Имя избранника заставило Джой более-менее проснуться. Широко вздохнув, она принялась выпутываться из одеяла, как бабочка из кокона.

– Ох, какая это мука – вставать в такую рань! Неужели мне придется это проделывать еще несколько дней?

Покачивая головой, Карен пошла к дверям, а полусонная Джой поплелась в ванную, бормоча про себя, что Артур непременно обязан оценить жертвы, приносимые ею ради него.

Карен приготовила крепкий черный кофе, и Джой смогла очнуться с его помощью. Сидя напротив подруги, она, позевывая, пила кофе и привычно прожектерствовала:

– Поначалу мне, как и всей прислуге в особняке, придется носить униформу. Знаешь, такое преотвратное синее платье с дурацким передником. Передник, правда, кружевной, что несколько смягчает его идиотизм. Не понимаю, зачем нужна эта униформа? Неужели Артур или его домашние могут перепутать прислугу с домочадцами?

Карен с ней согласилась.

– Конечно, это своего рода анахронизм. Дань традициям, так сказать.

– Да уж, я на своей шкуре прочувствую эту дань традициям.

– Если тебе что-то не понравится, ты в любой момент сможешь уйти. По сравнении с остальным персоналом ты в привилегированном положении. Тебе не из-за чего терпеть понукания или неприятные приказания.

Но Джой так не считала.

– Нет уж, никогда я оттуда не уйду. Просто повышу свой статус. Стану женой лорда Артура и кто тогда посмеет разбудить меня раньше десяти часов?

Карен невольно засмеялась.

– Да, это мощный стимул для брака. Но тебе пора ехать, если не хочешь опоздать. Или ты предпочитаешь общественный транспорт?

Джой озадачилась. Она никогда не ездила на чем-то другом, кроме своего любимого ярко-красного «астон-мартин».

– Не знаю, можно ли в особняке держать личный транспорт. Хотя в подвальном этаже большой гараж, но, скорее всего, там паркуют только машины семьи. Но, может быть, если попросить, то разрешат и мне?

– Ты не забыла, что у тебя слишком дорогая машина для обычного наемного работника?

– Вот черт! Об этом-то я и не подумала!

Карен нисколько не удивилась. Наоборот, было бы странно, если бы Джой подумала о подобной, с ее точки зрения, мелочи.

– Рациональнее воспользоваться обычным рейсовым автобусом. Остановка на углу. Ты сможешь держать меня в курсе своих приключений, а то я что-то немного волнуюсь?

– Конечно. Я обязательно тебе позвоню. Пока!

Джой упорхнула. Допив в тишине кофе, Карен отправилась на работу. В такую рань туристов на обычно шумных улицах еще не было, лишь спешил на работу офисный народ. Карен с удовольствием вдыхала свежий воздух, посматривая на голубое, необычно яркое для осени небо.

День прошел на редкость напряженно и сумбурно, заставив ее позабыть обо всем. Но вечером Карен вспомнила о подруге и забеспокоилась. Как там она? Не пожалела ли о своем грандиозном плане? Зазвонивший в полной тишине городской телефон ударил по нервам. Это оказалась Джой.

– Привет, Карен! – голос подруги звучал приглушенно, будто она зажимала трубку рукой, чтобы ее никто не услышал. – Это я! Поскольку разговаривать по хозяйскому телефону нельзя, а сотовый я забыла дома, докладываю быстренько, – у меня все хорошо, так что не волнуйся. Выходной у меня в субботу, и я тебе все расскажу дома. До встречи! – И в трубке запищали тонкие гудки отбоя.

Карен удивилась. Что такое происходит в особняке лорда Идена, если вольнолюбивая Джой, всегда следующая лишь собственным устремлениям, ведет себя как испуганная викторианская девственница? Или она настолько прониклась стоящей перед ней грандиозной задачей, что изменила собственным привычкам? Это было так необычно, что Карен даже захотелось взглянуть на этого небезызвестного лорда Артура. Кто он такой? Она пожалела, что не выспросила у Джой о нем поподробнее. Но, с другой стороны, ее никогда не интересовали любовные похождения подруги, точно так же как и ее быстро сменяющиеся бойфренды.

