А в Германии тогда было правило: для того, чтобы участковый полицейский мог видеть, кто где живет, необходимо было на доске, так называемый тихий портье, написать свою фамилию и повесить на забор рядом с домом или рядом с дверью в дом. Американцы дали задание проверить «мой» адрес своему источнику, который задание выполнил, нашел это здание, хотя очень боялся территории ГДР, на которой располагался Западный Берлин. Я потом читал его рапорт американцам.

Во время операции мне приходилось разговаривать с Донованом, встречать-провожать его – мы даже распили с ним бутылку вина, и позже в мемуарах он написал: «У Дривса были большие волосатые руки». (Смеется.) Я долго думал: «Разве у меня волосатые руки?» (Демонстрирует руки.)

– «Подкрышники» – обидный термин?

– Совершенно необидный. Это человек, который в силу своей занятости постоянным местом работы имеет какое-то гражданское учреждение, частное или государственное. В США, например, я числился заместителем нашего постоянного представителя при ООН.

– Вы предложили мне почитать книгу о разведчике Якове Серебрянском, мол, там много нового. А противник в подобных трудах, ставших возможными в 1990-е годы, не находит для себя ничего нового?

– Противник и так многое знает, но скорее всего будет сравнивать известные ему факты с теми, которые излагаются в книге. Кстати, помню, когда в 1990-е годы «ушел» Митрохин, сотрудник-пенсионер из учетных подразделений разведки, он передал американцам снятые им материалы. Так американцы прислали эти материалы мне – я тогда уже был в отставке: «Познакомься, пожалуйста, с материалами Митрохина. Не мог бы ты подтвердить, где правда, а где вымысел». (Смеется.)

Когда будете читать «Якова Серебрянского», то поймете, как в сложнейшей обстановке в старой разведке был поставлен процесс формирования подразделений и подбора людей; тогда внутри самой разведки были подразделения, о которых никто не знал. После 1991 года все это, конечно, изменилось.

– За что Вас поздравил с днем рождения сам Мао Цзэдун?

– Мао Цзэдун не мог меня поздравить. Это была шутка моих коллег. Когда я справлял в Китае один из своих дней рождения, ребята, которые входили в состав нашей резидентуры, изготовили «сообщение» сводки «Синьхуа» (китайское информационное агентство. – Прим. авт.) по этому событию. (Смеется). Спустя много лет после этого случая, когда я приехал на работу в Нью-Йорк, где встречал свое 50-летие, то застал там несколько моих бывших сотрудников, которые хорошо помнили тот наш китайский период. Они-то и принесли и положили передо мной рулон телетайпной ленты, где сообщалось, что Юрия Дроздова с юбилеем поздравил Мао Цзэдун. Я говорю: «Опять сотворили провокацию?»… Тут надо понять, что «американцы» и «китайцы» были в разведке двумя внутренне доброжелательно соперничающими структурами, а эта шутка дала мне понять, что большая легальная резидентура в США приняла меня за своего.

– Возвращаясь к Китаю… Как я понимаю, в 1960-е годы разглядеть истоки китайского экономического чуда было еще нельзя? Разведке не из чего было делать такие далеко идущие выводы?

– Когда в 1968 году я заканчивал свою работу на посту резидента советской разведки в Китае, мне из Центра прислали телеграмму: «Несмотря на то что ваша работа в Китае завершена, Юрий Владимирович просит вас задержаться на месяц и написать свои соображения относительно положения в Китае и перспектив советско-китайских отношений». В течение этого месяца я написал 103 страницы, где среди прочего было сказано, что ситуация, которая складывается в настоящее время в Китае, изменчива, китайцы решают вопрос создания новой общественной формации, но в этом нет ничего удивительного, к этому надо относиться терпимо и исходить из того, что китайцы будут использовать в интересах своей страны передовые элементы как социалистической, так и капиталистической системы.

