– Вот объясни мне, Валик, какой смысл в этой премии, если я ничего с нее не имею?

– Что значит не имеешь? Ты – гордость российского кинематографа. Знаешь, сколько людей тебе завидует?

Ульяна поморщилась:

– Глупости, завидовать тут нечему. Подумаешь – получила приз за короткометражку. Постояла минуту на сцене, дала три интервью, а на второй день обо мне все забыли.

– Не все. Кое-кто не забыл.

– Кто, например?

– Я, – ответил Валик и поцеловал Ульяну в голое плечо. – Я не забыл. И работу я тебе подкинул что надо.

– Фильм про коровники? – Ульяна наморщила нос. – Это все, что я заслужила?

– Зато неплохо платят. К тому же ты – гений, а для гения нет запретных тем.

– Валька, я устала от халтуры. Хочу настоящей работы. – Ульяна возвела очи к потолку, раскинула в просящем жесте руки и проговорила: – Господи, и почему мне не предложат полететь в космос и снять фильм про космонавтов? Я бы такое сняла…

Валик засмеялся и погладил ее ладонью по худой спине.

– Не сомневаюсь, – весело сказал он. – С таким небесным телом, как у тебя, только про космос и снимать.

– Дурак! – буркнула Ульяна и хлопнула Валика по лысому темени.

Валик поймал ее руку и поцеловал. А затем выпустил пальцы девушка из ладони и стал выбираться из-под одеяла.

– Уже уходишь? – спросила Ульяна, глядя, как он натягивает трусы на тугие ягодицы.

– Угу, – не оглядываясь, отозвался Валик и потянулся за футболкой.

– Торопишься к жене?

– Тороплюсь. Сегодня мы всем семейством решили выбраться в театр.

– На что идете?

Валик снял со спинки стула джинсы и запрыгал на одной ноге, всовывая другую в штанину.

– На «Белую гвардию».

– Хорошая постановка?

– Не знаю. На афише заявлены Хабенский с Пореченковым. Если, конечно, состав не заменят.

– Ясно. – Ульяна презрительно дернула губой. – Очередная попса.

– Народу нравится, – небрежно проговорил Валик. – Ну все, малышка, я побежал!

Он наклонился и хотел поцеловать Ульяну в губы, но та увернулась. Внезапно «лысый женатик» Валик стал ей противен, и девушка едва не ударила его.

– Ты чего? – удивился Валик.

– Ничего. Катись уже!

– Ладно. – Он выпрямился. – Слышь, Уль, а про коровники все же подумай. Не возьмешься за этот проект, отдам кому-нибудь другому. Не позволяй деньгам проплыть мимо тебя.

– Топай к жене, доброхот.

Дождавшись, пока в прихожей хлопнет дверь, Ульяна схватила подушку, на которой лежал Валик, и яростно швырнула ею в стену, зло воскликнув:

– Катись-катись! И чтоб на тебя упал театральный софит, болван!

Оставшись одна, Ульяна некоторое время валялась в постели, хмуро глядя в потолок и о чем-то задумавшись. Затем вздохнула, выбралась из постели и прошлепала босыми ногами к зеркалу.

Некоторое время стояла перед зеркалом, осматривая себя и размышляя. Она красивая, молодая, талантливая. И сильная. Да, сильная. Ну почему ей так не везет, а? Почему на пути попадаются одни кретины, слизняки да женатики?

Ульяна наморщила нос и отвернулась от зеркала. На несколько секунд замерла посреди комнаты – голая, задумчивая, растерянная. В душе все еще клокотала злость. Двадцать девять лет, а жизнь уже летит псу под хвост. А ведь как хорошо начинала!

На курсе Ульяну Макарскую считали лучшей. Сам мастер неоднократно говорил про нее:

– Видите эту девочку? В ней всего метр шестьдесят пять, но через несколько лет она станет гигантом российской кинодокументалистики.

И вот прошли годы. Премию Ульяна получила, но гигантом так и не стала. Что осталось? Метр шестьдесят пять! Вместо грандиозных проектов, о которых она когда-то мечтала, ей предлагают снимать фильм про коровники. Хоть профессию меняй!

– Брошу все и уйду снимать свадьбы и похороны, – с угрозой проговорила Ульяна. – Там хоть деньги платят.

На тумбочке зазвонил мобильник. Ульяна протянула руку, взяла трубку и, плюхнувшись в кресло, прижала ее к уху:

– На проводе!

