принципиально отличаются от драконов. Насчет реактивной тяги я бы еще поспорил —

мы, драконы, и не на такое способны, — но вот производство по частям… Любой змей

как существо органическое создается целиком. А «Метеор» — точнее, то, что ему

предшествовало, — заранее так был спроектирован, чтобы разделяться на ряд крупных

узлов. И эти узлы собирались независимо друг от друга.

— В смысле — «узлы»? — уточнил Вася.

— Носовая часть — отдельно: пилотская кабина, пушки и носовая стойка шасси.

Центральная часть фюзеляжа вместе с центральной секцией крыла и мотогондолами.

Хвостовая часть — традиционный полумонокок. Вообще в этом самолетике собралось

много всяких интересностей: двигатель интересно увязывался с крылом, например, —

крепился к переднему лонжерону и насквозь проходил через задний. Стойки шасси

укладывались не в мотогондолы, а в крыло. Хвостовая часть отстыковывалась по

стрингерам. Необычно высоко поднятый стабилизатор — это из-за реактивных струй.

— Пока звучит интересно, многообещающе и… А когда его в серию-то запустили? —

спросил Вася.

— И вот кстати, нельзя однозначно утверждать, что «Метеор» сразу запустили в серию, —

подхватил Гастингс, — однако количество опытных самолетов само по себе напоминало

небольшую серию — двенадцать экземпляров. Каждому предназначалась своя судьба: на

одном — заводские испытания, на втором — доводка двигателей, на третьем —

испытания гермокабины и оружия, на четвертом — оборудования…

— Стоп, стоп, — замахал руками Вася. — Не нужно мне рассказывать биографию всех

двенадцати.

— Ладно, — покладисто согласился Гастингс. — Но вот еще — один отправили за океан,

в Америку. Ну и там пара самолетов для обучения летчиков.

— Уфф, — выдохнул Вася. — А я-то все боялся, что про летчиков и забудут.

— Еще забавно, — добавил Гастингс, — что этот самолет никак не могли окрестить.

Какие только названия ни подбирали! «Циклон», «Террифайтер», «Уайлдфайр»,

«Тайрент», «Вайолент», «Аннигилейтор»…

— Последнее звучит как в «Звездных войнах», — усмехнулся Вася.

— А что? — Флайт-лейтенант пожал плечами. — Для сороковых годов реактивный

самолет сам по себе был чем-то совершенно фантастическим. В феврале сорок второго

наконец перестали изощряться и назвали машину «Метеор». Но тут начались совсем

другие проблемы.

— Я заранее знаю, какие, — вздохнул Вася. — Как всегда: поставщики взаимно

подводили друг друга, а часть конструкции начала сыпаться.

— Сначала развалился задний лонжерон крыла, — кивнул Гастингс. — Пришлось его

переделывать, заменить легкие сплавы на легированную сталь. Но самое слабое место

самолета…

— Двигатель, — заключил Горыныч. — У неорганических летательных аппаратов

тяжелее воздуха это традиционно наиболее уязвимая деталь.

— И на каком остановились? — спросил Вася.

Гастингс ответил:

— Было два варианта: W.2B и H.1. Последний — «Гоблин» — делала фирма «Де

Хэвилленд». В июле сорок второго уже имелся «Метеор», который не летал, но довольно

бойко бегал по летному полю. Что называется, «ограниченная надежность» — поднимать

в воздух его не разрешали. Время шло, наступила осень… 28 ноября привезли первый

двигатель — «Гоблин». 12 января сорок третьего прибыл второй двигатель.

— Ковровую дорожку для его встречи расстелили? — съязвил Вася.

— Насколько я помню, в первые годы существования советской авиации двигатели

встречали не то что с ковровой дорожкой, а с оркестром, — напомнил Гастингс.

— Да уж, — согласился Вася. — Без двигателя не жизнь.

— Итак, эти два двигателя обрели друг друга, и их скомпоновали на нашем самолетике, —

Гастингс продолжил повествование. — У Н.1 был диаметр больше, чем предполагалось.

