— Валерий, похоже на то, что тебе удалось разозлить власти этой планеты до последней крайности. Думаю, что тебе следовало не лететь кратчайшим путём огородами, а вежливо постучать в двери.

Хотя как голос Советника Сая, так и голос Мудрого Шапкина звучали у меня в голове иногда чуть ли не одновременно, я никогда их не путал, а потому возмущённо заорал на подсказчика:

— А что, предупредить меня заранее было трудно, Сай?

За него тут же вступился Шапкин:

— Валера, вместо того, чтобы обвинять Советника, ты лучше вспомни, как часто ты обращаешься к нему за подсказкой.

Увеличив скорость, я стремительно понёсся вниз и при этом не стал лавировать, чтобы если уж меня обнаружили, то приняли за сгусток энергии какой-то неизвестной природы. Всё что движется по прямой или по какой-нибудь баллистической траектории, разумом не обладает. Вскоре я достиг плотных слоёв атмосферы и резко снизил скорость. В атмосфере меня было обнаружить куда труднее. Похоже, моя уловка достигла цели. Флайеры стали спускаться вниз, а космические корабли-истребители поднялись выше сети. К тому же Советник Сай наконец соизволил доложить мне результаты своих наблюдений:

— Радуйся, они приняли тебя за неизвестное науке космическое явление и, похоже, дали команду отбой. Хотя с их языком ещё разбираться и разбираться, всё произошедшее я могу интерпретировать именно так, а не иначе. Ну, что же, хотя я не могу воспользоваться своими сканерами во всём объёме, нам нужно приступать к работе.

— Чему радоваться-то? — Возмущённо спросил я — Тому, что из-за твоей привычки вечно преподать мне урок я влип в дерьмо? Ты хоть представляешь себе, что они теперь обо мне подумают.

Советник, как всегда, был на высоте, когда ответил:

— Представляю, но мне всё же хочется думать, что они не подумают о тебе точно так же, как и я и дадут тебе шанс загладить свою вину. Меня бы ты после такой хамской выходки ни за что не уговорил заставить выслушать тебя, наглый космический вторженец.

Настроение у меня мигом испортилось и я хмуро буркнул:

— Ну и кто ты после этого, Советник? Знаешь, как у нас в стройбате называли тех, кто подставлял своих товарищей?

Подобными наездами Сая было обычно не пронять, он иногда и по матушке меня посылал, но на этот раз обиженно откликнулся:

— Валера, поскольку я не являюсь человеком и ко мне не подходят никакие гендерные определения, то, следовательно, я не как не могу быть изгоем мужской части людей, да ещё с мокрым задом.

— Заметь, Сай, — торжествующе ответил я, — ты не слышал от меня этих слов и я даже не подумал об этом. Ты сам всё сказал.

Шапкин, который иногда ругался из-за меня с Советником, хотя тот формально был его начальником, удивлённо спросил:

— Валера, неужели это действительно такое обидное оскорбление? Вот бы не подумал. Тем более, что на Земле таких мужчин, которые ассоциируют себя с женщинами, развелось очень много.

Вот тут я не выдержал и заорал во всю глотку:

— Мужики, вы что, белены объелись? Мы что, забрались за шестьдесят тысяч световых лет от Земли только для того, чтобы поговорить о пидорах? Если уж они вас так волнуют, то я могу отловить одного, чтобы Сай мог потренироваться на нём или поэкспериментировать каким-нибудь особо извращённым и болезненным образом.

Шапкин сразу же принялся уточнять:

— Сай, о чём это говорит Валерка? Ты что, в самом деле мечтаешь о таком подопытном животном? Что ты будешь с ним делать?

Моему другу Шапкину иногда казалось, что мы с Саем общаемся на каком-то более высоком уровне связи, недоступном ему, но это только потому, что мой Советник здорово разбирался во всех моих намёках и был большой любитель пофантазировать, но на этот раз я решил подыграть ему и с удивлением в голосе спросил:

— Сай, ты что, действительно хочешь поставить какой-нибудь эксперимент над гомосеком? Старик, ты только скажи, я тебе их хоть десяток отловлю. Не постесняюсь отобрать самых знаменитых.

— Да, это было бы интересно, — согласился Советник Сай, — взять и превратить гомика в молодую, красивую женщину. Правда, я боюсь, что он после этого найдёт себе партнёра и выдаст себя, а тот, узнав, с кем имеет дело на самом деле, придёт от этого в ярость и всё, пиши пропало, моё уникальное творение будет уничтожено.

— Всё, мужики, харе болтать на эту грязную тему! — Рявкнул я ещё громче — Давайте лучше займёмся делом. Летим к тому серебристому дому, похожему на хрустальную вазу.

Пока Сай и Шапкин болтали о тех существах, которых я глубоко презираю всей душой, мне удалось плавно спуститься и предо мной открылась фантастическая картина — высоченный дом проткнул большое, клубящееся облако и возвышался над ним сказочным гигантом с украинской фамилией Подопринебо. Если до этого я летел просто так, то пронзая плотное кучевое облако быстро вытряхнул глайдер, он сразу же сделался невидимым, и дальше полетел на нём. Через пару минут, спустившись ниже облака до высоты в триста метров и не увидев внизу ничего интересного, крове величественных деревьев, окружавших гигантский дом, я приблизился к нему и стал медленно пониматься вверх по спирали. Сай и Шапкин умолкли и принялись сканировать мысли его обитателей, а также прослушивать разговоры и даже подглядывать за тем, чем те занимались.

Судя по всему в этой части планеты день был в самом разгаре, но поскольку выпускать спутники я всё же побоялся, то время изучать саму планету и её звёздную систему ещё не наступило. Несколько раз Сай просил меня задержаться напротив какой-нибудь квартиры, в которой имелся включенный компьютер. Этот тип обладает способность подключаться к любому компьютеру и поскольку он и сам является суперкомпьютером с искусственным интеллектом, то хакерить умел не в пример лучше, чем люди. Часа через три они полностью разобрались с местным языком и Шапкин быстро закачал его в моё сознание, сообщив также, что планета называется Иоран и населена гуманоидами, причём очень красивыми, высокого роста, с кожей, как у креолов и тёмными волосами. Иоранцы создали высокоразвитую цивилизацию и относились к обороне своего мира очень серьёзно, хотя на них никто ни разу не нападал. Своим вторжением я заставил их поволноваться и все жители планеты были уже оповещены, что на ней может появиться пришелец из космоса, намерения которого не ясны. Власти Иорана попросили граждан не волноваться, но на всякий случай не летать на флайерах, чтобы не мешать полиции выдворять меня.

В общем радоваться было нечему, хотя и горевать я тоже не собирался, поскольку в тот момент не видел в своих действиях ничего предосудительного и, вообще, считал себя самым обаятельным, привлекательным и полезным пришельцем во всей галактике, в общем чуть ли не Карлсоном с мешком печенья и банкой малинового варенья подмышкой. Облетая дом высотой в четыре с половиной километра по спирали, я вскоре добрался до верха и там увидел открытый портал, в который можно было влететь незамечено. Сай сказал мне, что это местный полицейский участок и я решил, что с моей стороны будет самым лучшим сразу же сдаться властям и всё им объяснить. Придётся, конечно, прикинуться шлангом, но надо же как-то заводить знакомство с миром, в котором живёт двадцать семь миллиардов человек — рынок сбыта просто громадный и к тому же на Иоране было что купить. Звездолёты они строили не хуже, чем нейдийцы.

Широченный портал был открыт настежь и я влетел на взлетно-посадочную площадку размером с три футбольных поля, на которой в шахматном порядке стояли большие, размером с автомобиль представительского класса, мощные флайеры — продолговатые овалы с вырезом, похожим на галочку, на корме, прямо-таки как хвост у стрижа. Они имели чёрно-белый цвет и я сразу же мысленно назвал их «стрижами». В каждом флайере сидело по паре полицейских и судя по всему в «чудильник», расположенный позади передних сидений, можно было затолкать человек шесть. Все воздушные полицейские по случаю моего прибытия на Иоран облачились в боескафандры и даже лицевые щитки их шлемов были опущены. Медленно пролетая над флайерами, я сразу же обратил внимание, что они могли стрелять буквально во все стороны не менее, чем из двух дюжин бластеров, а ещё эти боевые летательные аппараты оснащены мощными станнерами, ЭМИ-прожекторами, вырубающими электронику и генераторами силового поля. В общем всё у иоранцем было по-взрослому.