Джахид ущипнул меня за руку, но не больно, а в шутку, и мы немножко поборолись. Упали на стойку с платками, те разлетелись, и продавец отвесил нам по подзатыльнику, уже не в шутку.

Это было невероятно хорошо – вернуться к веселью и жестокости Улицы. Я и не представлял, насколько сильно соскучился по ней и по всему, что на ней было, – даже по Джахиду.

Мы зашли во двор, подальше от продавца платков, сели на грязные ступеньки перед входом в закрытый магазин с сувенирами, и Джахид поведал мне, что его мать после нашего переезда постоянно не в духе, поскольку ей больше не с кем ссориться. Сообщил также, что скоро уберется с Чикен-стрит – его отец встретил кого-то, кто был ему чем-то обязан, и для него, как человека грамотного, нашли работу в муниципалитете. Искусством приготовления чая он уже овладел, и скоро его научат делать еще что-то полезное.

– Хорошая работа, – сказал он, выпрямляя спину. – И для меня удобный случай.

– Понимаю, – сказал я, искренне радуясь за него. – То есть поздравляю, Джахид, хотел я сказать.

– Да, – кивнул тот, – спасибо.

И снова ущипнул меня за руку.

К сожалению, у Джамили дела не стали лучше, пока меня не было. Под левым глазом у нее я разглядел синяк, и она объяснила, что ее ударила локтем нищенка, пытаясь первой добраться до бумажника иностранца.

– Все меняется, – сказала она. – Это уже становится похожим на мафию. Или ты входишь в семью, или проваливаешь. Я и сегодня-то пришла только потому, что сейчас Рождество и всем хватает. А еще – повидаться с Джахидом и Спанди.

Я посмотрел на Джамилю и только сейчас заметил, что выглядит она усталой и как будто старше своих лет. И решил попросить Пира Хедери найти для нее работу в магазине.

– А где Спанди? – спросил я.

– На другом конце улицы, продает карточки, – сказала Джамиля. – Он гораздо лучше выглядит с тех пор, как твой друг Хаджи Хан отобрал у него жестянку.

– Кстати, о Хаджи Хане, – вмешался Джахид. – Чтоб я сдох, Фавад! Ты теперь играешь с большими мальчиками.

– Ты его знаешь? – спросил я.

– Да… то есть не лично, конечно, но я о нем слышал – настоящий афганский герой!

– А не торговец наркотиками?

Джахид пожал плечами.

– Покажи мне богатого человека в Афганистане, который не имел бы дела с наркотиками. Что, он от этого становится хуже? Остановить маковую заразу – проблема Запада, а не наша. Это они там колются всякой дрянью и заражают друг друга СПИДом. Мы же всего лишь пытаемся свести концы с концами.

– Откуда ты знаешь, что Хаджи Хан торгует наркотиками? – спросил я у Спанди, когда мы отправились с Чикен-стрит по домам.

– Да так, слышал. – Спанди на ходу пересчитывал выручку, отделяя свою долю от денег Хаджи Хана, чтобы разложить их по разным карманам. Он выглядел теперь намного лучше – и чище, и моложе. Если бы не шрам на лице, оставленный песчаными мухами, его можно было бы даже назвать красивым. – У отца есть знакомые с востока, водители, которые возят через границу топливо. Они часто бывают в Джелалабаде и в разговоре поминали пару раз Хаджи Хана.

– И сказали, что он наркоторговец?

– Ну сказали, только это всего лишь слухи. Его ни разу не арестовывали, и ничего такого.

– А ты что думаешь?

– Я? – Спанди пожал плечами. – Я думаю, что это непросто – арестовать человека, который сражался за свою страну и потерял из-за этого своих близких.

– Как потерял?

– Отец говорит, у Хаджи Хана была жена красавица, но ее и их старшую дочку убили пакистанские агенты – застрелили в постели, спящих.

– За что?! – Мне стало худо, когда я представил себе Хаджи Хана, склонившегося над тем, что осталось от его жены и дочери, мрак и смерть, поселившиеся у него в душе.

– Он воевал с талибами, Фавад. Наверно, это было ему предупреждением, но если так, то они сильно просчитались, потому что потом он сражался вообще как безумец. Отец говорит, некоторые из его заданий стали легендой, потому что это было чистое самоубийство. А я думаю, что ему было плевать на смерть после того, что случилось. И вообще на все плевать.

Я распрощался со Спанди возле британского посольства и побежал в магазин к Пиру Хедери просить работу для Джамили.

Он сказал, что подумает, хотя любая женщина – как бы молода она ни была – проклятие для всякого афганского мужчины в здравом уме, и я поблагодарил его заранее, поняв, что он поможет. Иначе сразу сказал бы «нет».

Пока я шел домой, мимо больших домов, где жили работники НГО, министры и бизнесмены, мимо индийских и ливанских ресторанчиков, откуда слышался смех, я думал сперва о Джамиле и о том, как она будет счастлива, когда узнает, что я нашел ей работу у Пира Хедери. А потом вновь представил себе невозможное горе Хаджи Хана, которое тот должен был испытать при виде залитых кровью тел своих близких, уснувших навсегда.

Я понимал его боль. И почти чувствовал ее сам.

Удивительно, но иностранцы, приезжающие в нашу страну, только и могут что твердить о ее «захватывающей дух красоте» и о «благородстве и отваге» нашего народа. Хотя истинная реальность Афганистана – это боль и смерть, и среди нас нет ни одного человека, которого они не коснулись бы так или иначе. Война – то с русскими, то с моджахедами, то с талибами – отнимала у нас отцов и братьев; ее отголоски продолжают отнимать у нас детей, а ее последствия сделали нас нищими, как бродяги.

И пусть иностранцы толкуют о прекрасных пейзажах и национальных добродетелях, а мы без колебаний променяли бы их на одно-единственное мгновение мира – благодатное мгновение, когда скорбь, пустившая корни в нашей земле, оставила бы нас и отправилась терзать кого-то другого.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.