Пришлось переделывать задний лонжерон и мотогондолу. И вот наконец 5 марта летчик

Майкл Донт поднял самолет в воздух. Впервые! Затем были проведены еще полеты… Но

ни разу дольше двадцати минут «Метеор» в воздухе не задерживался.

— И снова мы наблюдаем кропотливую работу конструкторов, — вставил Горыныч, —

неспешную и вдумчивую. Как будто война не идет и войска не нуждаются в новом

самолете как можно быстрее.

— Поспешишь — людей насмешишь, — вступился за конструкторов Вася. — Известны

прискорбные эпизоды.

— Таким образом, после всех испытаний и переделок, — Гастингс поднял глаза к небу,

припоминая подробности истории, — только в январе 1944 года взлетел первый «Метеор»

серийной модификации. На нем стояли двигатели W.2B/23С — довольно надежная

усовершенствованная модель W.2B. Делала их фирма «Роллс-Ройс», которая приобрела

лицензию на патенты Уиттла и кое-что усовершенствовала. И вот «Метеор» пошел в

серию — двадцать машин первой модификации, F.I.

— Мы переходим к участию этого самолета в боевых действиях? — жадно спросил Вася.

— Честно говоря, мне уже хочется на нем полетать. Обогнать Горыныча, сбить какого-

нибудь бедолагу на «Мессершмитте»…

— Да погодите вы, товарищ младший лейтенант, — остановил его Гастингс. — Да, эти

двадцать самолетов были отправлены на авиабазу Калмхэд, в Шестьсот шестнадцатую

эскадрилью. Это была очень хорошая эскадрилья — как, собственно, и все в КВВС, —

добавил флайт-лейтенант, скромно опуская глаза. — Она с сорокового года летала на

«Спитфайрах», перехватывала над Англией немецких высотных разведчиков… Командир

эскадрильи и еще пять опытных пилотов прошли специальную подготовку в Фарнборо и

таким образом стали инструкторами для остальных.

— Там что, было предусмотрено двойное управление? — не понял младший лейтенант.

Гастингс покачал головой:

— Разумеется, нет. Учебных моделей «Метеора» не выпускали. Поэтому с кабины сняли

фонарь, инструктор садился за спиной пилота верхом на фюзеляж, самолет бегал по

аэродрому, а инструктор объяснял пилоту, что он должен делать. Причем объяснять

приходилось жестами, потому что турбины ревели, и человеческого голоса слышно не

было.

— Англичане обладают какой-то особенной, английской смекалкой, — восхитился Вася.

— Так или иначе, а тридцать летчиков получили подготовку и смогли летать на

«Метеорах», — Гастингс победоносно улыбнулся. — Учебный процесс занял неделю. За

это время ученики разбили два самолета: один уже на третий день, при посадке, а второй

случайно расстреляли из пушек… Впервые «Метеоры» были применены 27 июля 1944

года — при охоте на самолеты-снаряды «фау-один».

— Чем вы тут занимаетесь? — раздался громовой голос майора Штюльпнагеля, и

«Карлсон» собственной персоной возник перед беседующими. — Чаи на взлетной полосе

гоняете?

— Вовсе нет, сэр, — вежливо возразил флайт-лейтенант. — Еще нет пяти часов. Как

известно, ни один англичанин не станет пить чай, если это не файф-о-клок…

— Я знаю обычаи англичан! — отрезал майор. — Вы пьете чай при каждой удобной

возможности! Как и вы, товарищ младший лейтенант, — он перевел суровый взор на

Васю.

— Только не чай, — тихонько пробормотал Змей Горыныч, но спорить с майором не стал,

свернулся клубочком и изобразил спящего, довольного жизнью дракона.

— По самолетам! Зиночка уже сердится. Вы что заказали, Гастингс? «Спитфайр» пятой

модели? Вот и летайте! А вы, Вася?

— У меня Ла-5, — сказал Вася. — Я по старинке. Традиционно.

— В бой! — приказал Штюльпнагель. — Будет время — закончите ваши теоретические

споры. Критерий истины, как известно, — практика. Вот в небе и выясняйте отношения.

© А. Мартьянов. 18.10. 2013.