Эти и масса аналогичных картинок дезориентировали привычного к кинофильмам о Великой Отечественной войне постсоветского телезрителя, лишали его душевного равновесия и внушали отторжение от текущей политики вообще. И в этом тоже был, кстати, скрытый, сторонний смысл навязывания всего этого политического абсурда. (Политически пассивным народом ведь легче управлять.) Во вбитых у советского человека с детства клише враг был врагом, церемониться с которым и уж тем более дружить никому и в голову не приходило. А тут все с ног на голову. Стоит только включить телевизор, увидишь интервью с Шамилем Басаевым, а по соседнему каналу «слуги народа» во главе с Новодворской и Боровым требуют от США применить экономические санкции к собственной стране за позорную войну.

Согласитесь, было отчего пойти кругом голове советского обывателя. Именно поэтому, кстати, знаменитое путинское «И в сортире мочить будем!» легло в 1999 году бальзамом на душу россиян. (Тем более что вскоре выяснилось, что молодой президент слов на ветер не бросает[8].) Ибо смертельно устали они от реалий новой «холодной войны». А в том, что Чеченская война была удавшимся планом «холодной войны» спецслужб Запада против России, у меня, к примеру, никаких сомнений нет. Прямым доказательством этому служит опубликованная в этой главе беседа с генералом армии Куликовым, который в 1995 году командовал военной операцией в Чечне. Он расскажет, как Ельцин едва не отправил ему телеграмму с приказом прекратить наступление и о том, что в результате такого приказа федеральные войска оказывались в западне боевиков.

Понятно, что сам Борис Николаевич в военных операциях понимал, как свинья в апельсинах, поэтому куда интереснее узнать, кто подвиг президента России действовать в интересах боевиков. Ответ потрясает: сами боевики. Не лично, конечно, но с помощью своих людей в Кремле[9].

И скажите мне после этого, как должны были воспринимать такого рода информацию простые люди? Невдомек им было, что закрутило Россию в омут геополитической катастрофы, где не действуют законы логики. Что идет в России война пострашнее чеченской, ибо ее конечной целью являлся развал государства. Вспомните бесчисленные теледебаты о проблеме Чечни того времени. Каких только вариантов ее разрешения (мнимого, конечно) не выдвигалось. Вплоть до немедленного отделения. И говорилось это не забубенными либералами по науськиванию Запада, а солидными политиками продержавной ориентации. Юрием Лужковым, например. Или Станиславом Говорухиным, который возглавлял парламентскую комиссию по Чечне. (Подробности в главе «Конец фильмы».)

Как ни парадоксально, голоса этих, радеющих за Россию политиков звучали в унисон с мнением либералов-западников типа Новодворской. Первые требовали обнести границы с отделенной Чечней колючей проволокой, другие – просто предоставить ей независимость. (Жириновский, правда, как всегда, отличился оригинальностью, предложив сбросить на Чечню атомную бомбу.) Но и тот и другой варианты на деле означали начало распада России. Ибо за событиями на Северном Кавказе в оба глаза пристально следили такие тлеющие источники нового сепаратизма, как Татарстан и Башкирия. (О Северном Кавказе я уж просто молчу.) Стоило Чечне стать независимой, как от прокремлевских режимов Шаймиева и Рахимова остались бы рожки да ножки, а им на смену пришли бы радикальные исламисты, для которых пример Чечни был смыслом политической карьеры.

А потом, отделить Чечню вовсе не означало разрубить гордиев узел проблем, с нею связанных. Чечню моментально признали бы все западные страны, и она на правах суверенного государства и в соответствии со всеми мировыми нормами стала бы качать права перед Россией. Какие? Да хотя бы аналогичные тем, что вот уже 60 лет без устали качает такое, казалось бы, цивилизованное государство, как Польша. Я имею в виду, конечно, Катынь. Не волнуйтесь, темных чеченов быстро кто надо обучил бы, что все произошедшее с ней в 1994 году – геноцид России в отношении маленького, но гордого горского народа. И Россия за это должна ответить по полной. Тем более страшные последствия войны и впрямь были налицо. И вот тогда в нашей стране начался апокалипсис под названием «Распад государства».

От злобных, назойливых соседей избавляются другими методами, в другой обстановке и с другим результатом. (Грузия, сколько ни выслуживается перед дядей Сэмом, из-за российского эмбарго на ее вино по-прежнему остается бедной страной.) И отнюдь не странно, что в этих самых иных политических реалиях, например, той же Чечне или ее собрату Дагестану сегодня уходить из России смерти подобно[10]. Ибо новые поколения этих народов уже привыкли осваивать бюджетные миллиарды и не способны полноценно трудиться. Никакая Турция, Иран или Пакистан их, подобно России, содержать не будет. И на Кавказе это, в отличие от Украины, прекрасно понимают.

