– Да нет же, учитель, я не о том. Почему вы, обладая величайшим талантом, сидите в развалинах и грызете сухари, а не занимаете почетный пост при дворе какого-нибудь графа?

– Мой талант? О чем ты, мальчик? Какой талант? Я – Керкес-дорожник, фокусник и шарлатан. Меня знают от Велинка до Сартайда как фокусника и шарлатана. Взять того же барона Редлихта из Ромкуса – я показывал свои дурацкие трюки еще его батюшке. И старый барон всегда изволил смеяться моим обманам, – колдун мечтательно зажмурился, – однако и ему, и его сыну по душе шуточки странствующего мага Керкеса… Кстати, если бы я благоденствовал при дворе какого-нибудь графа, то мы бы не встретились тогда, на дороге. К северу от Ванетинии. И я бы не спас тебя и не взял в ученики. Не правда ли? Судьба подчас выбирает для нас извилистые пути…

Оба замолчали… За ветхими стенами завывал колючий холодный ветер, словно мчались с визгом и стенаниями сотни ледяных бесенят. Несущие мелкие снежные осколки порывы стужи проникали в сарай, в одном углу уже образовался порядочный сугроб. Путешественники, завернувшиеся в плащи, жались в поисках тепла друг к другу, напоминая нахохлившихся пичуг. Вентис вновь искоса взглянул на своего спутника – породистое лицо с благородными чертами, худые сильные руки. Юноша вновь осмелился задать вопрос:

– И все же, учитель, мы уже столько путешествуем вместе, а я о вас ничего не знаю, кроме того обстоятельства, что вы, несомненно великий маг и кудесник, скрываетесь под жалкой личиной Керкеса-дорожника, тогда как легко могли бы занять почетный и пристойный пост при дворе какого-нибудь барона или графа… Даже какого-нибудь короля…

– Я тоже о тебе ничего не знаю, – буркнул маг.

– Да, но скоро легко узнаете – из объявлений о беглых преступниках, – возразил Вентис, – а я так и останусь в полном неведении относительно вас.

– Ты знаешь вполне достаточно, – отрезал Керкес, – а кто меньше знает, тот дольше живет, как известно. Что же касается тебя, ученик, то из объявлений о беглых преступниках я о тебе не узнаю ровным счетом ничего. Имперская администрация никогда не признает открыто, что кому-то посчастливилось сбежать из столичной тюрьмы. Оттуда бежать невозможно, знаешь ли… Разыскивать будут какого-нибудь святотатца, осквернителя могил или, скажем, растлителя малолетних – с твоими приметами. Так что держись скромнее, не привлекай к нам внимание… Ладно, хватит разговоров. Можешь пока поспать. Через три часа я тебя разбужу…

Ровно три часа спустя Керкес-дорожник растолкал Вентиса и, велев смотреть за костерком, тут же уснул. Проснулся маг задолго до рассвета. Он отдыхал едва ли пару часов, но выглядел живым и бодрым – несомненно результат каких-то заклинаний.

– Идем, ученик, – Керкес избегал именовать своего спутника вымышленным именем, а настоящее и не пытался узнать, похоже прежняя жизнь Вентиса его мало интересовала, – буря закончилась и мы должны выбраться из низин прежде, чем взойдет солнце. Не то когда снег растает, мы рискуем увязнуть надолго, а до замка Ромкус путь неблизкий…

В замок они прибыли вовремя – барон Редлихт как раз принимал гостей и выступление странствующего мага оказалось кстати. Вентис ожидал, что барон окажется молодым человеком – но тому было хорошо за пятьдесят.

«Сколько же лет моему наставнику, – подумал Вентис, – если его представления „всегда“ нравились еще отцу этого сеньора?» Он внимательно глянул на Керкеса – тот выглядел едва ли старше сорока-сорока пяти лет. Перехватив взгляд юноши, маг лукаво подмигнул.

Корабль, предоставленный демону, был еще вполне крепкой посудиной – но несомненно старой и видавшей виды. Экипаж, состоящий из старичков, подвел барку к причалу и пришвартовал ее рядом с «Одадой». Шкипер Токерт, давешний седоусый ветеран, перехватил скептический взгляд Ингви – тот как раз уставился на самого, пожалуй, дряхлого из моряков, с трудом ковылявшего по палубе к рулю.