Артур Иден не мог взять в толк, что происходит. В его личных апартаментах, где всегда царил идеальный порядок, был откровенный бардак. Отыскать что-либо было невозможно. Особенно возмутил его беспорядок в спальне и гардеробной. В ящиках громоздкого комода не оказалось нижнего белья, на вешалках в шкафу отсутствовали выстиранные и отутюженные рубашки, смокинги и деловые костюмы будто провалились сквозь землю.

Иден в который раз за последнюю неделю пожалел, что дал отпуск своему камердинеру, но что ему оставалось делать?! Не мог же он держать мистера Брайта без отпуска четвертый год! Ведь существуют профсоюзы, защищающие права служащих, на которые ему весьма прозрачно и намекнул Брайт после того, как хозяин вознамерился не отпустить его на свадьбу собственной сестры.

Артур не видел в том никакого пренебрежения родственными чувствами своего неизменного камердинера, ведь его сестра выходила замуж в третий раз за шесть лет! Менять мужа каждые два года превратилось у нее в традицию. И, по мнению Идена, отсутствие на очередной свадьбе одного из родственников никак не могло повлиять на церемонию.

Но Брайт оскорбился и решил во что бы то ни стало добиться воссоединения с семьей. В результате его отнюдь не дипломатических угроз Иден был вынужден предоставить Брайту оговоренный в трудовом договоре отпуск, причем сразу за последние три года. И теперь должен был обходиться без камердинера целых восемьдесят четыре дня! Правда, шесть из них уже прошли, но как пережить еще оставшиеся семьдесят восемь бедняга положительно не представлял!

Иден никогда не считал себя неприспособленным к жизни изнеженном существом, и доказал бы это всему свету, если б его вещи не принялись произвольно менять свои места. Вот как, скажите на милость, он может вовремя успеть на собрание правления в собственный банк, если просто-напросто не может найти свои штаны!

Окончательно рассвирепев, он позвонил в звонок один раз, что означало – его лордство желает видеть перед своими пресветлыми очами дворецкого. Мистер Дюваль не заставил себя ждать. Бесшумно появившись в дверях, он отвесил довольно-таки скромный поклон, что говорило о его тайном недовольстве.

Артур вздохнул про себя. И вот так всегда! Он никак не может угодить собственной прислуге! Всегда-то они чем-то недовольны! А он вынужден терпеть, поскольку на дворе давным-давно не восемнадцатый век, золотой век английской аристократии, а прагматичный двадцать первый, когда персонал может диктовать условия собственным наймодателям. А что делать? Он же точно такой же работодатель, как и хозяин заурядного городского минимаркета, и должен подчиняться английским законам.

– Мистер Дюваль, вы не знаете, куда могла исчезнуть вся моя одежда?

Дворецкий удивился.

– Ваша одежда, сэр? – он явно решил, что лорд вздумал глуповато пошутить.

– Ну да, моя одежда. Причем вся. Не догадываетесь?

Дюваль величественным шагом подошел к шкафам в гардеробной и принялся открывать их один за другим. Его лордство с кривоватой улыбкой следил за его торжественными движениями – дворецкий явно решил продемонстрировать своему боссу его полную ничтожность. Но постепенно из его движений исчезла вальяжность и появилась примитивная суетливость.

В конце концов тот был вынужден признать свое поражение.

– Действительно, ваше лордство, так и есть. Я немедленно это выясню. Спрошу у нашей новой горничной. – И он направился к выходу, но хозяин остановил его недовольным взмахом руки.

– А где Мэри? Что-то я ее давненько не видал.

Мистер Дюваль вытянулся во все свои пять с половиной футов, являя собой ходячее недовольство.

– Ваша светлость, вы сами подарили ей на свадьбу набор королевского фарфора и пожелали счастья!

– Это я помню, но куда она делась после этого?

Дворецкий дрогнул. Лорду показалось, что тому очень хотелось скорчить какую-нибудь непочтительную гримасу, но мистер Дюваль не позволил себе столь плебейских манер.

– Она уехала, сэр. К месту проживания мужа. Об этом я вам тоже докладывал.