— Слушай меня сука, теперь ты поедешь с нами, ты будешь делать то, что я тебе говорю, за каждое малейшее неподчинение я буду выдирать из твоей головы пучок волос и насиловать тебя снова и снова. Любое слово, сказанное тобой, будет использовано против тебя на нашем суде, где мы будем решать выдирать из тебя волосы или нет. Ты только молчишь и не поднимаешь на нас своих глаз, ясно сука! Все что мы захотим, ты будешь исполнять. Попытка к побегу карается изнасилованием, попытка нанесению нам вреда карается избиением. Ты поняла сука! — жестоко и беспощадно кричал в ее ухо мужчина. Юля плакала, но сквозь слезы она стала смеяться.

— Вы все покойники, — удалось ей выдавить последними силами из себя последние слова. Но ребята этого не расслышали, они выгнали из машины Ксюшу с Полиной, ничего им не сказав и сели втроем на заднее сидение, положив на свои колени все еще полностью обнаженную и побитую Юлю.

— Что вы с ней сделаете! Пожалуйста, пощадите ее, пожалуйста! — плакала Полина.

— Молчите сучки, если вы хоть что-то донесете и выдадите нас, мы из-под земли вас достанем, и тогда ваша участь будет гореть на огне, заживо сгорите на медленно огне. Я ясно объяснил! Вы нас еще долго не забудете.

— Да мы вас никогда теперь не забудем, — произнесла вполголоса Юля.

Двери автомобиля захлопнулись, черная машина быстро покинула осыпавшийся парк, в котором наедине остались сестра. Полина упала на колени, она рыдала, ее душу разрывала жалость и совесть, ее сердце жег страх и раскаяние. Ксюша сделала попытку прикоснуться к ней, но Полина отбила ее руку от себя.

— Оставь меня тварь, предательница, ты не говорила, что над ней будут так издеваться и так изобьют ее!

— Полина как ты не понимаешь, она теперь товар такой же, как ты и я, мы все обречены и остался только вопрос, когда нам суждено умереть! — громко кричала на нее сестра.

— Нет, — протянув, крикнула на весь парк Полина и побежала в ту сторону, откуда они приехали.

— Стой ты что, остановись ты куда, не смей кому-либо говорить! — в след донесся крик оставшейся позади Ксении.

Полина выбежала на трассу, через которую они заехали в парк.

— Где, где, — металась Полина, — откуда мы приехали! — она оглядывалась по разным сторонам, и заметила за три улицы, над зданиями возвышалось высокое красное здание их общежития. Она, не обращая больше ни на что внимания, а лишь не отрывая глаз от этого здания, бежала в его направлении. Она неожиданно выбежала на трассу, где с бешеной скоростью проносились автомобили, водитель успел ее заметить, но предотвратить катастрофу уже было невозможно. Сколько хватило сил, он выжал всю педаль тормоза, но машину занесло, она стала, не управляема и сбила Полину. От удара она перелетела через всю машину и без сознания осталась лежать на земле. Мужчина подбежал к ней, на его глазах выступили слезы жалости, горечи и сожаления, лицо прекрасной девушки было изуродовано, все ее тело разбито и со всех мест сочилась кровь. Он, взяв ее на руки, занес в машину.

— Господи, господи! Спаси ее. О, на что, зачем ты дочка выскочила на трассу! — он осторожно положил ее на задние сидения и во весь опор нажал на газ. Выехав на трассу, он стал нарушать все правила дорожного движения. Он выезжал на встречную полосу и проносился, не замечая светофоры, и обгонял все автомобили, превышая скорость в два, а местами в три раза. Не смотря ни на что, он пытался вовремя доставить бедную девушку в больницу.

Ксюша об этом происшествие не догадывалась, иначе она проявила бы себя совсем по-другому, как никак родная сестра и должна о ней заботиться, какой бы, где бы и с кем бы она ни была. Она ее любила и всегда во всех случаях ее защищала и берегла, хоть и дрались они между собой, но чужим прикасаться к ней она не позволяла, и порой они вместе защищались от собственных же разъяренных подруг. Ксения сидела на зеленой траве и, поникнув головой, о чем-то думала, она плакала и глубоко вздыхала. Она то переводила взгляд на синее небо безоблачное и бездонное над ее головой, то смотрела на землю покрытою сухой листвой и печальная грусть, тоска лежала на ее беспокойной за свою сестру, душе. Она не знала, что теперь им делать и как им быть, она просто встала на ноги и пошла в ту сторону, куда недавно убежала ее родная сестра, она пошла за ней.

