— И нам расскажи! — взмолилась Мымра и побежала ставить чайник.

— Значит, так: вчера ее королевское высочество отправилась погулять на лужок, где ее поджидал один миленький, пушистенький, щекастенький зверек — догадайтесь с трех раз, о ком я…

И все в таком духе.

Вскоре слухи о Пачкулиных похождениях достигли ушей достопочтенной Чепухинды, предводительницы шабаша ведьм. Вернее, они достигли маленьких остроконечных пунцовых ушек Проныры, помощника Чепухинды, который затем нашептал новости на ухо своей хозяйке.

— Что-что ты сказал? — раздраженно переспросила Чепухинда. — Как и все ведьмы шабаша (за исключением Пачкули, разумеется), она вовсю занималась генеральной весенней уборкой, отчего у нее нещадно ломило спину и поскрипывало в коленях. Как раз сейчас она устроила себе заслуженную передышку и, развалившись в любимом кресле, за обе щеки уплетала из миски питательные блошиные хлопья.

Ты не мог бы говорить погромче, Проныра? А то у меня за ушами хрустит. Что там Пачкуля опять натворила? Наступила на флакон?

— Да нет же, она преступила закон! Ворует усы. Ныряет в трясину. Без спросу таскает у Барри из хвоста перья. Похищает принцесс без соответствующего на то распоряжения. Поговаривают, будто она колдует над каким-то тайным зельем. Без вашего разрешения, прошу заметить. Да и зелье, похоже, какое-то старинное, с чудными ингредиентами.

— Да неужто, разрази меня гром! — взревела Чепухинда. — Ну ничего, она у меня за это получит!

Чепухинда шмякнула миску на стол, расплескав молоко на свежевымытый пол. За соблюдением законов она следила в оба, а приготовление старинных зелий с чудными ингредиентами требовало особого разрешения Предводительницы. К ней необходимо было явиться с рецептом и быть готовым ответить на ряд весьма каверзных вопросов. Потому как приготовленные не слишком умелыми руками старинные зелья могли быть весьма и весьма опасны для здоровья.

— Я так и знал, что вам необходимо об этом знать, — хихикнул Проныра, довольный собой.

— Разумеется, Проныра. — Мм, а о чем знать?

Временами дырявая старческая память подводила Чепухинду.

— О тайном зелье, — напомнил Проныра.

— Ах да, конечно, именно это я и имела в виду, — закивала Чепухинда. Потом она взяла со стола миску и заново зачавкала. — Представляю, что бы в лесу началось, если бы все, кому не лень, принялись без спросу колдовать над старинными тайными зельями. С магией шутки плохи. Молодец, Проныра, что доложил. О чем там еще в лесу поговаривают?

— Говорят, что хорошо бы вам сделать Пачкуле официальное предупреждение. И, между прочим, правильно говорят. Пора созывать экстренный слет.

— Отличная идея, Проныра, поручаю это тебе. Пиши объявление: «ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ! Нынче ночью состоится экстренный слет. Ровно в полночь на Кудыкиной горе. Явка обязательна. Бутерброды с собой». И все в таком духе. Ну, в общем, ты знаешь. Впрочем, похоже, дождь собирается. Лучше-ка забронируй на всякий случай Банкетный зал. К тому же, боюсь, мой бедный зад просто не перенесет часового перелета на метле до горы. Ох, уж эта мне весенняя уборка!

В этот самый момент в дверь постучали.

— Не может быть! Неужели почтальон! — воскликнула Чепухинда. Она как раз ждала посылку с летучей мышью на резиночке. За последние полтора месяца она съела столько блошиных хлопьев, что они у нее чуть ли не из ушей лезли, а все для того, чтобы собрать с картонных упаковок необходимое количество жетонов и получить заветный приз. Чепухинда отставила миску и ринулась к дверям. К сожалению, за ними стоял вовсе не почтальон. Вместо него у себя на пороге Чепухинда обнаружила Шельму с Чесоткой да Барри с Дадликом. Оба помощника были основательно улеплены пластырем, перемотаны бинтами, и выглядели крайне жалко. А Шельма с Чесоткой наперебой принялись распекать Пачкулю на чем свет стоит.

— Вы только подумайте, что натворила эта Пачкуля! Украла у Дадлика ус!

