Сева произнес первую умную вещь за прошедшую ночь и начинающийся день. У него вообще с умными мыслями не очень. Еще в институте Сева скачивал сочинения и курсовые исключительно с Интернета, а когда это удовольствие прекратилось (единственный пункт Интернета закрыли на ремонт), Сева впал в беспробудную кому и не сдал курсовую в срок. Кажется, в тот раз курсовую ему написала жена Марья…

Я позволил себе некоторую сентиментальность и дружески похлопал моего лучшего друга по плечу.

— Верные идеи подаешь! Сходи-ка, Мусор, к нашему соседу, да все у него выясни.

— А чего это сразу я? — насупился Мусор. — Господа, я не пойду! Это не мой дом, не моя квартира, не мой подъезд… Головы пробивать не дают, а если идти куда, так сразу Карл Давидович. Сам и иди, Витя, если хочешь.

Я посмотрел на Севу. Тот идти сам просто физически не сможет. У него ноги так затрясутся, что рухнет на лестнице и с места не двит нется. А самому тем более не хотелось…

— Мусор, пошли вместе, — предложил я. — Во всех книгах только тупые персонажи отправляются на поиски неизведанного поодиночке.

— Спуститься этажом ниже ты называешь поиском неизведанного? А как тогда назвать путешествие, скажем, в Америку?

— Пошли? — Я протянул руку и изобразил на лице саму невинность. — Заодно выскочим в киоск и сухариков купим…

Увы, я подло сыграл на Мусорщиковой любви к сухарикам. Услышав о «Кириешках», он оживился, подтянул трико и умчался в коридор одеваться.

— Ничего не натворишь? — поинтересовался я у Севы.

— Обижаешь, — хмуро ответил мой лопоухий друг. — Не впервой. А что, надо?

Я еще раз похлопал его по плечу и тоже вышел в коридор.

Мусор уже стоял во всеоружии, нахлобучив шапку на глаза, и выуживал из карманов пальто тонкие кожаные перчатки. Судя по виду, они давно отсырели, а вынуть их и посушить Мусор или не догадался, или попросту забыл.

— Ты не обижайся, Вить, — сказал он, пока я зашнуровывал ботинки. — В том, что я пригласил графа Яркулу, есть тонкий психологический расчет. Он бы никогда не согласился приехать сюда просто так. А тут, видишь ли, повод появился, да и деньжат он подзаработать не прочь. Ну, а когда граф приедет, тут-то я у него в деликатной форме все и выпытаю, где замок его располагается, какие сокровища в каких местах…

— Так он тебе и скажет.

— Скажет, — убежденно проговорил Мусор. — Я ему двести граммов портвейна нацежу, он мне все и расскажет.

— Тогда уж двести граммов свежей крови. Он же вампир, а не алкоголик.

— А это мысль! — Мы вышли из квартиры. Света по-прежнему не было. Правда, теперь на лестнице сквозь замусоленное окно пробивались слабые лучи утреннего солнца. — У меня есть друг, он в больнице работает, — продолжал Мусор, — надо с ним договориться, чтобы стибрил для меня парочку пакетов донорской крови. Он говорит, у них с этим делом проблем нет. Оборудование старое, холодильники новыми замками не снабжены. Заходи, в общем, бери, сколько хочешь. И, что самое интересное, это не рассматривается как кража государственной или частной собственности. Главное, конечно, чтобы не поймали…

Мы спустились на этаж ниже и застыли около двери, на которой висели явно выпиленные кустарным способом из жестяной банки цифры «13», прикрученные на болтики-саморезы. Приглядевшись в полумраке, я обнаружил, что звонка никакого нет, как и ручки. На ее месте зияла черная дырень и топорщились деревянные стружки.

— Что-то не нравится мне здесь, — голосом Шарапова из известного фильма произнес Мусор. — Кажись, циклопы поработали…

— У страха, сам знаешь, что велико, — возразил я. — Не постучим — не узнаем, верно?

— А если засада?

— А если нет?

Мусор запустил руку в карман пальто и извлек маленькую отвертку с пластмассовой ручкой.

— У меня замки на туалете корейские, заедают, — пояснил он, — приходится пользоваться старым дедовским способом и подцеплять язычок отверткой. А сейчас, видишь, для самообороны в самый раз.

— А ты не боишься, что у тебя язычок еще кто-нибудь подцепит?

