— Акт каннибализма уголовно наказуем, разве не знаешь? — назидательно сообщил мальчишка, жуя морковку. Алина посмотрела на него с наигранным ужасом:
— Господи, я так и знала! Женьку обманули в роддоме! Ее ребенка украли, а вместо нее подсунули пожилого карлика! Надо немедленно открыть ей глаза на эту ужасную правду!
— То, что мне пять лет, вовсе не значит, что я обязан смотреть тупые мультяшки и выпрашивать у мамы киндер-сюрпризы! — авторитетно заявил Вовка. — Кстати, можно я Стейнбека еще подержу? «Консервный ряд» — классная вещь!
— Держи. Есть хочешь?
— Тетя Аля, если я захочу есть — я тебе скажу! — в голосе Вовки появилось раздражение. — Что ты, что мама — постоянно стараетесь меня закормить! Будто я только что из концлагеря! А что ты готовишь? Как называется?
— Деловая курица, — Алина наклонилась и отправила противень в духовку. Вовка повернулся на табурете, болтая ногами.
— Почему деловая.
— Да потому что она чисто при чесноке! — гнусаво сказала Алина, оттопырив мизинцы, потом растрепала ему волосы и принялась убирать со стола. Вовка усмехнулся с необычной для пятилетнего мальчика умудренностью и сдержанностью. Иногда он действительно казался ей пожилым карликом, слишком умный и рассудительный для своего возраста. Вполне возможно, умнее ее и Женьки вместе взятых.
— Ты не ответила на мой вопрос, — напомнил Вовка. Алина сердито тряхнула головой и бросила нож в раковину.
— Я не отвечаю на глупые вопросы глупых мальчишек! Иди играй в свой «Варкрафт», потому что через полчаса я сяду за работу! Или я тебя выгоню! А то и отшлепаю!
— Бить детей негуманно! — весело отозвался Вовка спрыгивая с табуретки и подтягивая спортивные штаны. — Кстати, тетя Аля, когда ты, наконец, найдешь себе нормального мужика, обязательно приведи его мне на проверку. Мама для этого дела не годится.
— Ты уже передумал брать меня в гарем?
— Да нет. Просто ты ведь не дождешься. Вы, тетки, все такие ветреные!
Алина сдернула с крючка полотенце, но Вовка уже умчался из кухни, прихватив по дороге возмущенно мяукнувшую Стаси. Алина бросила полотенце на стул и принялась с сердитым звоном мыть посуду.
Когда курица была готова, они пообедали — Вовка за компьютером, поглощенный уничтожением войск орков, она на диване, уткнувшись в перумовскую «Войну мага». Но, прочитав страниц десять, Алина отодвинула книгу и переплела пальцы под подбородком, задумчиво глядя на пустую тарелку, потом потерла ухо, отчего-то начавшее побаливать. Воскресенье, обычный выходной, который она проводила так же, как обычно, но в этот раз от этой обычности было тошно. Вовка был прав. У нее что-то случилось.
Ей было очень плохо.
Прошло уже почти три дня, а ей по-прежнему было очень плохо. И с каждым днем становилось все хуже. Мысли о том, что это был не просто сон, не отпускали ее. Что-то тут было не так. Кроме того, ее грызло странное чувство несправедливости, словно у нее отняли то, что по праву принадлежало ей. И еще была злость. Словно кто-то воспользовался ею без ее разрешения.
А вдруг они существуют?
И что ей делать? Ехать в Самару и проверять всех живущих в ней Виталиев Воробьевых?! Здравствуйте, я вам, случайно, недавно не снилась? Я и еще одиннадцать человек в таком большо-ом особняке, где нас всех поубивали? Интересно, как быстро ее направят на увлекательный отдых в местную психбольницу?
Алина подтянула к себе блокнот и принялась хмуро обводить ручкой уже много раз обведенные буквы и стрелки, почти продавливая бумагу.
Жора Вершинин — «Интернет-кафе» — мама-профессор, Волжанская медакадемия — картины — Рок — умерший в Пятигорске брат.
Виталий Воробьев — Самара — школа женской самообороны — чау-чау — сестра Даша в Саратове.
Олег Кривцов — автомастерская — Брянск — холодное оружие — бильярд — ваза — дядя Костя-стеклодув.
Марина Рощина — салон красоты — Волжанск — Ростов — Норматова Дилярам, начальная школа.
Ольга Харченко — Волжанск — клуб, диско-бар «Вавилон» — модельный бизнес — Татьяна Дердюк, кислота — боулинг — рояль, музыкальная школа — фильмы.
Алексей Евсигнеев — Питер — строительная фирма — боулинг — тренажеры — мать в Валдае — боится грозы — возможны психические расстройства — возможен криминал — козел!
Петр Сливка (?) — водитель — Тула — несчастный случай — серебро — шар — здорово матерится — здорово пьет — язва — бильярд — жена, сын.
Борис Лифман — ювелирное дело — Киев, Волжанск — «Дилия» — бальные танцы — сестра Наташа, ДЦП, умерла в возрасте тринадцати лет.
Светлана Бережная — возможно, очень полная — помешана на кулинарии, возможно, работает где-то в этой области — Волжанск — возможно, но вряд ли бальные танцы — любовные романы — боится мужчин — также возможна нюктофобия — друзья в Краснодаре.
Кристина Логвинова — возможно, малоизвестная певица — кокаин — Москва, Волжанск — безвкусица — помешана на мистике — разведена — татуировки.
Лешка — возможно, 16–17 лет — возможно студент — ловушки — химия — психология — оружие — сумасшедший.
Алина прочитала записи несколько раз и тихонько вздохнула. Исчерпывающая информация. Причем исчерпывается практически сразу же. Найти кого-то по этим записям совершенно нереально. Разве что Жору, если он не придумал, то есть, вообразил, профессорский статус своей матери. Профессора в Волжанске найти не так уж сложно.
Господи, Аля, ты хоть понимаешь, чем ты занимаешься?!
Она опять потерла ухо. Ощущения в нем были не только болезненными, но и неприятными, словно где-то глубоко в ухе что-то было — какой-то инородный предмет. Впрочем, откуда ему там взяться?
— Тетя Аля, так ты мне ответишь или нет? — спросил Вовка, не отводя глаз от экрана.
— Ты о чем? — она принялась задумчиво рисовать кривые лучи вокруг слова «Самара», заключая ее в вытянутую кособокую звезду.
— Почему ты плакала по ночам?
— Что ты прицепился?! Я не плакала. Я молилась особым образом.
Вовка обернулся в кресле, явно собираясь ответить очередной ехидностью, но тут зазвонил телефон, для удобства стоявший под диваном. Алина свесилась и взяла трубку, запрокинув голову и глядя в потрескавшийся потолок.
— Алле? Обитель зла слушает. Извините, но сейчас все находятся на ритуальном убийстве. Оставьте сообщение после сигнала… А-а-а!
В трубке раздался хохот, потом Женькин голос укоризненно произнес.
— Все веселишься?
— Ага. Потому что жизнь прекрасна и удивительна, а Россия — великая и непобедимая страна! Это приводит меня в состояние сардонического восторга… Кстати, не скажешь своему чаду, чтобы он не доставал меня своими вопросами? Иначе мне придется его убить.
Вовка снисходительно хохотнул из кресла и что-то пробормотал.
— Аль, я чего звоню… Ты не могла бы меня заменить часа на три-четыре? Я потом за тебя отработаю.
— А в чем дело? — спросила Алина, выпрямляясь и отбрасывая распущенные волосы на спину.
— Да… ты понимаешь, желудок чего-то крутит… Я дома полежу, напьюсь чего-нибудь и вернусь. Толик раньше шести не припирается.
— Так может совсем уйдешь, а я до вечера…
— Нет, а то он может опять разораться. Ты же его знаешь.
— Ладно, сейчас подъеду, — она обреченно вздохнула. — Кстати, не забудь забрать из моей квартиры это чудовище, которое ты почему-то называешь ребенком.
— Ага. Я тебя тут дождусь. Пока.
Алина положила трубку, закрыла блокнот, потом запустила его в стену. Тот хлопнул об обои раскрывшимися страницами и упал на палас.
— Примитивно, — заметил Вовка вставая. — Лучше сказани чего-нибудь. У тебя здорово получается. Почему ты на работе никогда так не разговариваешь? Ты там вообще какая-то другая, тихая… Толь-ко с мамой и со мной…
— Цыц! — Алина ткнула указательным пальцем в его сторону. — Больше ни одного слова из этого района!
— Я поеду с тобой, — Вовка не спрашивал, а утверждал. Алина хмыкнула, спрыгивая с дивана и подбирая блокнот.