— …А что она с Барри сотворила — ни в какие ворота не лезет…

— …Я ей говорила, что ус не дам, а она возьми да и подошли своего хомяка…

— …Вы только взгляните, в каком он состоянии…

— …Бедняжка Дадлик…

— …Барри нанял адвоката, и я его полностью поддерживаю…

— Пачкуля перешла все границы…

— К тому же прошел слух, будто скоро вы получите официальную ноту протеста из дворца, — торжественно закончила Чесотка. — По делу о похищении принцессы. Слыхали о таком?

— Разумеется, — фыркнула Чепухинда. — Я же как-никак Предводительница шабаша. Я обязана быть в курсе всех дел. И вообще, я уже давно собираюсь созвать экстренное совещание. Проныра даже начал писать объявление. Кстати, Проныра, не мешало бы отправить Пачкуле официальную повестку и желательно вручить ее лично в руки. А то опять скажет, что ничего не знала. Кто отнесет письмо?

— Мы! — в один голос вызвались Шельма с Чесоткой. — Ну, пожа-пожа-пожалуйста, Чепухиндочка, можно мы отнесем?

— Разумеется, нельзя, — возразила Чепухинда. — Вы будете выступать со свидетельскими показаниями на сегодняшнем экстренном слете. Пошли-ка лучше Макабру. Хотя нет, не надо, а то Пачкуля еще струсит, чего доброго. Знаешь что, пошли близняшек.

И Проныра послал к Пачкуле близняшек.

Глава девятая

Двойной удар

о того момента, как заявились близняшки, дела у Пачкули продвигались просто превосходно. Ей не только удалось собрать основные ингредиенты Эликсира желаний бабули Малодур, но и заказать недостающие по Шельминому каталогу. Как раз сегодня утром по почте пришла посылка со всем необходимым: кубики скунсового бульона, тараканий помет, мушиные крылышки и все такое прочее. А лягушачьи лапки к тому же оказались со скидкой, так что вышло даже дешевле, чем в магазинчике Зака Олдуя.

Буфет ее теперь выглядел значительно лучше. К великому неудовольствию Хьюго, Пачкуля вернула с помойки все до единой поломанные волшебные палочки, треснутые магические кристаллы, пожелтевшие от старости книги заклинаний и бережно разложила их на полках буфета, где уже выстроились ряды новеньких чистеньких баночек и флакончиков, которые Хьюго старательно отмыл и аккуратно подписал.

— Это портить фсю картину, — обиделся Хьюго.

— Точно, — согласилась Пачкуля. — Но ты не волнуйся, уж я их быстренько заляпаю.

— Я не про банки гофорить! А про тфой старый барахло!

— Ладно, брось ворчать. Дай лучше сосредоточиться. Мне надо придумать, как раздобыть помпон с шапочки гоблина. Не так-то это и просто. Гоблины никогда не снимают с головы своих шапочек, потому что боятся простудить мозги. Я этих балбесов вдоль и поперек изучила, пока жила с ними по соседству.

— Да уш, помню. Ты мне сто рас рассказыфать.

Именно в этот момент в дверь постучали.

Бугага и Гагабу как раз пришли передать Пачкуле повестку на экстренный слет и тем самым напрочь испортить ей остаток дня. С улыбками до ушей они стояли на пороге, держа наготове скрипочки.

— Привет, Пачкуля. Войти можно? — сказала Бугага, вглядываясь в полумрак Пачкулиной хибары. — Похоже, там чайник кипит. Слышишь, Гаг?

— Ага, — согласилась Гагабу. — Надеюсь, Пачкуля предложит нам по чашечке горячей болотной водички.

— Не дождетесь, — буркнула Пачкуля.

— Тогда мы останемся здесь и будем пиликать на скрипках. Готова, Гаг? И раз, и два, и…

— Ладно уж, так и быть, заходите, — проворчала Пачкуля, полностью признавая свое поражение.

Довольные близняшки дружно переступили порог. При виде вычищенной до блеска хибары они так и застыли на месте с разинутыми ртами. Первой в себя пришла Бугага.

— Эй, Гаг, мне что, мерещится или она действительно сделала генеральную уборку? — прошептала она, чуть дыша.

— Похоже на то, Бу. Как у тебя миленько стало, Пачкуля! Что это за прелестный аромат?

— «Пахучая роза», — скривилась Пачкуля. — И прошу заметить, я к этой уборке отношения не имела.