Марк Козловски, глава правления «GLX Corporation», выключил панель, висящую на противоположной стене кабинета, убрав сияющего корреспондента, с энтузиазмом вещавшего о старте «Ареса-один», и выругался.

Работнички, мать вашу! Тоже мне, международная программа! У семи нянек дитя без глаза! Сначала позволили угробиться Тулину и Джонсону, потом подвесили на орбите дублирующий экипаж, а в результате вся подготовка псу под хвост. Вечно у них одно и то же! Соотечественники деда ухлопали четверых при посадке «Союзов», а соотечественники самого Марка – аж четырнадцать человек на «Челленджере» и «Колумбии»! Гробокопатели!

Он снова выругался и нажал кнопку интеркома:

– Сьюзи! Вызовите ко мне, пожалуйста, мистера Перельмана! Немедленно!

– Будет сделано, мистер Козловски! Сейчас разыщу!

Тонкий голос секретарши взбесил Марка еще больше.

Дрянь голубоглазая! Только бы денег урвать побольше, а работать конь будет… Впрочем, тут он не прав. Сьюзи никакого отношения не имеет к случившемуся. А с Перельманом сейчас разберемся!

Через десять минут начальник специального отдела сидел в кресле для посетителей. За гостевой столик его не пригласили и чашку кофе не предложили. Это немало говорило о характере предстоящего разговора, но выглядел Перельман спокойным. Как будто ему нечего было опасаться… Ну-ну, сейчас ты у меня заволнуешься!

– Слышали про «Арес»?

– Конечно, слышал, босс! – Перельман пожал плечами. – Космонавтика и в наше время все еще рискованное предприятие. Исследования – вообще занятие рискованное.

Козловски с трудом сдержал рвущуюся из души ярость.

– Я не исследователь, мистер Перельман. Я – бизнесмен. И привык, что вкладываю деньги в расчете на возможную прибыль. А тут прибылью и не пахнет! Даже возможной!

Начальник спецотдела позволил себе понимающую улыбку.

– Вы не правы, босс. Ничего не изменилось!

– Не изменилось? – Козловски шарахнул кулаком по столу так, что подпрыгнул ноутбук. – Один наш агент остался на Земле, другой болтается на околоземной орбите и думать забыл про Марс.

– А третий отправился к Марсу.

– Что?! – Козловски поперхнулся.

– Мы нашли подход к одному из членов экипажа Аникеева. На всякий случай! Для подстраховки. Похоже, старались мы не напрасно.

Козловски откашлялся и почувствовал, как бушевавшая в нем ярость отправилась на покой.

Все-таки не зря он пригрел когда-то этого скользкого типа! Интуиция не обманула. А может, они все такие, приехавшие из России? Такие же, как его, Козловски, дед, урожденный одессит, сумевший практически с нуля создать «GLX»?..

Ира Пряхина родилась в городе на Неве и все детство провела на Васильевском острове, в Гавани. Родители, инженеры Балтийского завода, в дочке души не чаяли, поскольку девочка сызмальства проявляла интерес к точным наукам. Сверстницы ее играли в куклы или прыгали через скакалку, а Ира еще в начале каждого сентября запоем прочитывала учебники. Поэтому никто из знакомых не удивился, когда Ирочка поступила в физико-математическую школу № 30, а окончив ее, стала студенткой аэрокосмического факультета Ленинградского военно-механического института, который в прошлом веке зарубежная печать называла «осиным гнездом советских ракетчиков». Красный диплом она получила по специальности «Информационно-измерительная техника и технологии» и еще при прохождении производственной практики была замечена руководством одного из отраслевых конструкторских бюро, куда и пришла работать по окончании Военмеха. Новые знания, новые научные достижения, участие в разработке систем обеспечения международного проекта «Арес»… Помимо светлой головы, у Пряхиной обнаружился еще и немалый административный талант. Оказалось, она способна организовать людей так, чтобы нужный результат достигался с наименьшими затратами. Молодой ученый стремительно зашагала по ступеням карьерной лестницы, и опять же никто не удивился, когда уже к сорока трем годам судьба занесла Ирину Александровну в кресло главы Совета по космонавтике при президенте России.