– Добрый день, – поприветствовал ее мужской бас. – Я говорю с Ульяной Макарской?

– Да. – Голос показался Ульяне знакомым, и она нахмурилась, стараясь его припомнить. – А кто это?

– Меня зовут Игорь Константинович Прозоров.

– Прозоров? – Лицо Ульяны просветлело, и она даже привстала с кресла. – Гошка?

– Он самый!

Ульяна вскочила на ноги.

– Черт! Гошка! Сто лет тебя не видела! Ты сейчас…

– Я сейчас в Москве, – договорил за нее басовитый собеседник. – И горю желанием тебя увидеть. Найдешь для меня время?

– Время – это единственное, чего у меня завались. Где мы встретимся?

– Где скажешь. Но лучше в центре. Я всего на день в Москве и не хочу тратить время на пробки.

– Понимаю, – кивнула Ульяна, припомнив, что ее бывший школьный дружок Гошка Прозоров теперь вроде бы заделался каким-то крутым начальником. – Знаешь ресторан «Сакуракаи» на Спиридоновке?

– Да.

– Давай там.

– Когда?

– Через час.

– Идет. Только не опаздывай. У меня к тебе серьезное предложение.

И он положил трубку.

Ульяна улыбнулась и швырнула мобильник назад на тумбочку. Вот так звонок! Гошка Прозоров собственной персоной! Ульяна не видела своего школьного бойфренда лет восемь. Значит, сейчас ему уже… Наморщила лоб, но подсчитывать не стала, лишь махнула рукой – за тридцать, это точно. Должно быть, он страшно изменился. И заматерел. Где же Гошка работает?

Ульяна задумчиво сдвинула брови. Кажется, где-то в нефтянке… Нет-нет, он был помощником губернатора какой-то нефтяной губернии. Или что-то вроде этого… А может, и нет. Ладно, неважно. Важно другое – во что одеться? Восемь лет назад Гошка был красавцем, а сейчас, должно быть, к красоте добавились солидность и импозантность.

Пожалуй, следует одеться в деловой костюм, но светлых тонов. А под пиджак – шелковую блузку. Этакий сдержанный эротизм не помешает. Ульяна кивнула сама себе и зашлепала босыми ногами к шкафу.

Она узнала Прозорова сразу. Гошка сидел за угловым столиком и читал газету. Такой же красивый, как восемь лет назад, только чуть не в два раза шире, с поредевшими волосами, в великолепном костюме и с печатью барской солидности на породистом лице.

«Солидный партнер солидных господ», – усмехнулась Ульяна.

Однако, увидев Ульяну, «солидный партнер» радостно расплылся в улыбке и преобразился, снова став тем Гошкой Прозоровым, с которым они когда-то воровали яблоки в колхозном саду.

– Ульяна, ты?

– Она самая! А что, я так сильно изменилась?

Гошка вскочил со стула, и они обнялись. От Прозорова пахло дорогой туалетной водой и дорогой материей. Никакого запаха табака. Краем глаза Ульяна увидела, что двое крепких парней в темных костюмах, сидевшие за соседним столиком, слегка напряглись и переглянулись.

«Охрана, – поняла она. – У Гошки есть свои телохранители! Видать, он и правда высоко взлетел».

– Черт, Гошка, как же я рада тебя видеть!

– Я тебя тоже. – Слегка отстранившись, Прозоров внимательно осмотрел ее, снова улыбнулся и сказал: – Ты такая же, как была.

– Глупости, я стала в десять раз лучше! – смешливо воскликнула Ульяна. – А ты, я вижу, бросил курить? Раньше от тебя несло табаком за версту.

– Бросил. Еще пять лет назад.

– С чего вдруг?

– Здоровый образ жизни. Должность обязывает. Присаживайся!

Он отодвинул для Ульяны кресло, и она уселась. Вытянула из пачки «Мальборо-лайт» белую сигарету и потребовала:

– Давай рассказывай. Где ты сейчас? Кто ты?

– Может, сперва что-нибудь закажем?

Ульяна чиркнула зажигалкой и покачала головой:

– Я не хочу есть. Закажи мне бокал вина.

Прозоров подозвал официантку и заказал вино, а Ульяна закурила. В отличие от Гошки она никак не могла избавиться от пагубной привычки, превращающей ее легкие в решето, хотя и не раз пробовала. Даже участившиеся бронхиты не заставляли решить дело в пользу здорового образа жизни.