— А были сомнения? — продолжала Памела.
— У мисс Холлоуэй, как мне кажется, сомнения в причине происшествия были.
— А как вы считаете, могла ли эта девушка — Кармел — толкнуть Мери?
— Это маловероятно, но поскольку она была в страхе и отчаянии, все могло случиться.
Я спросил его, знал ли он Кармел. Он склонил голову.
— Она была одной из моих прихожанок. Значит, Кармел была католичка. Это удивило меня: я считал эту девушку цыганкой, язычницей.
Когда я спросил, была ли она привлекательной, отец Энсон помедлил, а потом ответил:
— Наверно, многих восхищает такой тип: яркие глаза, яркий цвет лица, пленительная улыбка.
— Правда ли, что она была натурщицей у Мередита?
— Да. Говорили, что она была танцовщица, но много позировала ему в Испании.
— Это, разумеется, было до его женитьбы? Вам ничего не известно об их интимных отношениях? — спросил я.
Он ответил на первую часть моего вопроса:
— Как раз перед свадьбой. Именно в это время он встретил Мери Мередит. Из-за слабого здоровья она проводила зиму в Севилье и изучала искусство. После свадьбы она настояла на том, чтобы вернуться в Англию. Мери была очень привязана к отцу и не хотела оставлять его одного. Капитан подарил им «Утес».
— И они привезли с собой Кармел? Это кажется странным! — воскликнул я.
— Да, по-моему, Мередит утверждал, что не может остаться без натурщицы, а Мери, — священник покачал головой, — знаете, большая душевная щедрость редко сочетается с житейской мудростью, а Мери любила поступать великодушно.
— Я все думаю, была ли она счастлива? — спросила Памела.
— Мередита, во всяком случае, эта мысль мало занимала, — ответил священник.
— Понятно.
Памела задумалась. Я был расстроен. Неужели в доме не затихают страдания женщины, знавшей, что ей изменяют? Если это так, что нам делать?
— А Кармел? Она жила тут долго?
— Она приезжала дважды. В первый раз месяцев на шесть, потом зимой они все уехали за границу. У Мери было плохо со здоровьем, а зимы здесь суровые. Весной они вернулись, то есть вернулся Мередит с Мери и с дочкой, она родилась во Франции.
— Стелла?
— Да, маленькая Стелла. Мне говорили, что Мередит был привязан к ней, хоть это с ним в какой-то мере примиряет. Других детей у них не было.
— А что сталось с Кармел? — спросил я.
— Мери нашла ей место в Париже — по-моему, она стала манекенщицей. Насколько я знаю, ей платили хорошо и фирма была солидная. Мери придавала таким вещам большое значение. Протестантам, — добавил он, — обычно свойственно чувство ответственности за их подчиненных, этому не мешало бы поучиться кое-кому из исповедующих нашу веру. Кармел оставалась во Франции два года или меньше, а потом все бросила.
— Наверно, ей надоело это ремесло, — предположила Памела.
— Возможно, — ответил отец Энсон. — Но для нее начались трудные времена. Она была бедна, боюсь, даже нищенствовала. Бедное дитя, она проявила похвальное сопротивление многим соблазнам, за что я благодарю Господа. Потом она заболела. Когда она вернулась сюда, я был потрясен. Она ужасно изменилась.
— Значит, она вернулась?
— Да, она пришла в этот дом, можно сказать, почти как попрошайка. Мери приняла ее. Она заботилась о ней, одела ее, всячески старалась исцелить ее тело и душу.
— Кармел была неуравновешенной? — спросила Памела.
— Излишне нервной. С больными людьми это бывает. — Он немного помолчал, потом сказал: — Боюсь, это все, что я могу вам рассказать. Чем дело кончилось, вы знаете.
— Нет, отец, мы не знаем, — возразила Памела. — И разве не от этого зависит разрешение нашей проблемы? Чему нам верить? Была ли Мери убита? Может быть, это — классическая ситуация, когда дух убитой жаждет мести, «неистощимой злобою кипя»16?
Священник был шокирован.
— Что вы, дочь моя! Мери Мередит — не героиня мелодрамы. Она была только что не святая. Ни о каком отмщении в связи с ней и речи быть не может.
