Марина тем временем замолкла, было видно, что продолжать рассказ ей неприятно.

— Звезда моя, Марина! Поведай мне, что дальше было! — взмолился Влад с таким видом, что еще чуть-чуть и он станет на колени перед той, кто не побоялась пролить свет на обстоятельства его освобождения. Железобетонная выдержка Влада, позволившая ему пережить оккупацию, Переход, плен и освобождение, начала давать трещины. Но конунга крепко держали, подпирая плечами, его верные соратники, поэтому полноценной сцены коленопреклоненной мольбы и унижения не получилось.

Рассказ Марины, как и боялся Влад, не закончился слащавым хэппи-эндом. Тех обозников, кто после слов Скарви не успел или не догадался встать на колени — скрутили возбужденные последователи-неофиты. Их тут же объявили пособниками убийц-дроу и вообще отлучили от рода людского, назвав новомодным термином "нелюдь". А потом староста вместе с ассистировавшим ему Трейвом всех этих неудачников по одному отводил на место казни, и там, чередуя оба "лезвия судьбы", их уже убивал лично Ингвар. Принцессу, с ее согласия, с сильмариллом на груди поставили за пологом, чтоб ей весь этот ужас не пришлось наблюдать воочию.

Под конец рассказа Марина с искреннем сожалением посетовала, что добытой маны еле хватило, чтобы долететь.

Влада неожиданно замутило. Резко расхотелось жить. Нет, моралистом он не был, но и двойные стандарты не любил. Ведь четко же обозначил свою позицию — никаких человеческих жертвоприношений ради магии. Но он сам первый же и нарушил этот принцип — когда из "милосердия" приказал добить тяжелораненых бандитов. Скарви же вообще сейчас весь "в белом" — он объявил приносимых в жертву "нелюдями". И самое главное — всеми членами его команды двигало одно-единственное желание — освободить своего конунга, не считаясь с моральными ограничениями и запретами. Но пока на анонсированной Владом тропе Маниту, по которой они пошли освобождать человечество от ига другой расы, не желая оставаться донорами маны, лилась исключительно людская кровь, причем для подзарядки магических артефактов.

Неожиданный приступ человеколюбия прошел так же внезапно, как и накатил. Влад лично не знал этих торгашей, тем более довольно мутных. Они же привели в замок с караваном "темных эльфов" — услужливо Владу подсказала его махровая антисовесть. И вообще, вопрос стоял — или он, и, значит, вся борьба против эльфов падала в пропасть, или жизни этих сомнительных купцов.

— На все воля Маниту, справедливого и милосердного, — процедил сквозь зубы Влад, подводя жирную черту подо всеми своими метаниями.

— Оставляем здесь гарнизон и выдвигаемся к следующему замку!

Влад сам понимал, что для сражения пока ни опыта, ни численности недостаточно, но он уже не собирался сражаться честно. Серьезный удар по голове во время засады в овраге и обе раненые ноги стали основными аргументами при пересмотре тактики и возможности применения магических артефактов. Задача сохранения тайны наличия у конунга "Хекса" и "Гугнира" и их свойств теперь, с дрейфом ценностей, уже не была первостепенной. Все, что есть — будет использовано. И на каждом "рояле", который есть в его распоряжении, он сыграет мелодию победы.

С него хватит этих лесных "танцев с саблями".

Теперь Влада снедало одно желание — побыстрее закончить войну.

— Великий конунг! — обратился к Владу Ингвар. — Вы серьезно ранены, и вам нельзя сейчас передвигаться. И что делать с пленными?

Влад задумался. На волне захлестнувшей его злобы, он испытывал очень большое искушение пойти по накатанной колее и приказать их всех принести в жертву для пополнения заряда сильмарилла. Но, поколебавшись, конунг решил этого не делать. Одно дело — безотлагательная необходимость, другое — использование жертв для достижения целей обычным порядком, как само собой разумеющееся. Но что тогда делать с захваченными воинами?

— Что за пленные? — задал он вопрос начальнику своей охраны.

— Граф Ригач и десять его людей, а также дюжина баронских дружинников, сложивших оружие, — отрапортовал Ингвар.

— Ригач жив?! — удивился Влад. Он снова ненадолго задумался. Отличная идея не замедлила прийти к нему в голову.

— Ингвар, а пара запасных "посохов связи" — ты их с собой взял или оставил в замке Трант?

