— Мы поедем не до самого низа, только спустимся на несколько этажей, — объяснил он Мелине.
Они вышли на пятом этаже. Здесь все казалось довольно спокойным. Но вот среди обшитых деревом стен снова раздался голос Гнуллинга:
— Усилить охрану! Усилить охрану! Книрк, зайдите к начальнику охраны!
— Зовут нашего старого друга, — прошептал Линус. — Идем скорей! Я начинаю узнавать, где мы находимся. Сюда!
Они вышли в длинную галерею и прокрались к самому барьеру. Линус осторожно глянул вниз: там был огромный зал, в котором они побывали в начале своей экспедиции. Тот же самый охранник теперь ходил между рядами и заглядывал под каждое кресло.
— Ластик у тебя? — тихо спросил Линус.
Мелина кивнула и разжала руку. Линус взял с ее ладони ластик и, как только охранник нагнулся, изо всех сил бросил его вниз, подальше от галереи. Ластик приземлился с едва слышным шумом. Охранник разогнулся и быстро сообщил в свой передатчик:
— Подозрительный шум в Говорильном зале! Подозрительный шум в Говорильном зале!
И сразу рядом с детьми прогремел голос Гнуллинга, а его злое лицо в огромном увеличении показалось на экране телевизора.
— Все в Говорильный зал! Все в Говорильный зал!
Зажглись круглые лампы, большущими холодными глазами они смотрели на переполох во дворце. Со всех сторон в зал сбегались чиновники, некоторые из них появились прямо из-под пола, поднявшись по небольшой спиральной лестнице к люку рядом с трибуной. Красные и потные от спешки, на этот раз не очень-то хорошо причесанные, они заполнили весь зал, а некоторые даже не поместились — им пришлось остаться в холле.
Между тем Линус и Мелина потихоньку выбрались из зала и спустились этажом ниже. Они возвращались тем же путем, каким прошли недавно. Вскоре они снова оказались в нижнем холле и стали пробираться гардеробом, вдоль стены, под защитой пальто на вешалках, за спинами чиновников, теснившихся у всех пяти дверей в Говорильный зал.
Но вот гардероб кончился, Линус схватил Мелину за руку, и они бросились бежать. Их сразу заметили! С громкими криками разъяренные чиновники помчались за ними по пятам!
У Линуса не было времени раздумывать, куда бежать. Он сворачивал вправо, влево, распахивал какие-то двери… Они пробежали через огромную кухню, влетели в другую комнату, в третью. Мимо изумленных людей за накрытыми столами в длинном зале ресторана, потом вниз по лестнице, снова мимо столов с изумленными людьми за ними. Но голоса погони слышались все ближе.
Распахнув очередную дверь, Линус и Мелина внезапно очутились на улице. Прямо перед ними стояло в своей клетке маленькое деревце. Никто не смотрел в их сторону, все спешили к серому автофургону, остановившемуся неподалеку. Охранники и собаки только что выпрыгнули из него и теперь направлялись к дворцу.
Линус осмотрелся и в один миг принял решение: увлекая Мелину за собой, он подбежал к деревцу, поднял решетку, спихнул девочку в яму и последовал за нею. Прислушался. Нет, кажется, никто не заметил их молниеносного маневра!
В яме хватало места и для деревца, и для них обоих. До решетки над их головами было еще около метра. Проникая сквозь узорный рисунок решетки, тусклый свет освещал их лица и серый ствол. Над их головами топали чьи-то ноги, сверху падали комочки грязи… Мелина сжала руку Линуса. Тот ободряюще подмигнул ей.
— Ничего, зато здесь они нас не найдут, — прошептал он. — Подождем, а когда они бросят нас разыскивать, пойдем домой.
— Бедняжка, — сказала Мелина, похлопав деревце по стволу. — Ни травинки, ни муравья, совсем одно в своей тесной клетке!
— Ничего, теперь мы с ним рядом, — сказал Линус. — И уж во всяком случае ему лучше стоять здесь, чем стать стенкой Говорильного зала!
С этим она должна была согласиться. Их шепот прервало тяжелое сопение, раздавшееся над ними близко-близко. Они со страхом взглянули вверх и прямо над собой увидели морду большой лохматой собаки. Сквозь решетку на них удивленно, но дружелюбно смотрели коричневые глаза, а черный мокрый нос сопел и фыркал.
— Пойдем, Бим-Бом, — произнес нетерпеливый голос.
Лохматая голова сразу исчезла.
— Какой красивый, прошептала Мелина. — Послушай, а у меня зуб шатается!
И, оттянув нижнюю губу, она показала на маленький зубик.
— Возьми платок и выдерни его, — сказал Линус, вытащив из кармана грязный носовой платок.
Корча гримасы от боли, Мелина долго крутила и вертела, пока маленький зубик не оказался у нее в кулачке. Он был крохотный, жалкий. И на нем краснела кровь.
— Давай закопаем его, — предложил Линус. — Пусть останется здесь на память.
Так они и сделали. Но больше им совершенно нечем было заняться. Это становилось просто нудно. Не очень-то интересно разглядывать подметки у себя над головой! И в отрывках разговоров, которые до них долетали, тоже не было ничего интересного.
— Пить хочется, — захныкала Мелина.
Но Линус был тверд: нужно еще подождать, пока и думать нечего о том, чтобы покинуть свой тайник!
Немного погодя Мелина заснула. Ее голова лежала на плече у Линуса, а тот сидел и думал о чиновниках. Он не понимал их. Он не хотел бы жить в доме из стекла и заставлять горожан делать не то, что им хочется. Почему чинуши вообразили, будто именно они знают, что необходимо людям?
Наконец, заснул и Линус.
Они проснулись от лая собак и окриков команды. Мелина сначала не могла понять, где она находится, но Линус сделал ей знак молчать. И тогда она все вспомнила. Они услышали, как тронулась и уехала машина: наверно, охранники прекратили свои поиски. Можно было вздохнуть с облегчением: пожалуй, погоня за ними кончилась.
Было поздно. Сочился совсем бледный, серый свет, и ужасно хотелось есть. Но выходить было еще страшно, хотя теперь они вспомнили о дяде Флориане и пожалели его: наверно, он очень волнуется!
Дома
Флориан в тревоге шагал взад-вперед по своей мастерской на улице Мармеландер: уже восемь часов вечера, а детей все еще нет! Он уже дважды спускался к фру Лундин, но в третий раз идти к ней ему не хотелось: она слишком сердито толковала о непослушных детях. Хотя Флориан заметил, что и она обеспокоена.
Напротив, в фруктовой лавочке, зажегся свет. Обычно фрекен Миниатюр не закрывала до девяти. Может, зайти к ней на минутку? Хорошо бы хоть с ком-нибудь поговорить…
Он уже начал спускаться, но остановился, вернулся в свою квартиру и вышел на балкон, где нарвал красивый букет: ромашки, фиалки и душистую нежно-розовую розу.
Маленький колокольчик, как всегда, зазвенел, когда он отворил дверь в лавку Минны. Ее застали врасплох, она очень рассердилась. Ей совсем не понравилось, что он вошел так неожиданно, что она не смогла к этому подготовиться. Она должна была бы стоять за прилавком на длинной скамеечке, которую сколотил для нее Линус, чтобы ее было лучше видно за всеми ее товарами. Оттуда она могла бы приветствовать господина Баретта гораздо солиднее — ведь все-таки именно она владелица всех этих конфет, шоколада и карамели, винограда и прочих фруктов!
— Добрый вечер, дорогая фрёкен Миниатюр. Надеюсь, я не помешал? — произнес Флориан.
