Они атаковали крейсер «Глазго», который стоял на якоре и выглядел легкой добычей.

Тогда еще не были отработаны до конца все приемы. В результате глубину хода торпед установили неверно. А ведь попали, поразили и нос, и корму! Но торпеды угодили в броневой пояс, и крейсер отделался гибелью двух членов экипажа и повреждениями, которые устранили через два месяца.

Пропаганда любит рассказывать о триумфах итальянской авиации. Так надо. Родине необходимо слышать о героях и победах.

А ведь были и другие истории, куда менее громкие, но не менее существенные.

...В сумерках 11 января 1941 года Бускалья поднял самолет в воздух. Ему не повезло: сначала он не смог обнаружить неприятеля, а потом, при посадке в темноте, повредил самолет.

И тут следует отдать должное родной «Савойе»: торпеда не взорвалась. Хотя могла бы. Могла бы жахнуть и разнести и самолет, и экипаж. Однако предусмотрено было, что взрыватель торпеды ставит в боевое положение сам пилот — из кабины, с помощью дистанционного управления. И он же может поставить взрыватель обратно на предохранитель.

На следующий день Бускалья обсуждал с Эрази кое-какие соображения.

— Мы постоянно атакуем военные корабли. Естественно, они дают отпор, на то они и военные. А ведь нашей основной целью должны являться транспортники. Даже если мы потопим пару крейсеров, англичане все равно добьются своей цели, ведь истинная их цель — довести транспорты до Мальты.

— А транспортник, кстати, и утопить проще, — добавил Эрази.

— Проще, — с нажимом, как можно более иронически, подтвердил Бускалья.

13 октября 1941 года, Средиземное море

— Атакуем головной линкор!

В открытом море вновь «большие горшки» «томми» — два линкора, три крейсера, десять эсминцев. Против них выслали всего три S.M.79 A.S.

На первый из кораблей, «Бархэм», и была направлена их атака.

Торпедоносцы шли клином, в сомкнутом строю. Британцы поливали их огнем.

Возглавлял тройку лейтенант Грациани. Сбросив торпеду, он не смог провести обычный маневр — отвернуть в сторону. Ему мешал соседний самолет.

И Грациани принял единственное возможное решение...

— Что он делает? — в ужасе пробормотал лейтенант Фаджиони.

Резко увеличив скорость, Грациани провел самолет над самыми верхушками мачт линкора.

Он буквально просвистел сквозь ураганный огонь, затем набрал высоту и повернул в сторону своего аэродрома.

Благополучно посадив искалеченную «Савойю», Грациани стал ждать своих товарищей и, главное, известей о результатах налета.

— ...Как — торпеды не взорвались?

Узнав об этом, Грациани сам готов был взорваться...

17 декабря 1941 года, база итальянских торпедоносцев Эйн-эль-Газала — Средиземное море

Целью звена из трех летчиков — Бускальи, Фаджиони и Форцинетти был очередной конвой, направлявшийся из Александрии на Мальту.

Бускалья, уже наученный горьким опытом, понимал: далеко не все идет как надо.

Командование определенно приняло ошибочную тактику. Вместо массированных ударов — комариные укусы. Тактика использования мелких групп, фактически по два-три самолета, сводят на нет высокий уровень подготовки экипажей.

Но что делать? Не хватает летчиков, не хватает и самолетов.

Эскадрилья втянута в бесконечную рутину: вылет, торпедирование, удача или неудача — и возвращение на базу.

...Англичане хорошо подготовились к встрече «трехмоторников». Шесть легких крейсеров и шестнадцать эсминцев поставили на пути трех торпедоносцев плотную огневую завесу.

Воздух наполнился огнем, и внезапно Бускалья увидел огромный пламенный шар.

По расположению самолета он понял: Форцинетти.

В мгновение ока огромный самолет исчез в облаке взрыва. В воду посыпались горящие обломки...

...Да, о многом следует поразмыслить герою войны, пока он находится в отпуске.

