Она автоматически кивнула, молча стоя у кассы.

«Сколько?» — повторила девушка уже недовольно, требовательно.

Белла прочла объявление у кассы: «Если Вы расплачиваетесь следующими дебитными карточками, то можете получить до 50 фунтов сдачи наличными».

— Пятьдесят, — повторила она вслух, без единой мысли в голове.

Складывая покупки в багажник машины, она аккуратно уложила яйца так, как будто ей было не все равно, разобьются они или нет.

С парковки Белла выезжала медленно; машина ползла, как черепаха. С трудом она заставляла себя обращать внимание на поворачивающие назад автомобили, на покупателей с неповоротливыми тележками, на маленьких детей, так и норовящих попасть под колеса. Она видела перед собой только его лицо. Его улыбку, его нахмуренные брови. Белла на минуту зажмурилась и помотала головой. Нельзя о нем думать. Нельзя. Думай о чем-нибудь другом. Все равно о чем.

Затем, как в тумане, она увидела перед собой уходящего от нее Патрика. Он слегка обернулся, как будто чувствуя ее взгляд, но она так и не поняла, точно ли это был он. Кожа покрылась мурашками. Вдруг он опять обернется и кивнет, позовет за собой? Холод и страх сковали Беллу от плеч к позвоночнику и ниже, до самых коленей.

— Патрик! — хотела она крикнуть ему вслед. — Патрик!

_____

Удар. Скрежет металла. Мерзкий визг резины. Ее швырнуло вперед и влево, и ремень безопасности тут же отбросил ее обратно.

— Корова тупая! Ты что делаешь? Ты же меня видела, твою мать!

Через окно машины во всю глотку на нее орал какой-то мужчина. Она успела заметить, что на переднем зубе у него сверкала золотая коронка.

Она смотрела на него, а он все кричал. Его губы быстро двигались, рот то открывался, то закрывался; он яростно жестикулировал. Раздался хлопок — это он ударил рукой по капоту ее машины. Она попыталась было покрепче сжать руль, но не почувствовала своих рук. Она посмотрела вниз — руль был на месте, руки ее вцепились в него изо всей силы. Если бы только она смогла его повернуть! Ноги ее дрожали.

С орущим человеком уже разговаривал полисмен. Твердо взяв того под руку, он отводил его в сторону. В ее окно снова постучали. Другой полисмен жестом показывал, что он что-то крутит вниз. Как мило. Это что, игра такая?

— Откройте окно, — сказал он сквозь стекло.

Откройте окно.Она почти услышала, как в ее мозгу зажужжали, задвигались и снова встали на место маленькие колесики. Она увидела, как ее собственная рука несколько раз раздвинула воздух, как воду; попала наконец на ручку и взялась за нее.

— Выключите зажигание и выходите из машины.

Белла, не двигаясь, смотрела на полицейского. Выражение лица у него изменилось, он наклонился, дотянулся до ключа и повернул его. Открыл дверцу изнутри.

— Вы ранены, мисс? Подождите. Не двигайтесь. Оставайтесь там.

Еще какой-то человек присел на корточки возле нее, начал задавать вопросы. Болит ли у нее что-нибудь? Как шея? Может ли она пошевелить ногой? Ступней? Как ее зовут? Знает ли она, какой сегодня день?

— Вот и ладушки. Теперь давайте-ка выйдем из машины. С вами все будет в порядке.

Ей на шею аккуратно надели мягкий поролоновый воротник. Отстегнули ремень безопасности — раздался щелчок. Она сделала неуверенный шажок, как новорожденный теленок, осторожно встающий на дрожащие ножки. Ей было очень холодно, и кто-то накинул ей на плечи тяжелый стеганый жакет. Ее держали под руки. Она была не одна.

— ...у нее шок, — произнес чей-то голос.

Полисмен спросил, медленно произнося каждое слово:

— Хотите ли вы, чтобы мы кому-нибудь позвонили?

Уилл. Я хочу Уилла.

Кто-то сунул ей в руку пачку бумажных носовых платков. Но она не могла позвонить Уиллу. Пусть мама с папой приедут и заберут ее. Они все уладят. Нет, не уладят. Они не хотят ее больше видеть. Она потрясла головой. Полисмен поднес к ее лицу трубочку и велел дунуть; замигал зеленый огонек, и ей сказали, что она «в порядке».

