Сенатор застыл в кресле, кровь отхлынула от лица. Он даже не мог вспомнить, когда был более напуган, чем сейчас.
Глава 24
Труп, запутавшийся в рыболовной сети, уже побелел и распух от воды, лицо вздулось, его черты исказились.
На причале при свете единственного фонарика присутствующие разглядывали предметы, извлеченные береговой охраной из карманов покойника.
— Вот все, что там было, коммандер, — доложил офицер военно-морской разведки Джон Аллеи. — Ничего не повредили, все документы вытаскивали осторожно пинцетом. Как видите, он высокий чин ЦРУ, имеет высшую категорию допуска. Врач, проводивший предварительное обследование, считает, что смерть наступила в результате того, что О'Райану размозжили голову твердым предметом, или из-за ранения головы несколькими твердыми предметами. Он говорит, что вскрытие может кое-что прояснить, хотя и сомневается.
— Хорошая работа, лейтенант, — одобрительно заметил Хоторн. Пул и Катрин Нильсен стояли рядом с ним, потрясенные увиденным. — Убирайте тело и отправляйте на вскрытие.
— Могу я задать вопрос? — поинтересовался Пул.
— Я удивлен, что ты так долго молчишь, — ответил Тайрел. — Что ты хочешь узнать?
— Я, конечно, просто деревенский мальчишка...
— Прекрати нести вздор, — тихо сказала Кэти, отводя взгляд от распухшего трупа. — Задавай свой вопрос.
— Ладно. Вот у нас в Луизиане в реке было много подводных противотечений, как мы их называли. А эта река Чизпик, она течет нормально, с севера на юг?
— Думаю, что так, — ответил Аллен.
— Конечно, — добавил бородатый рыбак, который прислушивался к разговору. — А как же может быть иначе?
— А вот о реке Нил нельзя сказать этого, сэр. Она течет...
— Прекрати, — перебил его Хоторн. — Что у тебя; за вопрос?
— Будем считать, что река течет с севера на юг, но тут речь шла о твердых предметах... Нет ли в реке подводных противотечений, движущихся на север?
— Что ты имеешь в виду, Джексон? — спросила. Кэти, поворачиваясь к нему. Ей совсем не хотелось, чтобы ее подчиненный задавал дурацкие вопросы.
— Посмотри сюда, майор...
— Предпочитаю не смотреть, лейтенант.
— Куда ты клонишь, Пул? — вмешался Хоторн.
— Голова этого человека разбита не в одном месте, можешь сам посмотреть. А значит, был не один тупой предмет, а несколько, его колотило со всех сторон. У вас тут есть какие-нибудь заградители для противотечений?
— Дамбы, — ответил бородатый рыбак, держа в руках сеть и глядя на Пула. — Вверх и вниз по реке, поэтому богатые люди могут купаться прямо перед своими домами.
— А где ближайшая из них?
— Прямо здесь рядом нет, — ответил рыбак, — но, наверное, вам нужна дамба к северу от Чизпик-Бич. С нее все время ныряют мальчишки.
— Теперь, Тай, настала моя очередь сказать: пошли.
Бажарат с трудом сдерживала нетерпение.
— Вы можете ехать быстрее? — спросил она шофера лимузина, принадлежавшего отелю.
— Если я поеду быстрее, мадам, нас остановит полиция, и это отнимет у нас еще больше времени.
— Поторопитесь, пожалуйста.
— Делаю все возможное, мадам.
Бажарат сидела на заднем сиденье, лихорадочно размышляя. Она не может лишиться Николо, ведь он — ключ к успеху! Она все так тщательно спланировала, предусмотрены все мелочи, просчитан каждый шаг... Всего несколько дней отделяют ее от величайшего в истории убийства, которое станет началом хаоса во всем мире. Смерть всем властям!
Она должна быть ласковой, заботливой, убедительной. Как только портовый мальчишка проведет ее в Белый дом, непосредственно в кабинет президента, и выведет оттуда, она сможет, распорядиться младшим бароном по своему желанию. Наверняка ему не будет позволено прожить более пяти минут, после того как известие об убийстве президента облетит весь мир.
Но до этого момента она будет исступленно заботиться о благополучии Николо, будет любить молодого Адониса так, как ему и не снилось... О Боже, все, что угодно! Он немедленно должен снова стать марионеткой в ее руках. Встреча в Овальном кабинете так близка. Дорога открыта!