— Так как большинство наших людей, все принцы и оружие полетели на летающем острове освобождать вас, мой конунг, то мы забрали и все волшебное оружие — на всякий случай. У Скарви только пятеро наших, но зато есть двенадцать стрел с "акритом". Мы посчитали, что этого вполне достаточно, чтобы отбить неожиданную атаку, — Ингвар в очередной раз продемонстрировал недюжинные способности к тактике.

— Что же, тогда тащите сюда Ригача и оба посоха. Подготовьте коней для пленных — мы их отпустим.

— Зачем им кони, Владислав Юрьевич? — спросила Марина. — Кони очень дорого стоят. Отпустим их пешком! Пусть радуются, что вообще живыми ушли.

— Ох, Маринка, звезда моя, женю я тебя на принце каком залетном, человеческом, будешь королевой — просто зашибись! Красивая, скромная, бережливая! — попытался отшутиться Влад.

Марина насупилась.

— Не нужны мне местные принцы. Все вонючие наверняка и небритые, средневековье, млин.

— Все дело в дрессировке. Действительно, нужен вагон терпения и река времени, чтобы из грязного, небритого и косноязычного мужичонки вытесать себе принца. И не факт, что после этого его не перехватит другая принцесска. Но, поверь, дело того стоит.

Хакерша зарделась, а затем выпалила:

— Если сама воспитаю — фигушки кому потом отдам, только с отрезанными яйцами!

Влад засмеялся.

— Что и требовалось доказать. Любовь — вещь хорошая, но зафиксированные юридически рабские обязательства перед любимой и желанной женщиной — это святое.

Пока Влад развлекался полемикой о прекрасных принцах с Мариной, ему принесли небольшое сооружение из дерева, внешне напоминающее перевернутую клумбу, на которое он с удовольствием присел. Перед ним в землю воткнули четыре сломанных древка от копья и положили на них доску, сделав тем самым примитивный стол. Охрана привела связанного Ригача.

— Прекрасный сэр! — учтиво обратился к пленному Влад. — Как оба видим мы — военное счастье изменчиво. Кто утром был пленным, тот днем уже на коне. Много моих верных друзей погибло, но сейчас я не собираюсь убивать ни лично вас, ни ваших солдат. Достаточно крови. Видит Маниту, я очень хочу встать на тропу мира. Слушайте. Дайте мне слово, что выполните мою просьбу — и я отпущу вас и ваших людей, конными, при оружии и при знаменах. Вы доблестный рыцарь, я хотел бы вас видеть гостем а не взятым под стражу.

— Какого рода будет просьба и не уронит ли она моей чести… сэр? — предусмотрительно поинтересовался граф Ригач, прежде чем радоваться неожиданному предложению от бывшего пленного.

В этот момент Владу принесли оба запасных "посоха связи". Два воина встали слева от стола, осторожно держа в руках по опасному предмету.

— Граф, вы знаете что это такое? Приходилось пользоваться? — Влад кивнул на посохи.

Ригач присмотрелся к предметам, которые воины держали в руках и его брови медленно поползли вверх.

— Это магические артефакты для связи! Но они только для членов королевских семей и высшей эльфийской знати! Откуда у вас это все?

— Граф, вон там у стены конюшни стоит Его Императорское Высочество Нюкаэль, рядом с ним темноэльфийский принц Трейв. Меч, кстати, который у вас вызвал столько вопросов, действительно принадлежал Эльгар-эль-Элендиэль. Его перековали для нового владельца. Сэр Ригач, вы не представляете в какую интригу вы влезли и какие силы здесь задействованы. Это недоразумение с баронами надо прекращать, вы не находите? Итак, ваше дело следующее — взять один из посохов и явиться к братьям-баронам в замок Дирн. Все выжившие в этой крепости — будут вас сопровождать. Сами понимаете, в одиночку, со сверхценным артефактом отпускать в наш кишащий дезертирами лес — дело больше похожее на убийство. Итак, вы должны как можно быстрее достигнуть замка Дирн, протрубить в рог, вызвать во внутренний двор замка обоих баронов и активировать связь. Для этого достаточно будет вырвать вот этот шнурок и затем с силой воткнуть конец посоха в землю. Вы запомните или вам записать надо? Все понятно? — последнюю фразу Влад сказал вопросительно, но дьявольские огни кувыркались у него в глазах.