— Что брать в платном туалете? — в свою очередь спросил Мусор. — Унитазы? Раковины?

— Ты ж там все свои книги хранишь.

— Ну, допустим, не все, а половину, да и кто позарится на собрание сочинений Пелема Грин-вила Вудхауза?

Я вытаращил глаза.

— Ты и такое читаешь?

— Для общего, так сказать, развития, — ответил Мусор, потом выставил отвертку перед собой и встал в позу борца сумо. — Давай стучи. Я готов!

И я постучал.

Вначале ничего не происходило.

Было четко слышно, как гудят спрятанные от глаз людских за железной створкой счетчики. Вскрыть такую створку и открутить малость назад, не повредив пломбу, плевое дело, почему-то подумал я и посмотрел на дырку вместо дверной ручки.

Сквозь нее пробивался едва видимый лучик света.

Затем откуда-то из глубины квартиры раздалось протяжное шарканье тапочек. Кто-то неторопливо приближался к двери.

— Тсс! — Мусор грозно вытаращил глаза. — Если это циклоп, я ловко выколю ему глаз!

— Циклоп в тапочках?

Мусор развел руками: мол, а почему бы и нет?

С той стороны двери замерли. Лучик света из дырки моргнул. Кажется, неизвестный рассматривал наши животы. Еще мне показалось, что Мусорщик едва сдерживается, чтобы не всадить в дырку свою отвертку. Вот и посылай таких людей на дело в одиночку…

Щелкнул замок, и дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы в нее просунулся ствол духового ружья. Почему так непоэтично? Да потому что именно ствол и просунулся! Над стволом из мрака квартиры выглядывало заросшее щетиной, с впалыми глазами и круглым носом лицо, над которым торчали давно не стриженные волосы.

Человек походил скорее на бомжа или закоренелого алкоголика, нежели на героя — истребителя рода циклопов. Повеявший из недр квартиры характерный запах жутчайшего перегара еще больше утвердил меня в моих догадках.

— Какого хрена? — хрипло, с присвистом поинтересовались из-за ружья.

Мусор, увидев, что от его отвертки никакого толку не будет, убрал ее в карман.

— Мы соседи сверху. Вернее, вот он сосед. Позвольте представить — Витя Виноградов. Вы не знакомы? А он как раз над вами живет, топает, хе-хе, иногда, верно, Вить?

Мусор неловко ткнул меня локтем в бок. Ружье не шевельнулось. Лицо, впрочем, добрее тоже не сделалось.

— Паспорт при себе? — поинтересовались из-за ружья. — Документ.

Удобство

… увстодво… удостоверение!

— Паспорт? — удивился Мусор. — Да какой паспорт, товарищ? Ты видишь, как мы одеты?

Мы с этажа спустились и к тебе, понимаешь? Сразу.

— Никого не ждал.

— А мы вроде как без приглашения. Войти можно?

Ружье медленно покачалось из стороны в сторону.

— Чо пришли-то?

Мы с Мусором переглянулись. Действитель

но — а

зачем пришли? Подразумевалось, что дверь нам откроет типичный представитель интеллигенции (раз герой-одиночка, значит, такой и должен быть), мы войдем к нему в квартиру, познакомимся, то да сё, а затем осторожно расскажем о циклопе. Если надо, то и покажем. Разве нормальный человек не поверит?

— Мы по делу, — начал Мусор. — Понимаете, товарищ… Вас, кстати, как зовут, я запамятовал…

— Я не представлялся, — буркнули из-за ружья. — Продолжайте.

— Дело в том, что нынешней ночью мы поймали настоящего живого циклопа…

Ружье исчезло, дверь захлопнулась. Щелкнул замок.

— Э! — ошалело брякнул Мусор. — Я к нему со всей душой, понимаешь, а он! Нет, так не пойдет! Еще никто не закрывал двери перед носом Карла Давидовича Мусорщика!

И Мусор затарабанил в дверь с новой силой. А сил у него, надо сказать, было предостаточно. Наверно, все закончилось бы выломанными дверными петлями, но в это время что-то больно ужалило меня в бедро, чуть выше колена. Я инстинктивно отпрянул в сторону, а тут еще и Мусор вдруг взвизгнул, схватился за ногу и колотить в дверь перестал.

— Ты чего стреляешься? — заорал он на весь лестничный пролет. — А ну выходи, как человека прошу, я тебе зубы-то пересчитаю!