— Мы должны задать вам несколько вопросов, — сказал полисмен, — но сначала вас должен осмотреть врач. Хорошо?

— Да-да, — кивнула она.

Она понимала. Ей должны были задать вопросы. Ее надо осмотреть.

Прежде всего, сказали ей, она должна подняться по этой лесенке — в карету «скорой помощи». Кого-то ранило? Пока ей помогали забраться на ступеньки, она повернула голову, чтобы посмотреть на свою машину, но увидела только маленький белый фургон с надписью на переднем правом крыле «Цветы от Фионы — На Любой Случай». Ее машина там. Она была в ней.Беллу лихорадило, земля как будто сотрясалась у нее под ногами.

Фельдшер спросил ее, не хочет ли она прилечь. Почему она должна хотеть прилечь? Она совсем не хочет спать. Ее провели к креслу и укутали в одеяло.

В больнице ее осмотрели. Все было в порядке.

— Будет лучше, если за вами кто-нибудь приедет, — сказала медсестра. — Вам есть кому позвонить?

— Я в порядке. Правда. Спасибо. Я просто вызову такси.

Сестра показала на платный телефон:

— Номер на стене. Кто-нибудь будет дома, когда вы приедете? Не следует быть в одиночестве, когда у вас шок.

— Нет. Да. Мой... Дома кто-нибудь будет. — Она мелко кивает и отступает назад. — Я в порядке. Честное слово. Я в порядке.

29

На полу в прихожей валялась гора никому не нужных писем, на столе в кухне громоздились забытые липкие стаканы и грязные тарелки; заросший сад был скрыт за закрытыми шторами.

Послышался странный звенящий звук. Белла, не просыпаясь, помахала рукой над ухом, пытаясь прогнать его. Но не тут-то было, он не умолкал. А! Звонок. Определенно, это звонок. А теперь еще и стук. Чертовы соседи. До чего же шумные люди. Здесь тоже шумно. Какой смысл было уезжать из Лондона туда, где невозможно даже нормальных оливок купить, если здесь все равно так шумно? Да утихомирятся они наконец? Надо пожаловаться. Да. Ей надо написать им. Этим людям. Людям, которым обычно пишут жалобы на соседей. Так она и сделает. Снова звонок. Она вытянула руку, взяла будильник и стукнула по нему. Кнопка была уже нажата. Звонок все звенел.

Белла перевернулась и медленно спустила ноги с кровати. Тапки. Надо найти тапки. Она взглянула на ноги. Тапки уже на ней. Очень кстати. Снова стучат. Ну, хорошо же. Она спустится и разберется с ними. Рывком встала, побрела к лестнице. Шумные люди.

— Шшш!

Она стояла наверху лестницы, которая спускалась вниз, словно в Большой Каньон. Интересно, а эхо тут есть?

— Ау-у! — крикнула она.

— Ау-у! Привет! — донеслось снизу. Отлично. Эхо имеется.

— Приве-е-е-е-е-ет! — снова крикнула она.

— Белла? Привет! Это я!

Эхо было каким-то странным. Разве эхо не должно повторять твои слова? Путь вниз был бесконечным. Она плюхнулась на верхнюю ступеньку и начала спускаться вниз на пятой точке, ступенька за ступенькой.

Когда она почти добралась до самого низа, перед ней возникла пара глаз, глядящих на нее через щель почтового ящика.

Белла помахала рукой.

— Белла! Слава богу! — Глаза Вив расширились. — Чтоты делаешь?

— А почему ты в моем почтовом ящике?

— Я не в твоем почтовом ящике, балда. Я пытаюсь разглядеть, дома ли ты.

— Ну да, я здесь.

— Теперь вижу.

Белла, казалось, раздумывала.

— Тут кто-то звонил.

— Ну да. Это же я звонила. Я трезвонила на всю округу минут десять. Боже, ну и холодина же на улице!

— Могу дать тебе выпить, чтоб ты согрелась. — Белла оперлась на перила и поднялась. — У меня есть воронка.

— Нет. Я не это имела в виду. Как ты думаешь, может, тебе стоит меня впустить? У меня скоро судороги начнутся.

— А от этого нужна соль. И ни в коем случае не залезать в чужие почтовые ящики. Ты перестанешь звонить, если я тебя впущу?