Ноябрь. Осенние листья ковром стелятся под ногами, заметая все улицы и дворы. Это последние листья, кочующие по всему городу гонимые северными ветрами. Опавшие еще в лавинном октябре они не дают покоя серым людям бьющие и разбрасывающие их ногами, не дают передышки и покоя дворникам и школьникам, вышедшим на субботники и устроившие им войну. Порой вечерами над городом поднимаются сотни столбов белого дыма — это отголоски ненавистной золотой осени. Самое романтическое время года, когда в памяти врезаются воспоминания и ностальгия ушедшего когда-то детства, проведенное за кострами из осенних листьев, вдыхая приятный запах горящей листвы и сырой земли, все это вызывает слезы и радость. В такие спокойные осенние вечера у тлеющих куч листьев собирается детвора, безжалостно играющая со сгорающими кучами листьев устраивая адскую игру, уничтожая чужой труд. На утро все повторяется, и неутомимые дворники снова собирают в кучи листья и победоносно подвергают их тлению, вновь и вновь.

Обычный осенний пасмурный день, люди скрылись в подъездах и квартирах. Один Тагир не боясь никакой непогоды, размахивает веником в том же дворе, где и всегда, он собирал в кучу листву, которую от утренней сырости нельзя было поджечь. Как всегда в окно наблюдала за ним влюбившаяся в него прекрасная Марина, которая еще не потеряла свою надежду познакомиться с ним, подсматривая за ним вот уже больше месяца. Она уже не скрывала своего образа в окне и, потеряв стыд и совесть, наглым образом пыталась соблазнить Тагира, одеваясь соответствующим образом и не отводя от него глаз, стояла по долгу в окне, где ее постоянно видел Тагир. Он же в свою очередь давно заметил ее, но любовь с работой не совместима, он ограничивался только тем, что тоже периодически переводил на нее свой любопытный взгляд. Марина, конечно, замечала его глаза и пыталась в это время сделать какой-либо жест, чтобы еще более привлечь его внимание, но парень он скромный и подойти к ней первым, вряд ли решиться. Но как бы обворожительная Марина не хотела его, ей самой придется решать свою судьбу. Марина об этом не догадывалась и с обычной идеологией и моралью, приличием и воспитанностью, ждала, когда он к ней подойдет и познакомиться с ней сам. Но если некоторые девушки могут долго ждать, то уже парни не догадываются, что нужны ли они вообще им.

Возможно, Тагир хотел с ней познакомиться, ведь если он заметил, что она им заинтересовалась, нужно не отступать от своего счастья, а помочь бедной страдающей девушки, просто к ней подойти и сказать приятные слова. Одно его смущало, разве можно постучаться в дверь незнакомой девушки, для того, чтобы с ней познакомиться, а если дверь откроют ее родители, что сказать? Это его и останавливало, ему казалось это неприличным, хотя попробовать можно было, это уж не противоречит, не марали, ни этике и правилами закона это не запрещено. В конце концов, может эта девушка хочет заманить его к себе. Тагир был очень сильным человеком, но к тому же очень робким, различные противоречия сливались в нем из этого он сам, и состоял, на это и строились его мысли и понятия, из противоречий его дум и мнений.

Что же ему предпринять, как ему поступить? Почему Марина не хочет выйти на улицу, тогда бы возможно он бы и подошел к ней, но на данный момент ситуация была иной и Марина не собиралась выходить во двор. Он закончил свою работу и ушел, остались только его следы, отраженные в лужах, по которым он ступал. Марина смотрела, как дождь смывает оставшиеся в ее памяти образы его силуэта и блеск его глаз в тенях зданий. И печалью отразились слезы в глазах милой очаровательной девушки.