В общем, Пряхина была лучшим примером того, что может совершить женщина, находящаяся в равных стартовых условиях с мужчиной, – то есть не рожающая детей и не отвлекающаяся на их выращивание и воспитание.

Неудивительно, что феминистские группировки, обретшие в десятых годах двадцать первого века немалый вес в политике, считали ее своим знаменем.

Ирина и сама считала себя знаменем феминизма. Пока не встретилась с Лиангом Цзунчжэном.

Объект «Ангар» не входил в состав Центра управления полетами, и потому мало кто из цуповцев знал, что за здание расположено неподалеку от них. Оно совершенно не походило на своего тезку, показанного когда-то в американском фильме «Ангар-18», – труба пониже и дым пожиже! – но было не менее засекреченным, и сюда не впустили бы даже советника по космонавтике Пряхину.

Однако полковника Кирсанова впустили. Стоило ему приложить к сканеру вытащенную из портмоне карточку, как замок щелкнул.

– Заносите!

Двое в штатском выволокли из машины бесчувственное тело Николая Цурюпы, протащили сквозь дверной проем и оказались в не слишком длинном коридоре. Коридор был пуст. По обеим сторонам его тянулась череда дверей со сканерами. Никаких табличек возле них не наблюдалось.

Карточка Кирсанова открыла еще один замок.

– Вперед!

Цурюпу внесли в помещение и уложили на медицинский стол, окруженный аппаратурой.

Полковник позвонил по мобильному, и вскоре в кабинете появился человек в белом халате.

– В нем изрядно водяры, – сказал полковник. – Не меньше трехсот грамм.

– Почистим, – буркнул врач. – Вы пока посидите в гостевой.

Трое вышли в коридор, с помощью кирсановской карточки преодолели очередную дверь и угнездились на стоящих в комнате диванах. Двое в штатском принялись обсуждать результаты последнего тура чемпионата России по футболу. Кирсанов сидел молча.

Через какое-то время врач приоткрыл дверь:

– Можно переносить его.

Трое поднялись, проследовали за врачом к лежащему на столе телу и перетащили его в очередное помещение.

Уложили на покрытое синим поролоном ложе, один конец которого заканчивался никелированным цилиндром, окруженным множеством тонких кабелей. Сдвинули ложе так, что голова инженера оказалась внутри цилиндра. Грудь Цурюпы опоясал широкий ремень. Меньшими ремнями пристегнули к ложу руки и ноги.

Врач захлопотал вокруг установки. Вспыхнули индикаторы, послышалось негромкое гудение.

– Возвращайтесь в гостевую, – сказал полковник.

Двое вышли в коридор. Полковник глянул на врача:

– Код обработки зэ-эр двенадцать двадцать пять.

Врач снова обратился к пульту управления.

Гудение чуть усилилось. Тело на ложе содрогнулось, попыталось выгнуться дугой. Ремни спокойно выдержали этот натиск. Потом гудение стихло. Инженер успокоился…

Через пять минут он снова полулежал на заднем сиденье машины. Один из сопровождающих достал из бардачка початую бутылку «Флагмана», нажал пальцами на щеки инженера и принялся лить водку в открывшийся рот. Цурюпа заворчал, но послушно несколько раз глотнул.

Еще через десять минут его, спотыкающегося, но уже определенно держащегося на ногах, втаскивали в квартиру одного из домов жилого микрорайона. Вокруг суетилась жена Цурюпы.

– Что с ним, Алексей Петрович?

– Перебрал чуть-чуть, Светлана Пална, – отвечал Кирсанов. – Проблемы у нас на работе. Ничего, к утру проспится…

Пьяного уложили в постель, и спасители отбыли.

«Хороший ты был инженер-конструктор, Коля, – подумал полковник, выходя из подъезда. – Впрочем, до поры до времени еще и побудешь им…»

Он попрощался с остальными и отправился восвояси.

Взбесившийся грузовик давно остался позади. А может, уже, сходя с орбиты, горел в плотных слоях атмосферы над Тихим океаном.