После моего возвращения из Китая прошло больше года, когда мне однажды позвонил Андропов: «Возвращаю тебе твой отчет по Китаю» – и отдал мне мой материал. И добавил: «На нем есть пометки. Знаешь, чьи?» Пожимаю плечами: «Нет, не знаю». «Эта пометка такого-то, эта такого-то, а вот эта такого-то… – называет Андропов фамилии высоких политических деятелей. – А вообще-то смело написано!»

– Судьба созданного Вами спецподразделения «Вымпел» трагична – он стал заложником политических разборок среди руководства новой демократической России…

– Да. Ельцин не простил «Вымпелу» отказ штурмовать Белый дом в 1993 году, хотя в 1991 году «Вымпел» в аналогичной ситуации также не стал брать штурмом здание Верховного Совета, где тогда укрывался тот же Ельцин. 23 декабря 1993 года Ельцин подписал указ о переподчинении «Вымпела» МВД. 112 человек сразу подали рапорты об отставке. 150 человек ушли в контрразведку, в разведку, в МЧС. Часть бывших сотрудников создали частные охранные предприятия или свой бизнес; насколько мне известно, никто из них не запятнал себя службой криминальным авторитетам, которые за колоссальную плату предлагали советническую работу. В МВД тогда осталось только 50 человек. Насколько я помню, это ребята, которые пришли в «Вымпел» на его позднем этапе, в конце 1980-х годов, когда в стране начало развиваться кооперативное движение. Поэтому, что касается настоящих вымпеловцев, которые создавали это подразделение, я уверен, что, если бы в стране не изменилась обстановка, они бы у меня до сих пор продолжали повышать свои боевые качества.

Москва, февраль 2011 г.

Леонов Николай Сергеевич – бывший руководитель Аналитического управления КГБ СССР, генерал-лейтенант. Родился 22 августа 1928 г. в Рязанской области. В 1983–1991 гг. – заместитель начальника внешней разведки КГБ СССР. Доктор исторических наук, профессор МГИМО.

– Вы долгое время курировали западное направление нашей разведки. Возможны были после распада Советского Союза в полном смысле равные, партнерские отношения России и США?

– Равенства они не хотят. Ни американское правительство, ни американский народ не в состоянии пока преодолеть психологическую неполноценность, связанную не столько с чувством самодостаточности, сколько с чувством собственной исключительности. Такое чувство исключительности было присуще только нескольким народам. Немцы это провозглашали как доктрину: Deutschland, Deutsch– land uber alles. Нечто подобное сейчас происходит в Америке. Американец считает себя неравным представителю любой другой нации. Отсюда и их желание судить всех в мире: сербов, Милошевича… Даже у нас они собирались судить тех, кто подавлял Чечню не так, как предлагали США. При этом своих людей они под международный суд не отдадут никогда. Что бы они ни вытворяли. Сейчас опубликованы кучи материалов о зверствах США в Ираке… И что? Ну, убили 100 тысяч иракцев. Так это же иракцы. А американец – это американец. Если где-то на крошечном островке Гренада обидели трех американских студентов, то туда надо посылать эскадру. Надо свергать местное правительство. Утопить все в крови.

На партнерство с США надо смотреть исключительно с точки зрения национальных интересов России. С этой точки зрения я, например, не вижу никакой необходимости участия России в той системе блокадных мер, которые приняты в отношении Ирана. Почему Россия с радостью к ней подключилась? Анализировали мы или нет последствия такой нашей политики? Что мы от этого выиграли и что нам за это дадут американцы? Ничего не дадут! Можете быть абсолютно в этом уверены. Я даже на Библии готов в этом поклясться. Они нам 50 лет ничего не давали. Почему же сейчас должны что-то дать? С какой стати? У американцев же это не волюнтаристские шаги. Их внешняя политика всегда бипартийна. Внутри страны между собой они никогда не разойдутся в оценках международной ситуации. Это философия их развития. Это их государственное мировоззрение. Все, кто проработал в США и отдал часть своей жизни исследованию США, об этом прекрасно знают. Так что всем остальным надо помнить, что наши национальные интересы тоже должны быть превыше всего.