Эта глава затрагивает и сепаратизм в советской Средней Азии, предшествовавший Чечне. (Бывший генеральный прокурор СССР Александр Сухарев расскажет об ошской резне.) Но, конечно, апогеем безрассудства советской и российской власти в сфере национальной политики была и остается Чечня. Воспоминания Сухарева лишь отправят нас к началу трагедии.

И Рамазан Абдулатипов, и Сергей Кара-Мурза, беседы с которыми представлены ниже, в один голос утверждают, что истоки национализма на постсоветском пространстве заключаются в возникновении новой генерации людей – так называемых новых русских разных национальностей. Мол, их конфликт с людьми традиционно советского менталитета и есть настоящая трагедия. Взгляд, по-моему, крайне упрощенный, тем более что и среди новых русских немало приверженцев национального самосознания. Вспомните, кто с охотой пользуется символикой и атрибутикой России – и богатые тоже.

Расходятся наши уважаемые эксперты только в методах разрешения национальных проблем. Кара-Мурза утверждает – и здесь я на сто процентов на его стороне, – что в России со времен гибели Советского Союза нет никакой национальной политики. Конечно, признать это экс-министру национальностей Абдулатипову невозможно, но факт остается фактом: мы до сих пор живем в обществе, где взаимоотношения людей различных конфессий и национальностей основываются на случайности, хаосе и, само собой, под приглядом Госдепартамента США, вынудившего в начале 1990-х подписать Ельцина тайные соглашения.

И еще. Я сознательно предоставил читателю возможность ознакомиться с воспоминаниями генпрокурора СССР Александра Сухарева о мало известных деталях нашумевшего дела Гдляна – Иванова, казалось бы, выпадающих из тематики данной главы. Но. Во-первых, Гдлян и Иванов приложили, на мой взгляд, свои руки к делу разобщения русского народа с узбекским, а значит, и лили воду на мельницу сепаратизма. А во-вторых, как я уже говорил, мне искренне жаль опускать сенсационные подробности некоторых бесед в угоду содержательной целостности повествования. Уверен, читатель оценит «лирические отступления» наших героев, так как их ценность для истории непреходяща.

Куликов Анатолий Сергеевич – российский государственный деятель. Родился 4 сентября 1946 г. в Ставропольском крае. В 1995 г. был командующим Объединенной группировкой федеральных сил на территории Чечни. В 1995–1998 гг. – руководитель МВД России. Президент Клуба военачальников России. Генерал армии.

– Чеченская война – самое, пожалуй, наглядное эхо краха Советского Союза. И, наверное, самый сакральный вопрос, связанный с этой войной: кто в Москве выбивал из Ельцина приказы прекращать наступление федеральных войск, которыми в то время командовали Вы?

– Вы просите меня назвать фамилии, а потом мне за это придется нести ответственность, значит, надо быть готовым к судебным разбирательствам, имея неопровержимые доказательства. А их у меня нет. Я могу предположить, что это люди из окружения Бориса Николаевича Ельцина. Я далек от мысли, что сам Борис Николаевич продиктовал эту телеграмму. Ему наверняка предложили, он и продиктовал, не вникая в эти вопросы. Хотя по-хорошему верховный должен был позвонить командующему в Чечню или одному из министров – МВД или обороны – и сказать: «Мне предлагают подписать такую вот телеграмму. Как вы на это смотрите?» Уверяю вас, и оба министра были бы против, и я как командующий был бы против, потому что в тот момент мы только вклинились в горы на 15 километров и, кроме авиации, нас никто поддержать не мог, по ущельям артиллерийский огонь неэффективен, тем более с закрытых огневых позиций. Я не мог отдать на убой свои войска, понимал всю меру ответственности за эту ситуацию, и для меня было важно найти Ельцина, чтобы он отменил свое распоряжение. Что я и сделал. Иначе бы, повторяю, нас просто уничтожили. И этого, кстати, не скрывал Масхадов, который в своих переговорах говорил: «Продержитесь до полуночи, я им устрою концерт». Оказывается, в Москве в то время был Курбанов, представитель Дудаева, который кого-то убедил, не знаю, использовал ли он при этом какую-нибудь форму заинтересованности, в том числе и материальную, но после его встреч появилось вот такое распоряжение Ельцина.