– Разумеется, слышал, – я постарался скрыть неудовольствие от того, что мне не дали договорить, – эта теория, не задаваясь вопросом о пути изначального происхождения жизни, утверждает, что некие зародыши жизни распространяются по вселенной тем или иным способам. На метеоритах, к примеру.
– Тебе это не кажется правдоподобным?
– Ну что ты! – с сарказмом воскликнул я, уже понимая, куда клонит мой друг, – разумеется, они путешествуют в космосе на разумной грибнице – как я сразу не догадался!
– Подозреваю, что дело обстоит примерно так, как ты говоришь, – подтвердил Петров, не обращая внимания на мою иронию, и неожиданно спросил:
– Ты в своих записях упоминал, что тебе показалось, что эта мировая сеть живая и пытается с тобой общаться?
– Да, показалось. Но это всего лишь моё субъективное чувственное восприятие. Точно так же, в моменты грэйса и ароматического взрыва я ощущаю ароматы и звуки, которых нет на самом деле.
– Тем не менее, Траутман, – голос Петрова своей серьезностью призван был мне напомнить, что он мой начальник – пусть не формальный, но начальник, – я бы хотел, чтобы ты в ближайшее время постарался войти в контакт с этой сетью-мицелием. И ты, и я в части объединения миров сделали уже всё, что можно – дальше будут работать наши копии. А у нас с тобой появилась возможность заняться чем-то новым. Подробности твоих будущих отношений с мицелием обсудим позже, когда у нас на столе не будет этого, – и он слегка покачал наполовину пустой бутылкой, из которой только что наполнил наши чарки.
Я решил сменить тему – мне было интересно, каким образом король Артур намерен объединить свой и новый миры.
– Скажи-ка мне, друг Петров, как ты там собираешься заставить двадцать миллионов современников короля Артура хором произнести мантру, начинающуюся словами «Кур ту теци»? В срочном порядке начнешь развивать сеть телевещания?
В ответ Петров хмыкнул – похоже, у него были другие планы, а потом снизошел до объяснения:
– Нет, Траутман. Мантра объединения для того мира звучит иначе, – и своим рычащим басом нараспев прочитал нечто, напоминающее заклинание, произнесенное на непонятном языке. Воспроизвести русскими буквами то, что он произнес, почти невозможно – часть звуков горловые, совершенно чуждые русскому уху, но прозвучали по-своему красиво, о чем я Петрову и сообщил, а потом поинтересовался:
– Интересно, а эти звуки что-нибудь означают?
– В отличие от местной мантры, той, что начинается с
«Кур ту теци»
, с этой всё понятно. В переводе на русский это будет примерно так – Петров набрал в грудь побольше воздуха и ознакомил меня с переводом.
– Ты сказал «Аллах»? Неужели – это мусульманская молитва?
– Молодец, Траутман. Быстро соображаешь! Это – молитва, которую в нашем мире по пятницам одновременно произносят сотня-другая миллионов правоверных. Начинаешь понимать, почему мусульманам положено молиться только на арабском языке? Начинаешь соображать, о чем мы беседовали с пророком, обсуждая тонкости мусульманских обрядов?
– Но во времена Артура еще не было столько мусульман и двадцатимиллионного хора там не существует!
– Конечно, не существует. Но со временем появятся. Ты ведь в этом не сомневаешься?
– Ни секунды не сомневаюсь, – грустно подтвердил я и, взглянув на то, как Петров снова наполняет рюмки, поинтересовался:
– Интересно, а запрет на потребления алкоголя у них установлен тоже с твоей легкой руки?
– За кого ты меня принимаешь, Траутман? – обиделся Петров, – на такое я не способен. Запрет на алкоголь наш пророк придумал сам. Но, согласись, это не слишком высокая цена за спасение мира? – и с явным удовольствием опрокинул в рот полную рюмку холодной водки.
Заключение
– Значит, ты не знаешь, как замкнуть цепь миров Сансары? – переспросил старый монах и довольно улыбнулся, – кажется, я догадываюсь, кто нам в этом может помочь. Помнишь, согласно обретенному мной рецепту, после выполнения секвенции место граспера, подарившего любовь, должен был занять пришелец из дальнего мира, мира богов, который «читает секвенции, как книгу и крепок телом». Всё говорит за то, что он уже здесь.
– Разумеется, он здесь, в мире людей, – в щелчках и чириканье отчетливо улавливалось раздражение, – более того, он – приятель твоего друга, знатока и любителя секвенций. Ты прав, если кто-то и способен открыть путь к шестому миру, то именно он – у твоего протеже неизбежно сохранилась связь с миром богов, хоть он ее и не понимает. Но я не в силах объяснить, что от него требуется – этого не выразить словами, а его несовершенное сознание не в состоянии вырваться из плена слов и примитивных образов.
– Ты уже пытался воспользоваться его помощью?
– Неоднократно. Всякий раз, когда он выполняет секвенции (а он это делает раздражающе регулярно, вызывая мою досаду), я стараюсь объяснить, что именно следует сделать, но безрезультатно – он в плену предметного мышления.
– Он тебя способен ощущать, когда выполняет секвенцию? Каким ты ему видишься?
– Я представляюсь ему чем-то вроде невесомой паутины, окутывающей миры. Он даже догадывается, что я хочу с ним говорить, но не в силах меня слышать – как он может общаться, если воображает, что паутина – это отражение примитивной информационной сети – интернета?
– Кажется, настало время воспользоваться моим методом аналогий, к которому ты так скептически относишься.
– Я тебя не понимаю, старик.
– Помнишь, недавно ты с удивлением признал, что метафора мировой грибницы, примененная к тебе, позволяет получить представление о некоторых важных твоих свойствах?
– Допустим, хотя, я имел в виду лишь те свойства, которые могут быть выражены словами.
– Нам следует сделать так, чтобы гость из мира богов правильно настроился на восприятие твоей сущности. Пусть он считает тебя чем-то вроде мирового мицелия. Ты бы мог ему помочь в этом?
– Пожалуй. А какой в этом смысл?
– Я, со своей стороны, через нашего общего друга расскажу ему кое-то о земной грибнице, чтобы навести его на мысль о том, что мицелий – штука куда более загадочная, чем интернет. Есть надежда, что он тебя поймет и сделает, что положено.
– Ты прав. Давай попробуем, – щелкающий свист ответа был напрочь лишен человеческих интонаций, и старик не понял чего в нем больше – скепсиса или надежды.
Сейчас поздний вечер, почти ночь. Только что я закончил обсуждать с Петровым по телефону наш план по общению с мировым сверхразумом – космической грибницей. За прошедшие два месяца Петров почти меня убедил, что паутина, окутывающая наши миры – это некий вселенский мицелий. Всерьез его теорию я начал воспринимать только после того, как он успокоил меня, заявив, что вовсе не считает, что наши шампиньоны, лисички и мухоморы являются космическими путешественниками и перемещаются между мирами. По словам моего друга, нашу земную грибницу он использовал всего лишь как метафору, чтобы мне стало понятно, что некие сущности, не обладающие на первый взгляд свойством разумности, при ближайшем рассмотрении могут оказаться чем-то куда более сложным и хорошо организованным, чем казалось поначалу. Впрочем, не далее как десять минут назад, Петров заявил, что земная грибница есть грубая материальная проекция тонкой субстанции, которую он называет вселенским мицелием, и посоветовал мне на ближайшее время воздержаться от употребления грибов в пищу. Судя по последовавшему за этим продолжительному каркающему смеху неприятного тембра, Петров пошутил, но грибов я сегодня есть не буду. И завтра, скорее всего тоже.
Что касается «унизительной и фатальной предопределенности», от которой мы, якобы, избавили наш мир, мне и здесь далеко не всё понятно. Более того, после двухмесячных размышлений на эту тему, я ощутил, что совсем запутался. На мой вопрос, как лично я ощущу последствия вмешательства в наше реальное прошлое – ведь сразу же после такого вмешательства произойдут изменения в сегодняшнем мире, который отныне не связан предопределенностью, Ричард ответил стандартным советом – не забивать голову чепухой, которой не понимаешь. Роберт Карлович, когда я его спросил об этом же, с удовольствием поведал, что всё то, что я в состоянии наблюдать, является суммой вероятностных и неопределенных процессов микромира, которые все суть комбинации секвенций с нулевым временем безразличия и удалился страшно довольный собой, полагая, что исчерпывающе ответил на вопрос и полностью меня успокоил.