– Не извольте, ваши милости, сомневаться, – поспешил успокоить Токерт своих нанимателей, – здесь собрался народ опытный и бывалый. Настоящие моряки.

– Ладно, поглядим, – буркнул Ингви, – а как эта посудина называется-то?

– «Стрела»! – гордо ответствовал старик.

– Конечно, «Стрела»! – хихикнул Филька, – а рулевого вашего, наверное, зовут «Жеребец»?

– Его зовут Крист, – спокойно ответил шкипер, – и он очень хороший рулевой.

– Вернее, был хорошим лет двадцать назад, – пробурчал Ингви, – а впрочем, мне-то какое дело? Лишь бы с рулем справлялся… Кендаг, Никлис, тащите наше барахло на «Стрелу». Не будем терять времени.

Свои обязанности старички выполняли и в самом деле неплохо. Едва пассажиры погрузились, они сноровисто заковыляли по палубе, готовя паруса и прочее. Баркас отбуксировал их барку к выходу из гавани, запиравшие фарватер тяжелые суда пришли в движение, открывая проход. Старички отцепили буксирный канат и их «Стрела» медленно выползла в открытое море, поймав слабенький пока ветерок. Едва барка покинула порт, там началась суета – горожане вновь запирали пролив.

На драккаре тоже не оставили без внимания поднявшуюся в порту суету – северяне снялись с якоря, готовые идти в бой или убегать – в зависимости от того, кто выйдет из города. Было видно, что часть разбойников садится на весла, а около двадцати человек в полном вооружении собрались на носу судна. Ингви велел Токерту держать курс на драккар, тот пожав плечами согласился – в любом случае от драккара неуклюжей барке не уйти…

Северяне медленно пошли навстречу «Стреле», очевидно считая их парламентерами. Никлис, рассмотрев драккар, заявил:

– Ну дела! Это ж Толстый Рогли! Мой, слышь-ка, первый конунг. Эй, Толстяк! – Никлис принялся приплясывать и орать, – Толстяк! Эй, Рогли!

– Никир, ты, что ли? – отозвался грузный викинг с драккара.

– Я!

Суда сблизились. Северяне сложили весла, старики на «Стреле» убрали парус.

– Это что ж ты, Рогли, здесь делаешь? – спросил Никлис.

– А ты?

– Я первым спросил.

– Ладно. Меня подрядил купец один здесь постоять. Платит золотом. Подрядил меня никого не выпускать в море.

– Купец-то твой, его Пронырой зовут?

– Точно. А ты как здесь?

– А я с моим конунгом новым по делам сюда попал в город. А потом, слышь-ка, Рогли-конунг, смех и грех! До того ты с викингами твоими всех застращал, что никто из города и нос высунуть не осмелится! Ох и нагнал ты страху! Мы с Ингви-конунгом твердим, что с нами можно без опаски плыть, что нам северные волки не враги… Так нет же – боятся…

– Ты это… Знаешь чего, Никир-викинг, – толстый конунг потупился, – я ж купцу крепко обещал, что никого не выпущу. Еще четыре полных дня по уговору мне стражу здесь нести.

– А ты как сказал, когда обещал: «никого не выпущу» или «никого чужого не выпущу»?

– Так это… Можно, конечно, и так рассудить… Никого – это никого чужого… Тем более, что твой Ингви-конунг, говорят, с самим Морским царем большую дружбу водит… А я именем Морского царя и клялся.

– Ладно, конунг Рогли, – вставил наконец слово Ингви, – в случае чего я за тебя перед Морским царем словечко замолвлю.

– И еще деньгами тебе заплатим, – подхватил Никлис.

– Куда прикажете держать, ваша милость? – осведомился шкипер Токерт, когда стало ясно, что опасность позади и драккар не собирается преследовать «Стрелу».

– Барку «Фердала» знаешь?

– Знаю.

– Мне нужно ее догнать. Она вышла из порта как раз перед появлением северян. Так что ставь все паруса и выжимай из своего корыта все что можно.

– Хм… Все, что можно… Эту старушку нужно бы поберечь, – шкипер с достоинством разгладил белые усы, – «Стрела» – она как женщина. Лаской и обходительностью с ней добьешься больше, чем любым иным способом…

– Ингви, – заявил прислушивавшийся к разговору Кендаг, – я разочаровываюсь все больше. Этот старый человек готовился помереть за пятьдесят серебряных монет, а теперь не хочет за пятьдесят монет работать.