Вместо всего этого, его, кичащегося своей эрудицией, весьма напрягали новые емкие слова и вещи, им соответствовавшие. "Погонами" и "значками" назывались новые знаки отличия, надо сказать, весьма эффективные. "Блокпост" — укрепленный пункт на перекрестке дорог. Не крепость, не секрет, а блокпост! Катапульты нового типа, которые этот загадочный конунг пару раз назвал "синхрофазатронами". Это слово, откровенно говоря, весьма озадачило многомудрого канцлера.
Манве с этими новыми словами, от понимания канцлера — и это его просто начинало бесить — ускользал сам смысл появления этого загадочного Вальдура Арвенстарского и тех личностей, от чьего имени он брал крепости. Кто такой этот Нюкаэль? Откуда у него Хекс? Канцлеру пришлось дать распоряжение тщательно разглядеть родовой перстень эльфа, выдающего себя за высокого вельможу, но лазутчик с этим заданием не смог достаточно близко подобраться к тщательно охраняемой персоне таинственного принца и абсолютно точно сказать, принадлежит ли Нюкаэль Синему Стеблю или Голубому Лепестку, определив лишь примерно цвет маленького перстенечка. В принципе, оба этих королевства находились рядом с Колючим лесом.
Появление темноэльфийского принца Трейва, и причины, побудившие его присоединиться к войску светлоэльфийского бастарда, так и принятие веры Маниту, вообще поставило канцлера в глухой тупик. Личность этого дроу разведка герцога однозначно сумела идентифицировать и подтвердить перекрывающими друг друга сведениями из различных источников: наличия подлинного родового перстня, сличением с описанием из надежных агентурных баз данных, а так же полным соответствием персонажа с портретами из альбомов высокопоставленных дроу хранящихся в архивах разведки.
Окончательный когнитивный диссонанс наступил, когда пришла новость, что одна из ведьм-жен конунга оказалась на самом деле его дочерью, а командир "синхрофазатрона" — Наследным герцогом Алехандро. И далее, эти двое теперь собирались пожениться.
"Ванесса Авгнас не довела дело до конца, раз принц выжил", — пришла мысль в голову канцлера. — "И, испугавшись строгого наказания, когда это открылось, вместо того чтобы униженно просить прощения, ублажая старого козла, решила убежать, обставив все как загадочное исчезновение".
Это было вполне логичной версией, укладывающейся в рамки поведения всех задействованных персонажей.
Канцлеру даже в голову не могло прийти, что в этом театре, который устроил непредсказуемый на сумасшедшие выдумки новоявленный конунг, единственным более-менее правдивым персонажем оказался лишь принц-дроу Трейв.
По справедливости отметим, что Влад любил сложную к анализу ситуацию, любую неразбериху, стараясь в глазах врагов доводить до полного абсурда.
Согласно следующему донесению, Вальдур намеревался двинуться к Торхольму, имея под знаменами трехтысячную наемную армию. Согласно озвученным планам, он затем собирался отбить Маткмарку и посадить на трон там Алехандро, предварительно женив его на своей дочери Марине Арвенстарской, действуя при этом под флагом Нюкаэля. Ситуация с точки зрения претензий — не подкопаешься. Выходило, что все эти попытки выставить загадочного принца Нюкаэля главным действующим лицом не стоят выеденного яйца.
Но окончательно канцлер запутался, когда пришло совершенно секретное и сверхсрочное сообщение. Оно стало предпоследним среди полученных из этого региона. Текст его уместился в пару строчек, но произвел эффект разорвавшейся бомбы: принц Трейв по последним агентурным данным вступил в половую связь с принцем Нюкаэлем. Сам светлый откровенно отвечает на знаки внимания дроу, что говорит о его второй роли в этом марьяже. У канцлера потемнело в глазах. Это был страшный удар по всей светлоэльфийской чести как высшей расы. Светлый принц добровольно лег под темного! Такого позора не знала история девяти миров. Получается, что вся операция — дело рук дроу и те хотят, воспользовавшись заварухой на поверхности, завоевать несколько плацдармов в стратегических местах, а затем провести полномасштабное вторжение…
Последнее же донесение, пришедшее с вопиющим нарушением всех наставлений, открытым текстом, даже не зашифрованное в стихоплетной форме, от самой перспективной лазутчицы заставило канцлера вспотеть: "Сеть раскрыта. Всех наших отвели в лес и, похоже, принесли там в жертву Маниту. Скоро вычислят и меня. Остался последний лечебный заряд в амулете. Больше нет сил и возможности работать в борделе. Прощайте, хозяин. Прошу считать меня эльфийкой клана Зеленого Листа! Слава великому канцлеру Мори!"