5 марта 1942 года, авиабаза Литториа (Латина)

Капитану Карло Эммануэлю Бускалье, сверкавшему пятью Серебряными звездами «За воинскую доблесть» и германским Железным крестом 2-го класса, предстояло возглавить новую элитную 132-ю эскадрилью A.S. — Aerosiluranti (торпедоносцев).

Свежеподготовленные летчики, новые самолеты... Специальный рай для офицеров, которые хорошо себя вели.

Прибыв в Литторию, капитан увидел... десяток неисправных самолетов и нескольких задерганных офицеров снабжения.

— Где летчики?

Из казарм выбежали и спешно построились «желторотики». Бускалья и сам был отнюдь не почтенного возраста, всего двадцать семь, — но при виде столь цветущей юности даже он разинул рот.

«Нужны опытные пилоты, костяк эскадрильи, — подумал он, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. — Запрошу Фаджиони, Грациани...»

Он быстро, деловито поздоровался с пилотами, спросил — сколько у них часов налета. Оказалось, не более пяти.

Бускалья скрипнул зубами. От снабженцев он уже знал: бензина и масла не хватает, обучать молодых летчиков будет трудно.

Что до самолетов, то половина попросту недоукомплектована.

Пока Бускалья находился в отпуске, он успел обдумать — как усовершенствовать самолет, как лучше отработать тактику. А теперь сидит среди груды недосамолетов и не знает, как добывать самые необходимые приборы.

Вечером состоялся тяжелый разговор со снабженцами. Выручило то, что в Италии все друг другу родственники. Нашлись связишки на заводах, мастерских, и уже через неделю какие-то «кумовья» начали привозить на частных автомобилях агрегаты для машин. Мафия, как она есть.

— Я хочу установить на самолетах маломощные коротковолновые радиостанции для связи между экипажами, — терпеливо объяснял Бускалья очередному «куму».

— Может, помощнее чего достать? — не понимал «кум».

— Надо, чтобы англичане не запеленговали, — втолковывал Бускалья. — Сумеете добыть хотя бы десять штук?

«Интересно, — иногда мелькало в голове у капитана, — если начальство узнает, что я действую через голову командования...» Но начальство старательно закрывало на это глаза. Ведь в противном случае ему самому пришлось бы заниматься доукомплектацией самолетов!

20 марта 1942 года, авиабаза Литториа

Лейтенант Фаджиони весело хлопнул старого товарища по плечу.

— Рад, что мы снова в одной эскадрилье! Ты теперь важная птица, я погляжу. Покажи-ка мне, Карло, что ты сделал с нашим старым «горбуном». Ходят слухи, что ты переделываешь самолеты?

— Просто кое-что предложил, — ответил Бускалья. — Хочу поставить стреляющую вперед немецкую автоматическую пушку, дополнительный тысячелитровый бензобак на месте заделанного бомболюка. Подфюзеляжную гондолу мы убрали, торпедоносцу она не нужна. Двигатели ставим «Альфа-Ромео» на восемьсот шестьдесят лошадиных сил.

— И чего ты добился?

— Теоретически — максимальной скорости свыше пятисот километров в час, а масса боевой нагрузки будет удвоена. Понесем две торпеды вместо одной.

— И кто всеми этими усовершенствованиями будет заниматься? — прищурился Фаджиони. — Собираешься построить собственный завод?

— Не поверишь, но большую часть работ в состоянии выполнить на местах штатные техники...

В этот момент к ним подошел молодой лейтенант Моретти.

— Вы позволите?

Он обратился к командиру не по-уставному — «Voi» — на «Вы», а «Lei». «Lei» было тоже вежливым обращением, но гораздо более фамильярным, дружеским, на «вы» с маленькой буквы.

Фаджиони приподнял бровь, но ничего не сказал. Бускалье видней, как обращаться со своими подчиненными.

— Ожидается прибытие генерала Ломбардини. Он желает ознакомиться с S.M.79 A.S., — доложил молодой офицер.

Ломбардини был крупным фашистским чином. Бускалья кивнул, отпуская молодого офицера, и повернулся к Фаджиони: