— Следовательно, вам известно, что она обеспечивает дальность связи телефоном на ходу
до пятнадцати километров, на стоянке — до тридцати километров, а весит восемьдесят
килограммов.
— Для такого танка это пушинка, — заметил слушатель, и многие рассмеялись.
Когда веселье улеглось, инженер продолжил:
— Возвращаемся к главной башне. По конструкции она идентична главной башне танка
Т-28. В крыше башни два люка и три круглых отверстия для перископических приборов.
В задней стенке кормовой ниши прорезана вертикальная щель, закрытая заслонкой — для
установки кормового пулемета.
Несколько человек записывали в выданные тетради, не подлежащие выносу из кабинета,
но большинство просто смотрели. Знали: все познается на практике.
Ходырев дал время на усвоение, затем перешел к следующему разделу:
— Средние башни по конструкции такие же, как у БТ-5. В крыше — люк, круглое
отверстие для перископического прицела, в правой стенке предусмотрено отверстие для
стрельбы из личного оружия, выше — смотровая щель. В лобовом листе амбразура для
спаренной установки пушки и пулемета.
Сиденья для двух членов экипажа — наводчика и заряжающего — подвесные. Башня
оборудована ручным поворотным механизмом.
Малые башни конструктивно идентичны малым башням танка Т-28… — продолжал
инженер, разворачивая все новые плакаты. Он видел, что слушатели его — люди
опытные, уже освоившие другие модели танков, поэтому схватывают на лету. — Тяжелый
танк, товарищи, — это как целая танковая рота, если хотите, только на двух гусеницах.
Непривычно такое слышать? А ведь, если разобраться, так оно и есть. Средний танк — это
взвод, а тяжелый — рота. И командир у легкого танка потому и называется —
помкомвзвод, у среднего — комвзвод, а у тяжелого — комроты.
22 июня 1941 года, район дислоцирования 34-й танковой дивизии, юго-западнее г.Львов
— Тревога!
В полночь, в первые минуты 22 июня, прозвучал резкий сигнал. Люди вскакивали с коек,
быстро одевались, в темноте бежали к машинам.
Танки заправили и вывели на полигон, где началась загрузка боекомплекта.
Дивизия выступила на рассвете и двинулась на запад.
24 июня 1941 года, район Садовой Вишни
Замкомполка майор Шорин был красен от гнева.
Огромные танки, гроза и мощь Красной Армии, ломались, застревали, отказывали один за
другим.
Они не успевали за быстроходными, более легкими «собратьями».
Один завяз в болоте, и мощи двигателя не хватило на то, чтобы освободить гиганта.
Второй с поломанным коленвалом оказался бесполезным. Два дня провозились танкисты,
снимая с него вооружение и оптику и, чуть не плача, оставили пустую «коробку».
Третий — со сломанной коробкой перемены передач...
— Взорвать! — приказал Шорин. — Врагу не оставим ничего! Приказ пришел —
отставших не ждать! А то мечемся тут, никуда не успеваем.
— На чем боеприпасы везти? — спросил командир второго танка, старший лейтенант
Абрамцев.
— Закопаем к чертовой матери, на горбу не дотянем, — ответил Шорин. — Тягачей тоже
нет.
Остальные танки двинулись вперед, но потери продолжались.
29 июня 1941 года, район Львова
— По одному на мост, по одному, и не быстрее пятнадцати километров в час! —
передавал по рации майор Шорин.
Немцы били по мосту.
Танк Т-35 пошел, как было приказано, — медленно.
Шорин щурился в бинокль до слез в глазах. Знал, что «запоет» ему «главный танкист»
Дмитрий Павлов, если еще несколько грозных Т-35 будут потеряны.
Не знал только, что «главного танкиста» Павлова менее через месяц расстреляют:
широкомасштабная война с немцами, вторгшимися сразу по всему фронту, — это не
партизанщина в Испании. Павлов не совладал со своими танками — и поплатился.
— Бьют-то как, сволочи, — бормотал Шорин. — Огнем, огнем их, поддерживайте же, где
артиллерия?..
Следующий выстрел попал в Т-35.
Танк рухнул с моста.
Еще одна потеря. Экипаж — десять человек и сорок две тонны брони.
30 июня 1941 года, район Равы-Русской
Все Т-35 потеряны. Закопаны, взорваны, подбиты, затоплены, застряли, пропали без
вести. Все до единого...
18 августа 1941 года, район Львова
Унтер-офицер Хайнц Лемке ругался на чем свет стоит.
Захватили какого-то русского монстра о пяти головах, подремонтировали и собираются
отправить в Фатерлянд. Как бы в подарок фюреру. Трофей, Donnerwetter!
А «трофей» этот — ползучий кошмар. Управление — сложнейшее, переключение рычагов
и педалей тяжелое, руки-ноги отрывает.
Да еще с железной дорогой проблемы: не списывается русский танк в европейский
железнодорожный габарит. Как тащить его? Как на платформу грузить?
А доставить необходимо, таков приказ... На полигоне в Куммерсдорфе уже ждут, готовы к
испытаниям. Необходимо же понять, каким оружием намерен сражаться противник.
30 апреля 1945 года, на подступах к Берлину
Бронированная огневая точка немцев упорно вела огонь по наступающим советским
частям.
Стреляли сразу из пушек и пулеметов.
— Хорошо как закопались, гляди ты, — с оттенком иронического восхищения произнес
гвардии младший лейтенант Карасев. — Сколько там у них башен, пять, что ли? Вишь,
какую кракозябру приспособили! А давайте, ребята, рванем по ним фауст-патроном!
Григорий, трофейные еще остались?
— А то, товарищ гвардии младший лейтенант! — с готовностью произнес сержант
Григорий Григорьев.
...И подбили трофейный советский танк Т-35, захваченный немцами в сорок первом,
трофейным немецким фауст-патроном, который русские захватили в сорок пятом.
Реванш состоялся.
58. Гибель гигантов
17 декабря 1916 года, Париж
— Мы никогда не разобьем тевтонов, если не предпримем соответствующие меры!
В Генеральном штабе французской армии уже второй час шло обсуждение новой военной
машины, которая должна будет переломить ход войны.
Танки поддержки — «Сен-Шамон», «Шнейдер» — вызвали разочарование на фронте.
— Да что они могут? — Бывший командующий французской армией, а ныне военный
советник правительства Франции маршал Жоффр не скрывал своих чувств. Тевтон
должен быть разбит, уничтожен, изгнан с Французской земли! — Нам нужен боевой
трактор, способный смести любую преграду, любые укрепления противника. Иначе мы
так и будем топтаться на месте.
— Похоже, господа, — подытожил начальник штаба, — у нас остается только один путь:
искать помощи у британцев. Думаю, они согласятся поделиться с нами своими тяжелыми
танками Mk.V. Нам нужно хотя бы семьдесят машин.
— А что мы можем предложить им взамен? — Начальник штаба выглядел озабоченным.
Ему постоянно казалось, что сейчас речь зайдет о финансировании, и посыплются крайне
неприятные вопросы.
— Попробуем обменять на аналогичное количество наших танков «Рено». Британцы,
конечно, известны своей скупостью...
— Итак, господа, — Жоффр тяжело оперся о стол и подался вперед, — предлагаю в
данном вопросе такое предварительное решение: с одной стороны, начать переговоры с
англичанами об обмене, с другой — приступить к разработке собственного тяжелого
танка.
1 февраля 1919 года, город Ла Сейн, недалеко от Тулона, завод фирмы FCM
