Вот однажды, я еще девчонкой была, мне лет десять было, – стала рассказывать Марина, глядя перед собой, – я увидела во сне старую женщину. Обыкновенную деревянную избу, будто, как раньше были, с такими темными бревенчатыми стенами, представляешь? – Она вопросительно посмотрела на меня, я кивнула в подтверждение. – Вот, и как будто я в эту избу вхожу, на улице светло еще, а в ней такой зловещий полумрак, окошко одно, но и то маленькое, в русской печи огонь горит, освещает слегка это мрачное жилище… А я иду, мне страшно, но я все равно иду к углу, вижу, там кто-то сидит, но кто, не могу понять. Поднимаю глаза, уверенная, что увижу икону, а иконы нет, хотя должна быть, я знаю точно, но ее нет… А я все приближаюсь к этому углу. И вдруг вижу там старую женщину, одетую во все черное. – Марина слегка провела кончиками пальцев от своей макушки вниз. – Вся в черном, а лицо такое белое-белое, губы тонкие и бескровные, и глаза запавшие, усталые, темные. Она смотрит на меня и вздыхает. – У Марины на глазах выступили слезы. – И под этим ее взглядом мне отчего-то так тоскливо стало, так жалко… А кого и не знаю… – Марина посмотрела на меня, моргнув, и слеза скатилась по ее щеке. – То ли себя жалко, то ли ее, то ли еще кого-то, то ли всех людей сразу…

На меня, признаюсь, рассказанное произвело впечатление, и я живо представила себе этот сон, что мне тоже стало как-то неспокойно, но, оказалось, это еще не все. Помолчав, Марина продолжила:

– Не знаю, сколько она так смотрела на меня. Только на следующий день умер мой дедушка…