— Вот и Чизпик-Бич, мадам, а ресторан вон там слева, — сказал шофер в ливрее. — Разрешите проводить вас туда?
— Пожалуйста, пойдите туда один, — ответила Бажарат. — Ко мне сейчас сюда придет друг, и нам надо побыть наедине. Мне может понадобиться одеяло, у вас есть?
— Прямо позади вас, мадам, там два пледа.
— Спасибо. А теперь оставьте меня.
— Совершенно верно, капитан Стивенс, именно так я и поступил, — подавленным голосом вымолвил лейтенант Аллен по телефону, установленному в машине военно-морской разведки. — Коммандер четко приказал мне не беспокоить вас... честное слово.
— Он не коммандер и не может отдавать вам приказы! — закричал Стивенс в трубку телефона, стоявшего рядом с кроватью. — Где он, черт его побери?
— Они что-то говорили о дамбе в Чизпик-Бич...
— Это там, где живет О'Райан?
— Думаю, что так, сэр. — Его семью известили?
— Ни в коем случае, сэр. Коммандер...
— Он не коммандер!
— Но он дал указание все хранить в тайне, и это соответствует нашим правилам в подобных случаях. В этом мы согласились с ним, временно, конечно.
— Конечно, — вздохнул смирившийся Стивенс. — Я прямо сейчас проинформирую Директора ЦРУ, об должен об этом знать. А вы разыщете этого сукина сына и заставите его немедленно позвонить мне!
— Простите, сэр, но если Хоторн не офицер разведки, то кто же все-таки он?
— Бывший офицер разведки, мистер Аллен. А в настоящее время бродяга, о котором мы все предпочли бы забыть.
— Тогда почему он здесь, капитан? Почему он участвует в этом деле?
Стивенс помолчал, потом наконец ответил тихим голосом:
— Потому что он был самым лучшим, лейтенант. Мы поняли это. Найдите его!
Когда шофер ушел в ресторан, к забрызганному дождем лимузину подбежал голый по пояс, окровавленный Николо. Бажарат распахнула дверцу и втащила его на заднее сиденье, обнимая и закутывая в плед.
— Перестань, синьора! — крикнул Николо. — Дело зашло слишком далеко. Меня чуть не убили!
— Ты просто не понял, Нико. Это был тайный агент, человек, который борется против нас, против меня, против устремлений твоей святой церкви!
— Но почему вокруг сплошные тайны? Почему ты, связанные с тобой люди и мои священники — никто не говорит об ужасных вещах?
— Подобные дела не делаются открыто, мое прекрасное дитя. Ты испытал это на себе, встретившись на пирсе с этим продажным человеком, А сейчас все в Портичи желают твоей смерти, твоя семья вынуждена отказаться от тебя, иначе их всех убьют. Неужели ты не понимаешь?
— Я понимаю, что ты используешь меня, синьора, используешь младшего барона в своих собственных целях.
— Естественно! Я выбрала тебя из-за твоей природной сообразительности, значительно отличавшей тебя от остальных. Разве я не говорила тебе об этом?
— Говорила несколько раз. Когда не называла глупцом и портовым мальчишкой.
— Это были просто вспышки гнева. Что мне сказать тебе?.. Верь мне, Нико, потом, когда меня не будет, а ты станешь студентом, богатым человеком, ты все переосмыслишь и поймешь. Ты будешь гордиться своей скромной ролью в этом великом деле.
— Тогда во имя Марии, матери Христа, скажи мне, что это за дело!
— В широком смысле оно мало чем отличается от того, чем ты занимался перед тем, как тебя собрались повесить на пирсе в Портичи. Продажные люди существуют не только в порту, но и по всему миру.
Нико помотал головой, дрожа под пледом и стуча зубами.
— Опять слишком много слов, которых я не могу понять.
— Поймешь, мой дорогой. В свое время... Тебе больно? Что я могу сделать для тебя?
— Это ведь ресторан, да? Может быть, кофе или вина. Я ужасно замерз.
Бажарат открыла дверцу лимузина и под проливным дождем побежала к ступенькам ресторана. Внезапно два автомобиля, шурша шинами по мокрому бетону, въехали на стоянку перед рестораном и остановились рядом. Бажарат уже подошла к двери, и в этот момент сквозь шум ветра и дождя до нее донеслись голоса:
