Он вышел на пустой пляж. Мощный осенний морской ветер вовсю резвился на просторе, поднимая "барашки" над низкими волнами и валяя редкий кустарник на холмиках песка. Справа, у ограды "Дружбы" ютился белый ларек, закрытый наглухо и, кажется, даже заколоченный. Это была забегаловка Ашота. Почти что двухметровый волосатый и удивительно добродушный армянин лет пятидесяти открывал заведение в конце мая. В его меню было только одно блюдо — шашлык из свиной корейки.

Он все делал сам. Покупал мясо, мариновал, жарил и подавал его на пластиковых тарелочках, разламывающихся от тяжести кусков, с лучком, кетчупом и кусочком хлеба. Андрей с Толиком обычно делали так: покупали вино, стаканчики и шли к Ашоту. Тот делал им скидку. Никогда в жизни, ни в одном из ресторанов, в которых довелось бывать директору, он не ел ничего более вкусного, чем этот шашлык из свиной корейки.

Но это — в сезон. А сейчас ларек, словно заброшенное суденышко, одиноко противостоял порывам ветра, как бы стараясь поближе прильнуть к широкой, по-советски монументальной ограде детского лагеря.

Андрей подошел поближе к морю. Застегнул до верха молнию на куртке. С утра градусник показывал плюс двенадцать. Уже не лето. Солнечный диск только начал опускаться в море, разливая по нему огненно-рыжие лучи. Облака неслись как шальные наперегонки с ветром. Узоры на песке менялись с калейдоскопической быстротой, будто бы выписывая странными иероглифами прошлое и будущее.

Андрей поставил одну бутылку и песок, вторую открыл зажигалкой и сделал большой глоток. Ветер трепал его волосы, старался выдавить из головы накопившуюся за неделю усталость. Тяжелые мысли сами по себе испарились, душа посветлела.

В кармане зазвонил "мобильник". Андрей достал его, посмотрел на экран. Звонил старый знакомый, с которым он встретился вчера. Вроде бы как на ходу договаривались посидеть как-нибудь. Почему бы и не сегодня? Андрей поднес аппарат к лицу и сказал:

— Да…

19.10.2008. 16:53

— Привет, Аякс.

— Привет.

— Как дела?

— Потихоньку. Работаем…

— Как парни?

— В порядке. Кстати, определился с постоянным местом.

— Вот как? И давно?

— Да четыре дня назад. В центре. Снял.

— Почему не купил?

— Не вижу необходимости. К тому же, идет в разрез с легендой. Короче, в недельном отчете все опишу.

— Ладно. Еще чего нового.

— Да ничего. Рассказывать пока нечего. Присматриваемся…

— Ну и не торопитесь. Аккуратно работайте. Без фанатизма. Шахматы шума не любят. В шахматах только тогда по часам стучать начинают, когда цейтнот. Как там люди вообще. Как и предполагалось?

— Ты знаешь, двоякое впечатление. С одной стороны, раздражение политикой власти действительно имеется нешуточное. Но, с другой стороны, до революционного взрыва тут людям надо еще, как говорится, нищать и нищать.

— Так Вас и не убеждали в том, что тут все готово к революции…

— Да я — что? Я — ничего. Ты спросил — я отвечаю. Революционность масс, по крайней мере, в Кировогорске, понятие скорее желаемое, нежели фактическое. Может быть, у других получше…

— Да я не сказал бы. В целом впечатление у всех одинаковое.

— И уж конечно ни о каком массовом недовольстве политикой краинизации и говорить не приходится. Все эти вопросы по "НАТО-шмато" никого не интересуют. Политическая активность вообще крайне низка.

— Это мне известно.

— Но "наш контингент" также имеется. И в немалом количестве. Этнические русские и прорусски настроенные краинцы, имеющие боевой опыт или просто желающие повоевать, крайне недовольные своей жизнью и винящие в этом кого угодно, кроме себя. Направить их гнев в нужное русло и приправить его соусом из денег и чувства собственной значимости и способности влиять на историю — и все у нас получится.

— Молодец. Мне определенно нравится твой настрой.

— А какой у меня еще может быть настрой. Это — моя работа, для этого меня готовили.

— Ладно… О легендировании Десятого и Двадцать восьмого ты мне уже докладывал. Что там по Пятьдесят третьему. Вкратце.

— Если вкратце, обычный парень из глубинки. Отслужил срочную в Луванской области, потом еще три года по контракту. Вернулся домой. Работы нет. Познакомился с Двадцать восьмым. Случайно, через одного товарища. Детали продумываем. Завязались дружеские отношения. Когда тот открыл в Кировогорске свой бизнес, пригласил старого друга в свои заместители.

— А целесообразно ли связывать Двадцать восьмого и Пятьдесят третьего?

— Почему бы и нет. Это может быть даже полезным, поскольку в случае провала подозрение вряд ли падет на заместителя. "Слишком очевидно", так должны подумать контрразведчики.

— Вот с чего это ты решил, что они так подумают?

— Ну, не знаю. Просто мне так очень хочется.

— Ха-ха-ха! Хороший аргумент!

— Ну а что тут еще скажешь? Если один из них провалится, и его начнут грамотно разрабатывать профессионалы, провалится вся группа, поскольку специфика нашей работы такова, что мы должны иметь постоянные контакты друг с другом. А если будут работать дилетанты, то они именно так и подумают.

— Ты ж сам еще дилетант!

— Ну и что. Это не означает, что я тупой. К тому же, как я тебе уже писал, вербовочную работу я поручил Десятому. Именно на него ложится основной риск.

— Ладно. Я согласен с твоей аргументацией. Не сори там деньгами. Помни, это тебе на все про все. Следующая посылка будет, если только наверху решат играть партию до конца.

— Мне хватит. Сверху ничего нового?

— Нет, и не будет. Чего тебе еще нового? Окапывайся. Ваша задача — быть готовыми начать интенсивную работу по отмашке.

— Я в курсе. Ладно, пока что ли?

— Давай. Жду отчета.

24.10.2008. Краина, г. Кировогорск. ул. К. Маркса. 20:11

— Вот мне безумно интересно. Неужели они не боятся, что мы все это дело возьмем — и махнет куда-нибудь на Бали?

Лева как-то даже вызывающе поглядывал на командира, сидевшего на офисном кресле и облокотившегося головой о стену. Слева от него, на столике были аккуратно сложены пачки розовых и зеленых новеньких купюр евро, варварски перетянутых тонкими резинками. Имелись также и местные рубли, правда, в гораздо меньшем количестве.

— Должно быть, очень доверяют своим "вербовщикам", — предположил Толик.

Он спокойно снял пиджак, кинул его на широкую кровать и плюхнулся на глубокий кожаный черный диван между Кошаком и Левой. Червонец всегда одевался и раздевался в прихожей дольше всех. Это парни уже успели подметить. Мало того, что он старался поаккуратнее повесить свою куртку, так он, подлец, еще и свои противно чистые туфли бережно брал и ставил куда-нибудь вместе. Не дай Бог — не в общую кучу обуви, которая обычно скапливается возле половика в коридоре, когда в дом входят несколько человек. Именно поэтому он и вошел в комнату последним, когда остальные уже успели полюбоваться на разложенное на столе богатство.

На Толика, судя по выражению лица, огромная сумма наличными не произвела сколь-нибудь значимого впечатления. Такой вывод вынужден был сделать Денис. Собственно, он и разложил деньги на столе именно для того, чтобы посмотреть на реакцию подчиненных. Надо же было когда-нибудь по-настоящему начинать применять знания, полученные на "Ферме"… Конечно, испытуемые мышки получали свои навыки там же. Но попробовать стоило.

— В том смысле, что мы — психологически устойчивые к подобного рода штукам? — уточнил Лева. — Ну, не знаю. По мне так чужая душа — потемки. Неужели они так рассчитывают на точность психологических характеристик?

Лева отреагировал на деньги с интересом. Но не более того. За это Денис мог ручаться. Не было в его взгляде какого-то нехорошего блеска, указывающего на… Командир не смог вразумительно сформулировать для себя, на что должен был указывать этот Левин взгляд. Но реакция подчиненного его удовлетворила.