В покои герцога решительно и мощно постучали. Канцлер, полностью уйдя в раздумья о будущем расы, в которой даже единственный чудом оставшийся в живых принц, оказался нетрадиционной ориентации, и находясь под влиянием последней щифровки, открытом текстом говорящем о полном вторичном провале всей эльфийской агентурной сети, никак не мог прийти в себя.
— Вырождаемся, мы вырождаемся, о всемудрый Манве! — горько и скорбно качал он головой, не обращая внимания на барабанящий стук в дверь. Канцлер, как и все великие люди, умел концентрироваться, причем осмысление проблем отличалось широким своим спектром — от отравления конкурента до дум тяжелых о судьбах нации.
Элегантно, с истинно эльфийской грацией, хлопнув еще одну рюмашку красного он пошел открывать двери непрошеному посетителю, который, судя по стуку, явно не был секретарем канцлера или положенного регенту адъютантом. Те стучали бы тихо, а лица при этом имели грустные и кислые, как у настоящих помощников гения пера и интриги. Открыв створку незапертой двери, канцлер удивленно узрел довольную лоснящуюся мордашку, у которой один подбородок не успевал выглядывать из под другого. На пороге стоял старый знакомый канцлера — маг-воплощатель Танен, его лучший осведомитель, а теперь еще и по совместительству Президент Академии Магии и почетный вице-президент Университета Колдуний. Первая должность, несмотря на озвученный высокий ранг, означала лишь то, что он является начальником для трех десятков таких же почти бесполезных оболтусов, постоянно занятых тем, что они вместо неустанного практикования в магии, строчили кипами друг на друга доносы. А вот второе титулование, несмотря на полную фиктивность должности, давала право ее обладателю сидеть на заседаниях Университета Колдуний и иногда даже что-то там шелестеть, тщетно пытаясь перекричать бесконечно громко галдящих ведьм. Канцлер, конечно, имел своих высокопоставленных осведомительниц среди колдуний, но совершенно справедливо не доверял женщинам, и поэтому пропихнул на эту синекуру свои "глаза и уши". Бедный, бедный Танен! Вынужденный терпеть сводящий с ума треп, в который ему по роду вмененной деятельности вдобавок нужно было еще и пытаться вслушиваться, во всю эту невозможную женскую трескотню, в итоге он крепко подсел на легкие наркотики. Мало того, каждый раз он возвращался с этих заседаний оплеванный, в самом неприятном смысле слова — вредные ведьмочки, радушно и обольстительно улыбаясь вечно потному толстячку в лицо, искусно и незаметно харчили ему на спину при любом возможном удобном случае.
Женщины, что с них взять.
— Сир! — торжественно провозгласил толстяк. — Я пришел пригласить вас на особо важное заседание Университета Колдуний.
— Тебя, Танен, о великий Манве, сколько раз просить, — неожиданно разорался прямо на пороге взвинченный канцлер, не забывая о высоком слоге. — Не смей так больше называть!
Толстячок, виноватенько потупив маленькие глазки, съежившись, практически как-то перевоплотившись в серенькую, но страдающую серьезным ожирением мышь, проскользнул мимо канцлера в его личные покои. Там, эта реинкарнация грызуна, нагло просеменила в направлении десертного столика. Канцлер, увидев как в бездонной глотке недомага исчезают пирожные по серебряной монетке за штучку, жадно запиваемые сверхдефицитным и элитарным вином, привезенного аж с Заморского континента, стоимость бутылки которого равнялась цене покупки торгового корабля, его оттуда привезшего, слабо махнул рукой. На все Престолов Вечных воля. Если "глаза и уши" хотят есть, то отчего их не подкормить. Еда — бренна, власть — навсегда.