— А если предположить самоубийство? — заметил я. — Вы ведь учите, что самоубийство — грех, не так ли?
— Мери не была католичкой, — ответил отец Энсон серьезно. — Но я уверен, что и она разделяла эту точку зрения. Самоубийства не было.
Памела озабоченно смотрела на него:
— Значит, либо это был несчастный случай, — сказала она, — и тогда у привидения нет причин бродить по дому. Либо ее столкнули со скалы. Но и в этом случае мотивы остаются неизвестными, тем более что месть вы отвергаете.
Отец Энсон очень серьезно сказал:
— Не требуйте от меня, чтобы я поверил, будто душа Мери Мередит не находит себе покоя.
Памела спокойно встретила его укоризненный взгляд.
— Простите, отец Энсон, но я в этом почти уверена. И хочу знать, почему она не находит себе покоя. В чем причина?
— Думаю, что вы ошибаетесь, дитя мое, но если от этого вам будет спокойнее, я постараюсь все вспомнить и подумать.
— Вы очень добры, отец; я чувствую, что если… если бы мы узнали, о чем она тогда думала, узнали бы подробнее об этой последней сцене с Кармел…
— Может быть, — вмешался я, — вы были с Кармел, когда она умирала?
Лицо священника сделалось суровым, в глазах блеснул гнев:
— К несчастью, — сказал он низким, прерывающимся голосом, — к несчастью, когда она умирала, меня при ней не было!
— Но как ее духовник, — быстро начала Памела, однако остановилась, вспыхнув под испытующим взглядом священника. — Вы не говорили об этом, отец, я просто подумала, что вы им были.
— Как ее духовник, — согласился он, — я обязан был быть с ней. Но за мной не послали. Я видел ее дважды, когда она была в бреду, но умерла она без меня.
Чувствовалось, как сильно он до сих пор возмущен этим. «Не хотел бы я навлечь на себя такой непримиримый гнев», — подумал я и спросил, не виноват ли врач, что отца Энсона не вызвали к умирающей.
— Врача тоже не было, когда она умирала.
Памела спросила:
— А кто за ней ухаживал? Эта мисс Холлоуэй?
— Кармел умерла от воспаления легких, при ней была сиделка Холлоуэй.
— Вот как! — отозвалась Памела. — Она ведь жила с ними. Как по-вашему, мы сможем разыскать ее? Хорошо бы нам с ней поговорить.
Отец Энсон заколебался, строго сжав губы, потом ответил:
— Теперь мисс Холлоуэй живет в Бристоле. Боюсь, она не из тех, с кем легко иметь дело, но если вы решите попытаться, я могу достать ее адрес.
Мне вспомнилось, как рассказывала про Кармел миссис Джессеп — про ее простуду, приведшую к смерти, про то, как на деревенской повозке ее отвозили в «Утес».
— Видимо, здесь, в деревне, были предубеждены против Кармел?
— По-моему, ее считали грешницей, — добавила Памела.
Священник встал.
— Все мы беспомощные грешные создания, и чем мудрее становимся, тем труднее нам избегать прегрешений. Иногда я завидую простым душам. — Он улыбнулся Памеле и пожал ей руку. — Постарайтесь не волноваться, дитя мое! Может быть, вы привыкнете к этим маленьким неприятностям, а может быть, они прекратятся сами. Я буду молиться за вас. Если понадобится моя помощь, пошлите за мной. Я приду в любое время — и днем и ночью. И помните, церковь обладает давним опытом в устранении подобных осложнений. А теперь, если позволите, я поговорю с Лиззи.
Мы поблагодарили его, хотя вряд ли так, как того заслуживал его визит; и я поднялся к себе в кабинет поработать. Через час я увидел, как отец Энсон идет через поле, наклонив голову под порывами ветра.
Глава VIII
БАЗАРНЫЙ ДЕНЬ
— Вот увидите, теперь в доме будет спокойно, — уверенно заявила Лиззи после того, как нас посетил отец Энсон, и была права — проходила ночь за ночью, и никаких неприятностей не наблюдалось.
— Знаешь, Родди, кажется, твоя правда, у Лиззи была галлюцинация. А может быть, права Джудит, и все дело в прошлом, в том, что дом пропитан чувствами умерших? Как бы то ни было, я готова признать поражение!